Вверх тормашками в наоборот

Глава 13. Муйбины уроки

Мила

У Иранны глаза, как острые пики: проникают глубоко, выворачивают наизнанку и знают всё, даже если ты молчишь. Невозможно спрятаться, делать вид, что не понимаешь, зачем муйба смотрит на тебя и чего хочет.

Мила чувствовала её взгляд даже спиной.

У Иранны брови, как крылья у птицы: изогнутые, тёмные, красивые, наполненные сигналами-символами. Нахмурились – недовольство. Поднялась левая бровь-крыло – ты ошибся; правая идёт на взлёт – есть надежда выкрутиться; обе поднимаются вверх – никогда не угадаешь, что будет дальше: смех или удивление, ирония или ободрение.

Она боялась и любила эти подвижные крылья, могла смотреть за их плавными взмахами бесконечно.

У Иранны чистый высокий лоб, гладкий, как белый валун у озера. Ни одного изъяна, ни малюсенькой морщинки. Не каждая молодая девушка может похвастаться такой кожей.

У Иранны тонкий нос и сочные губы, а волосы – она знает – цвета спелой сливы, хоть и спрятаны наглухо под шапочкой-платком. А голос глубокий, как бездонная пещера в заброшенной долине.

Никто не знает, как становятся муйбами и почему. Кажется, они живут в поселениях вечно. Приходят ниоткуда, незаметно, и становятся частью природы, быта, как цветы или деревья, родниковая вода или горный ветер.

Мила хотела бы стать муйбой – независимой. уверенной в себе, не нуждающейся в чьём-то присутствии или одобрении. Слушать птиц и варить зелья. Раскладывать карты и видеть будущее. Лечить скот и учить детей. Плести нити Обирайны и никогда не желать другой доли.

– Мила! – строго, но тихо; просто, как точка в конце предложения. «Вернись, вынырни, слушай внимательно», – говорит одно слово.

Она вздыхает и пытается вслушаться в неспешный рассказ, погрузиться в легенду. Но больше всего хочется ей сейчас оказаться в саду, где рождается новая легенда, – Мила уверена.

Счастливый Геллан – он уже вырос. Сильный Геллан – он смог преодолеть страх. А может, никогда не чувствовал его по-настоящему.

Порой ей кажется, страх – тёмный лабиринт со множеством узких тесных проходов, ответвлений, узлов, каждый из которых заводит в тупик. Безвыходный лабиринт, живущий у неё внутри.

Она боится людей – маленьких и больших. Боится звуков и шорохов, темноту и яркий свет. Боится поворачиваться спиной и чувствует себя слегка защищенной, только когда прижимается лопатками к стенам. Но и тогда боится, что из-за стены кто-то протянет руку и вцепится в волосы, оскалит клыки и вонзит их в шею, жадно высасывая кровь.

Два пёсоглава неотступно следуют за ней и вырвут горло любому, кто посмеет приблизиться со злом. Стоит только сделать знак. Но даже это не даёт ей уверенности и спокойствия.

Иногда Мила мечтала стать могущественной волшебницей, самой сильной на Зеоссе. Получить дар, позволяющий сжаться до точки, неприметного маленького пятнышка, чтобы получить свободу. Свободу от людей, которые могут сделать больно.

– Мила!

«Ты не слушаешь меня», – говорит её имя в устах Иранны. Опять она всё пропустила. В который раз. Наверное, это бесполезно, и Иранна зря тратит время на неё. Зря таскает на уроки и знакомит с детьми. Всё зря, уже ничего не исправить. Она никогда не перестанет бояться, потому что не знает, как это. Никогда не сможет разговаривать нормально, потому что не помнит, говорила ли по-другому.

«Не думай так», – голос Иранны звучит где-то внутри, но Мила никогда не признается, что слышит его. Может, ей это только кажется. Как кажется порою, что Геллан с муйбой разговаривают, не разжимая губ.

Ученики муйбы легко учатся, и даже малыши умеют колдовать – кто во что горазд. У зеоссцев это в крови – самозабвенно складывать пальцы в знаки, бросать карты, творить мелкие пакости, что-то придумывать, экспериментировать, соединять, смешивать, наводить морок… Она не умеет. Ничего. Как белое полотно: чистое, ровное, без морщин и складок, без желания стать скатертью или рубахой. Кусок холста, на котором никогда не появятся узоры.

«Не думай так» – опять голос где-то между сердцем и желудком, бьётся щекоткой, сбивая дыхание.

Толпа детей благодарит Иранну и шумно рассеивается по окрестностям. Сегодня только легенды – история сказок о прошлом Зеосса. Было или не было? Наверное, этого не знают даже муйбы.

Можно перевести дух. Становится почти тихо. Жужжит полосатобрюха, спешит собрать нектар: скоро зима, нужно её пережить. Во всю пасть, обнажая крепкие клыки, зевает Кинн – верный пёсоглав. И глаза Иранны, от которых хочется спрятаться внутрь себя.

– Тебе бы хотелось назад, в сад, где мерцатель, Геллан и небесная Дара, – она не спрашивает, утверждает.

Мила кивает в ответ: там интереснее, тем более, мерцатель… Единственное, чего ей захотелось за столько лет. Не по прихоти, а из желания сделать что-то полезное. Крошечный пятачок света внутри, сказавший, что это поможет Геллану справиться. Это Мила попросила отправиться на охоту, хотя брат не очень хотел.

– Ты могла бы пропустить урок, но им нужно поговорить.