Взятка

Взятка

Ego cogito, ergo sum!
Я мыслю, следовательно, существую!
Мудрый человек был Рене Декарт, оставил мне спасительную ниточку. Если откинуть «мыслю», то мое оставшееся «существую» вызывает большие сомнения. А так хоть что осталось… Это, конечно, если мыслю, а может и так - брежу в ожидании почему-то задержавшихся санитаров из дурдома. Тоже вариант.
На дерево напротив опустилась стая воробьев и тут же принялись скакать по веткам. Неугомонные, жарко им, наверное. На небе ни облачка, солнце, поди, так и жарит, вот и спрятались в тенек листвы. А я ничего не чувствую, только самого себя да невидимую твердь под ногами.
Вообще эта твердь забавная. Сейчас-то я приноровился, чтобы она хоть примерно совпадала с поверхностью, на которой я нахожусь, а сначала то по воздуху ходил,  то по колено в земле. Хочешь вверх иди, хочешь вниз, твердь все равно под ногами, ни подъема, ни спуска не ощущается. Далеко вниз, под землю, я пока, правда, не спускался. Попробовал как-то раз, не понравилось. Не видно там ни черта, через минуту и сам не знаешь куда идешь. Мне в теперешнем состоянии может и все равно где быть, но морально угнетает.
Да и твердью этой я пока не очень-то управлять научился. Что-то вылавливает в моем подсознании желания и направляет ее куда надо. Но подсознание может выкидывать неожиданные шутки. Один раз застрял на ровном месте над землей – куда не иди, все вниз ведет, будто я на вершине невидимой горы. Полдня на месте топтался, пока не распрямилось. А может и не мое подсознание виновато, а весь этот мир такой кривой.
Воробьи вспорхнули с дерева и, суетящимся клубком, понеслись в мою сторону. За несколько шагов до меня вся стая метнулась в сторону, немного отлетела и устроилась на новом дереве. Воробьи снова лихо запрыгали по веткам, не обращая внимания на неодобрительно поглядывающую ворону по соседству.
Животные меня чувствуют. По крайней мере те, которых я встречал: кошки, собаки, птицы. Не носом, не зрением, но как-то чувствуют. А люди нет.
Люди на меня вообще никак не реагируют. Но это еще полдела. Ведь я пропал из своего мира, и никто этим не поинтересовался. Дом мой стоит, как и прежде, улица никуда не делась, а все только мимо ходят, будто это пустое место. Может я и не умею друзей выбирать, но куда делись налоговая инспекция, электрики, коммунальщики? Я специально в банк заходил - все платят, как и раньше, а мне даже газет не приносят, хотя у меня подписка на полгода вперед.
Жаль, что я не могу ничего ни взять, ни сдвинуть в моем прежнем мире. Посмотрел бы списки, записи в компьютерах, может что-то и прояснилось бы. Но старый мир мне доступен лишь визуально, а больше ничего не чувствую: ни тепла, ни холода, ни ветра, ни дождя, ни голода, ни жажды. Только себя пощупать могу, да невидимую твердь под собой. И звуки сюда не доходят, уже сам с собой разговаривать начал. Нет даже усталости и спать не требуется. Иногда кажется, что я чувствую запахи, но скорее всего это лишь мое воображение.
Из подъезда вышел упитанный и ленивый кот, вяло потянулся и принялся точить когти о кирпичную стену.
- Дурак, - сказал я, - без когтей останешься.
Кот, конечно, меня не услышал, но когти точить перестал. Полизал свой новый маникюр, спрыгнул со ступеньки подъезда и сразу посмотрел в мою сторону. Настороженность в его взгляде быстро сменилась равнодушием, и он отправился по своим делам.
Чуют. И не боятся. Для зверюшек я, конечно, не просто предмет, но они точно знают, что я не опасен, хотя и стараются обойти стороной. Спрашивается, откуда знают? Уже встречались? Но я тут один такой. Уж где я только не искал, нет больше таких! Да и знания эти, скорее всего, на уровне рефлексов: мне как-то котенок попался, совсем маленький, и то он в сторонку закосолапил, как только я приблизился.
