Вслед за ним

История 1. Старые фотографии

         Как-то в воскресенье, когда мы с Ксюшкой, как ни странно, сидели дома, и никому из нас не надо было никуда срочно нестись, я поймал себя на том, что совершенно не представляю, какого на самом деле цвета крышка моего письменного стола и что лежит в его многочисленных ящиках. С опаской заглянув под сам стол и убедившись, что там вроде еще никто лишний не поселился, хотя лежат покрытые густо пылью таинственные сумки и пакеты, я выпрямился и сообщил Ксюшке с Тобиком, которые, свернувшись, лежали на диване:

         - А неплохо было бы убраться, а?

         - Я должна убираться на твоем столе? – праведно возмутилась она. – Да я им никогда не пользуюсь!

         - Возможно, - не стал я накалять обстановку, примирительно отодвигая к краю стола огромный флакон жидкости для снятия макияжа и три косметички. – Однако я имел в виду не стол, а вообще квартиру. Ну или, хотя бы, большую комнату. И не обычную уборку вроде раскидать и забыть, а генеральную – то есть раскопать, добыть и выкинуть. Если ты решила дезертировать из моих рядов, то не путайся под ногами и иди к Карине, а если ты со мной, то давай помогай.

         Ксюшка, медленно повернув голову, поглядела в окно, и мерзкая ноябрьская погода ответила ей оттуда тяжелым свинцовым взглядом. Она поежилась. Ход ее мыслей мне был понятен, поэтому когда она сказала «ладно, давай уж помогу», я совсем не удивился.

         Соглашение было заключено, старт дан. Общими усилиями мы загнали лающего Тобика на кухню и заперли его там, после чего, предусмотрительно нацепив свою самую худшую одежду и сделав хвосты, чтобы не мешались волосы, для начала полезли под стол.

         Несколько запыленных сумок, которые я, отвернувшись, рывком извлек оттуда, не будили никаких ассоциаций ни у Ксюшки, ни у меня, однако набиты были так туго, что мы решили их вскрыть.

         Из сумок полезла туго свернутая старая-престарая одежда, какую я носил, будучи сопляком где-то Ксюшкиных лет. Кое-где она была поедена молью, кое-где прожжена и видом и качеством не поражала.

         - Ты когда носил ТАКИЕ брюки? – с большим интересом спросила Ксюшка меня, помахивая чем-то серым и бесформенным. Я, щурясь, вгляделся.

         - В школе, в старших классах. А что ты хочешь? Тогда джинсы на каждом углу не продавали. Вообще-то они от формы.

         - Да?! А где пиджак?

         - Пиджака нет, можешь не шарить.

         - Ты его что, выкинул?

         - Да не я, а врачи: они его разрезали…

         Говоря это, я машинально перевел взгляд на свою левую руку, ту самую, из-за которой подвергся экзекуции пиджак, и так же машинально пошевелил пальцами. Врачи, когда я очухался, все время просили меня сгибать пальцы, но тогда это у меня совершенно не получалось, да я и ни старался… Вообще из всех ощущений, оставшихся у меня после больницы, мне четко помнилось лишь собственное большое нежелание лишний день коптить небосвод… Что у меня там было-то?

                                                             *          *           *

         - Что это у нас? – спросил дежурный хирург травматологии районной больницы, наклоняясь над больным.

         - Удар кастетом по лицу и левому глазу, легкие ножевые ранения в шею в район кадыка, сотрясение мозга от удара о землю и порванные связки на левой руке, - исчерпывающе доложила медсестра.

         - Сколько же ему лет? Даже невозможно понять…

         - Кажется, семнадцать или восемнадцать – да и форма школьная, видите… На них с сестрой напали какие-то хулиганы. Сестру так и утащили куда-то, без вести пропала.

         - Разрежьте костюм, проведите дезинфекцию и на операцию его. Сначала к окулисту, может, спасет глаз. Потом ко мне, связки зашьем. А потом, я думаю, если все обойдется, нужен будет пластический хирург – что же парню с таким лицом всю жизнь потом делать?

         - Ну, - улыбнулась сестра, - мужчина всегда жених…

                                                            *          *           *

         - Выбрось ты их, - сказал я Ксюшке про брюки. – Они мне теперь и в любом случае малы.