Хамелеон. История одной любви

Часть 20

***

По пути к нашей даче мы хохотали уже оба. Неведомой нечистью оказалась лишь стайка потревоженных летучих мышей, а насчёт свечей мы пришли к выводу, что их просто использовали бомжи, чтобы как-то осветить помещение. Всего-то... и никакой мистики. Хотя Савва предположил, что наши бомжи были людьми очень тонкой душевной организации, и, устроив ужин при свечах, за бутылочкой «Столичной» бомж читал своей любимой строки Есенина.

Мы смеялись всю дорогу, буквально закатываясь, и он, то и дело тыча меня в бок, подкалывал: «А, как я тебя, да? Повелась! Ну ты даешь! Ха-ха-а, да ты очкунья та еще! А еще говорила: «пойдем, Сав, посмотрим...». Я шутливо колотила его по спине, и он, заламывая мне руки, прижимал то к одному забору, то к другому, но каждый раз я со смехом вырывалась, и мы бежали друг за другом до следующего забора.

Н-да-а, немного не на то я рассчитывала, когда мы выходили на эту прогулку, но вышло все более чем забавно. Эту ночку забыть теперь действительно сложно!

То, что на нашей даче веселье в самом разгаре, мы услышали задолго до появления в поле зрения знакомого домика. По всей округе раздавались громкая музыка и смех. Пират встретил нас неодобрительным лаем, похоже, что вся эта суета его порядком достала. Кто-то особенно заботливый положил в его миску обрезки овощей и порцию оливье.

— О, ребя-я-ята-а-а... — протянул Глеб, заключая нас обоих в объятья. — А где вы были? Мы тут баньку решили растопить…

— А не поздновато для водных процедур? — окинув брата критическим взглядом, поинтересовался Савва.

— Нормально! Народ хочет помыться! Пойду угольки пошебуршу, — резюмировал Глеб и нетвёрдой походкой поплелся за сарай. — Наро-о-од, зажига-а-а-ай, жгите-е! Скоро будет жарко! — прокричал он, пританцовывая.

Как в воду глядел. За эти слова мы позже прозвали его Глеб-Пророк…

— Пойдём съедим что-нибудь? — предложил Савва.

— Отличная идея. Только я сейчас, в дом на минуту забегу.

Оставив его среди мальчишек, я потопала в дом.

В коридоре горела тусклая лампочка, на маленькой электрической плитке вовсю дымил чайник. Чай? В двенадцать ночи? Кто-то нас, похоже, спалить удумал! Я прошла по коридору к плите и повернула заляпанную чем-то жирным ручку. Конфорка погасла. Поток пара из носика стал заметно меньше, и я заглянула внутрь – практически вся вода выкипела. Вот придурки!

Я было уже собралась зайти в маленькую комнатку, чтобы взять среди вещей кофту, как вдруг услышала в большой комнате какой-то шорох. Странно, вроде бы все на улице... Заглянув внутрь, я заметила на самой дальней кровати какое-то пыхтящее шевеление. На секунду мне даже показалось, что кто-то рычит... Было темно, но я различила коротко стриженный затылок и... о Боже!

Я тут же метнулась обратно в коридор, осознавая, ЧТО только что увидела. Бо-же мой! Ну нифига себе! Надо Савке срочно рассказать!

Я на цыпочках пробралась в маленькую комнату и достала расческу. Ну дела! И кто это мог быть? Парочку я не узнала, но сразу отмела Глеба с Леркой... Глеб же в бане с дровами воюет. Олька, точно! Вот тебе и скромница. Сидела себе в уголочке, вся такая недотрога. Не зря говорят – в тихом омуте... Я глупо хихикнула и, взяв кофту, пошла к выходу. Сейчас Савве расскажу, нельзя же такую новость в себе держать! Сбежав со ступенек, я чуть не столкнулась с... Олькой.

— Ой, Тань, а ты сумку мою не видела? Делась куда-то.

— Не-ет... — ошарашенно произнесла я, обернувшись на вход в дом. Олька здесь, тогда кто же там?

Меня вдруг осенило и неприятно покоробило.