Тот мышь тоже не боялся, хотя тогда я еще и не был привидением. Толстенький такой, с глазами бусинками. Не боялся, когда я его материл за наглость, не боялся и когда я в него тапком запустил. Тапок он поздновато заметил, и я даже успел пожалеть, что бросил - уж очень метко получилось, прибил я бы его, наверное. Но не прибил. Тапок как-то разом скрутился, а потом и меня крутануло. А потом началось сплошное веселье, от которого у меня сначала чуть крыша не съехала.
Прочухался я наполовину утонувшим в диване, да еще набекрень под углом градусов в тридцать. Одного этого достаточно, чтобы свихнуться, а когда выяснилось, что я и сквозь стены ходить могу, то в голове одна мысль и осталась - как бы до психиатра поскорее добраться. Телефон взять не могу, орать «на помощь!» вроде не солидно. Кое-как, на четвереньках, выполз сквозь запертую дверь. По ступенькам идти тоже не получилось. Пополз, зажмурившись, прямо по воздуху: через кирпичную стену, через ветки деревьев, через рекламный щит. Когда до улицы дополз, меня уже совсем набок завалило. Сам-то я себя нормально ощущаю, а слева метрах в десяти по вертикальной дороге машины проносятся, по тротуару люди ходят. Физический абстракционизм в действии. Потом стало еще интереснее - мир и вовсе верх тормашками перевернулся. Помню только, что в голове все мысль крутилась, почему у женщин юбки не задираются и как это сочетается с идеями Фрейда?
В общем, намаялся я в первые дни. Все боялся с тверди свалится или зайти туда, откуда выхода не смогу найти. Долго не мог привыкнуть, что спать не надо. Потом понемногу освоился. Научился по тверди ходить, а когда все более или менее наладилось, принялся новый мир изучать.
Особо изучать оказалось нечего. Довольно скоро выяснилось, что есть я с виртуальным миром вокруг, и мир, в котором нет меня даже виртуального. Идея с призраками и привидениями меня как-то не вдохновила. Сказочности не хватало, что ли… Я больше склонялся к мыслям об инопланетянах, параллельных пространствах, пересекающихся вселенных и подобного, вычитанного из фантастики. Проку от этого было немного, но придавало моему существованию осмысленность.
Когда я понял, что могу дышать там, где воздуха и быть не должно, - под водой и внутри сплошных стен, - я даже вознамерился самостоятельно добраться до этих инопланетян. А что? Времени хоть отбавляй, воздух и провизия не нужны. Вот передвигаться я мог только шагом. Тем не менее, обнаглев от отчаяния, я направил свои стопы прямо в небо. Поднялся я, наверное, километров на пятьдесят, а потом сел на твердь под собой и уставился в пространство. Небо темное, за спиной Земля висит, солнце так и пылает. Будь я обычным человеком, без светофильтра никак не обойтись. Интересно, какой здесь процент кислорода в атмосфере? А может я уже и сам инопланетянин? Что ж, буду осваивать вселенную, и все такое… Пешком. По грубым прикидкам через каких-нибудь пять-семь тысяч лет доберусь до Марса, а там и до Альфы Центавра рукой подать…
Я встал и пошел обратно вниз, на Землю.
Подозрение о причастности к событиям того злополучного мыша у меня появилось позже. Я уже привык, что весь мой мир состоит только из меня, босого и в той одежде, которая переправилась сюда вместе со мной, когда обнаружил в своей бывшей квартире тапок, висящий в полуметре от пола. Он застыл в пространстве, абсолютно твердый и неподвижный, и прятался за стулом, отчего я и не увидел его раньше. Я мог его пощупать, но не мог унести и даже сдвинуть с места. Почему-то сразу вспомнилась история с мышом. Нелепо, конечно, но чем больше я размышлял, тем больше находилось тому причин. А однажды я увидел в тапке мышиный помет, которого раньше там не было. Еще через несколько дней к помету прибавился кусочек сухаря.
Теперь у меня в жизни есть цель. Не знаю, кто такой тот мышь, но он умеет перемещаться между моим прошлым миром и этим. Может он замаскированный инопланетянин, может мы слишком мало знает о животных, но это неважно. Я почему-то уверен, что если я ухвачу этого мыша за хвост или хотя бы буду находиться рядом, когда он будет перемещаться между мирами, то смогу переместиться вместе с ним.
Теперь я сижу в засаде за диваном и завидую терпению котов. Я разорвал рубашку на полоски, сплел подобие ловушки и развесил ее на тапке. А еще я храню огрызок сухаря из тапка - дипломатия дипломатией, а взятка не помешает!