Вверх тормашками в наоборот

Глава 15. За обедом тоже не соскучишься

Геллан

После случая в конюшне – он знал – станет немного по-другому. После таких обострённых накатов Геллан начинал чувствовать людей глубже, на расстоянии. Не сразу, постепенно, но по нарастающей. Так тихий звук превращается в громкие аккорды. Вначале разрозненные, резкие, терзающие слух. А затем, потолкавшись друг об друга, ноты находили нужные места, соединялись и превращались в мелодию, красивую музыку.

Он не уверен, что хотел этого, но уже ничего не мог изменить. Она забавная, живая, настоящая – девочка, упавшая с неба. По-детски непосредственная, но уже умеющая думать головой. Выплескивалась в словах и чувствах. Говорила, что думала, поступала так, как считала нужным. Не пряталась в скорлупе. Спрашивать, восторгаться, огорчаться для неё всё равно что дышать.

Дара страшилась его уродства, отводила глаза, но в то же время не отскакивала брезгливо, не презирала и не избегала. Её не пугали мохнатки, и она не жаждала крови виновного.

Небесная тормошила его, побуждая открываться. В бою, будь она коварнее и злее, жестче и хладнокровнее, заставляла бы противника ошибаться – и разила бы точно в цель. Но Дара не воин, слава диким богам. Точнее, не воин с оружием в руках. В ней – другое начало.

Когда девчонка влетела в комнату, Геллан увидел её другой. Совсем другой и… по-иному. Лишившись мальчишеских одежд и девчоночьей косы, словно перешагнула грань: вышла из одного мира и появилась в другом.

Мягкие волосы падают вниз, как горный ветер. Пахнут душисто, едва прикрывают ещё по-детски пухлые щёки, делая лицо старше, четче, скульптурнее. Глаза кажутся больше, ресницы – пушистее. Мягкое платье чертит линии фигуры. Шея, тонкие ключицы, маленькие холмики грудей… Ещё не девушка, но уже и не ребёнок. Ещё не цветок, но уже и не бутон с плотно сжатыми от незрелости лепестками.

Он катился куда-то вниз, понимая, что поднимается вверх. Не хотел отводить взгляд. Не хотел уходить из замершего звука, от которого странно сжималось сердце… Никогда. Никогда Геллан не чувствовал себя так. По-настоящему. Брёл по пустыне среди песка и камней и вдруг – распахнутая дверь, где буйно-красочно, радостно и светло.

Через миг всё кончилось, но он знал: дверь существует. Всё остальное уже не имело значения: дверь означала выход, какой бы тёмной ни была ночь, каким бы опасным или запутанным ни казался путь.

С ухайлой Геллан справился быстро: она не показалась голодной или ослабленной, как раз в меру. Это черкнуло где-то по краю сознания, оставив зарубку: твари не появлялись давно, особенно здесь, в долине. Да и отражатель слабоват для особи такого размера, но об этом можно подумать и позже.

Надо подыскать новую комнату для Дары и пообедать. И пора бы уже Миле вернуться в замок. Что-то сегодня девчонка задержалась на муйбином уроке.

Они пошли в соседний коридор.

– Выбирай. Здесь комната Милы, кстати.

– Ну, вот я рядом, можно? – живо так, без капризов. Но на пороге задержалась, глаза прикрыла.

Геллан улыбнулся: сейчас комната станет не такой, как в прошлый раз. Та, кремовая, парадная, как праздничный торт, совсем ей не подходила.

Так и есть: ярче, суматошнее, не такая идеально правильная. Наверное, почти как дома.

Он остановился на пороге.

– Не уходи, – Дара скакала на одной ноге, пытаясь поскорее заплести косу. Она боялась. Не сильно, но пока не хотела отпускать телохранителя.

– Ну вот как можно не смотреть на себя, ерунда какая, – бормотала девчонка. – И так как пугало в этом балахоне, так еще и на башке не понятно что.

Геллан вздохнул. Подошел и легко прикоснулся к плечам. Она посмотрела на него с помесью удивления и досады.

– Остановись, не спеши, не бегай.

– Ты как мой папа, – огрызнулась Небесная, всё ещё судорожно цепляясь за полувлажные волосы. – Тот тоже – только команды раздавать налево-направо. Солдафоны хреновы.

Он не стал спорить, но губы на месте удержать нелегко: пытались растянуться в улыбке. Геллан мягко взял Дару за кисти, отвёл пальцы от волос. Поправил выбившуюся прядь.

– Её уже нет, Дара. И я буду с тобой рядом, пока ты не успокоишься. А теперь смотри мне в глаза.

Она забавно повела бровями, вытаращилась и состроила рожицу, втянув щёки, отчего рот стал похож на нос мерцателя.

– Уже лучше, – Геллан улыбнулся, – но так ты ничего не увидишь.

Дара старательно смотрела ему в глаза. Голубые, до синевы, с мягкими тёмными ресницами-опахалами.

– Не так, – терпеливо сказал он, стараясь отмахнуться от ее мыслеобразов. – Смотри не на радужку, не на разрез глаз, не на цвет и густоту ресниц.

Девчонка дёрнулась из его ладоней. Он всё ещё держал её за плечи.

– Ты мысли читаешь, да? Тебе не стыдно?

– Я смотрю в твои глаза – и трудно не уловить, куда ты смотришь и что видишь. – снова улыбнулся и покрепче сжал пальцы на предплечьях.