Хочу голубого неба

Хочу голубого неба

Как-то проснулся я на рассвете. Так хорошо мне было в тот момент, словно солнечные зайчики только что выплясывали у меня на душе. Смотрю – и вправду – случилось чудо: на спинке моей кровати сидит маленькая радужная фея и жмурится на утреннее солнышко, восходящее сквозь моё забрызганное за зиму окно.
Я подумал – точно – ещё сплю... Зажмурился... Не помогло – опять сидит – тоненькая такая, изящная, рыжеволосая. Ещё б веснушки ей, и был бы совсем полный комплект: и рыжий, и конопатый... Спрашиваю её: «Чего тут уселась? Отдыхаешь? А кто за вами потом кровать вытирать будет? И вообще – что за дела такие?» – говорю, а она жмурится себе и хихикает, а потом вдруг слышу: «Хочешь желание исполню?» Хитрая... «Нет, – говорю, – знаем мы ваши желания... Вот если б знать, что реально исполнишь?»
«А ты загадай. Я попробую. Не понравится – скажешь – не то. И я ещё попробую... Вдруг получится, как думаешь?»
Смотрю я на неё и думаю – чем кто не шутит? «Значит так, – говорю, – мои условия такие: можешь выполнять, но чтобы пока я не признаю, что вот это оно самое – желание не считается. Идёт?» Затрясла рыжими кудряшками в ответ – хихикает. Как будто, я их, фей, не знаю! «Идёт, - отвечает. И где только они, такие смешливые, берутся? – Говори желание. Самое первое, которое придёт в голову».
Стал я думать – а в ответ тишина. Голова пустая, как после генеральной уборки. Повёл я взглядом налево – стена, ковёр потёртый висит, направо –  шкаф стоит, прямо – солнце светит. И тут ко мне мысль эта и пришла – говорю: неба хочу – голубого-голубого, весеннего.
«Это и есть твоё желание? Как-то странно...» – ага, уже перестала значит хихикать, призадумалась. «Да, – отвечаю, – неба». «Прямо сейчас?» – до чего ж непонятливые феи! «Сейчас, – отвечаю, – голубого неба. И много».
Открываю глаза...
Кругом поле. Над ним небо висит. Огромное. Травка, кузнечики – всё, как полагается. И тишина... только ветер... и мёртвых с косами, как говорится, не хватает. «Куда меня услала? – спрашиваю. – Я что, просил тебя от цивилизации меня отрывать? Просил? Я ей говорю – неба хочу, а она меня в дикое поле... С глаз подальше... Не считается!»
Открываю глаза...
Громадное небо над городом. Крыши домов, облитые полностью солнечным светом. В воздухе прямо дрожит этот свет, опускаясь всё ниже на потоки машин и прохожих. А я сижу на крыше и смотрю на них. «Это, конечно, здорово, – говорю, – посидеть на крыше. Это я уважаю. Но не всю жизнь же тут жить? Я ж не птичка певчая. Давай, пониже спускай. Не считается!»
Открываю глаза...
Огромные окна на всю стену, заполненные голубым воздухом. Мебель из стекла и металла. Что-то в стиле модерн. Неба – хоть отбавляй – подошёл к стене – и уже небо. Вот только, кажется, свалишься сейчас из этого супер-офиса в прямо противоположную от неба сторону – на клумбочку с потрёпанными цветами. Не привык я к такому. «Страшно, – говорю. – Зачем мне такие окна? Нет, ну ты вообще понимаешь, что делаешь?!»
Открываю глаза...
Сидит фея у меня на кровати. Уже нос повесила. Даже кудряшки не такими рыжими кажутся. Или это просто солнышко за тучу зашло? Кто их, фей, разберёт? «Чего грустишь? – говорю. – Я ж тебе ясно сказал – неба хочу. Не понимаешь?» «Не понимаю, – отвечает. – Какого тебе неба надо?» И вздыхает. Крылья сложила... Ну, разве так можно быстро менять настроение – вредно для здоровья, но хотя она маленькая – ничего – переживёт...
«Окно помой, – отвечаю. – Грязное оно у меня ещё с зимы, а тут уже и солнышко выглянуло... И небо я хочу видеть сквозь него, голубое такое, весеннее... Без мух и паутины в углах. Чего ж неясно? Ясно ж сказал: неба хочу. Голубого. И много...»