Хотели послушную пешку? Получите, распишитесь!

Хотели послушную пешку? Получите, распишитесь!

Глава 1. Наполеон в розовой пижаме.

Я сидел за столиком в небольшой столовой. Безразлично рассматривая белые скучные стены, лениво орудовал ложкой, поглощая малосоленый овощной суп.

Неожиданно дверь распахнулась, с силой хлопнув об стену. Взгляды посетителей столовой приковались к невысокому старичку, в розовой пижаме со слониками. Старичок довольно резво, для своего возраста, проскакал по столовой на швабре, похоже, украденной у уборщицы. Он подскакал к моему столу и плюхнулся на свободный стул, положив рядом своего «коня».

— Мятеж, друг мой. — сказал он, выразительно глядя на меня.

— Они гонялись за мной с самого утра. А когда я попытался дать отпор, пригрозили шприцом. Я с трудом смог вырваться.

Это был мой сосед по палате. Звали его Ричард Брук, но он искренне считал, что является главнокомандующим Французской армии — Наполеоном Бонапартом.

Я ничего не ответил, лишь вяло улыбнувшись. Кто такие ОНИ и так было понятно. Санитары. Они каждый день устраивали скачки, пытаясь усмирить старика, но ему чудесным образом всегда удавалось сбежать. И каждый раз он приходил ко мне, рассказывал о чем-то. Я же молчал.

С тех самых пор, как попал сюда, я не проронил ни слова. Ни слова за все шесть лет. В психиатрическую больницу имени святого Варфоломея я попал, когда мне было пять. Память выдает смутные образы того дня. Кажется, все это было давно. Тысячу лет назад. Не со мной.

В тот день тетя велела мне прополоть клумбы в ее саду. Я послушно выполнял указания. Не мог отказаться. Не смел. В противном случае меня могли избить и лишить еды на неделю, заперев в темном чулане, кишащем пауками. Прополов гортензии и хризантемы, дойдя до роз, я услышал шипение.

 — Человексс укушшшу. Испугавшись, я отпрянул в сторону. Из-под куста выползла черная змея с белыми пятнышками на голове.

— Не надо, пожалуйста! — взмолился я, сам не замечая, как из моего рта вместо слов вырывается шипение.

— Говорящщщий? — змея замерла, оценивающе глядя на меня.

— Ч-что? Ты умеешь говорить? Ответ я так и не смог узнать. Потому что из-за спины раздался противный визг моего кузена Дадли.

— Мама! — кричал он не хуже пожарной сирены – Мама! Этот ненормальный разговаривает со змеей! На крик любимого сыночка тут же прибежала тетя Петунья, а за ней пыхтя и отдуваясь, приковылял ее моржеподобный муженек.

Дальше воспоминания словно были покрыты дымкой. Вот меня избивает дядя. Тетя Петунья кричит, брызжа слюной, что я урод, ненормальный. Дадли гадко хихикает. Вот родственники заталкивают меня в машину и везут куда-то. Вот незнакомый человек в белом халате уводит меня по длинному белому коридору, а Дурсли радостно и как-то торжествующе улыбаясь, уезжают.

Поскольку я отказывался говорить, врачи решили, что я немой. Поэтому не особо заморачивались с моим образованием, приняв это за слишком трудоемкую работу. А ведь у них и другие пациенты есть.

Тем не менее, безграмотным я не остался. Ричард, хоть и был сумасшедшим, но в некоторых вопросах остался адекватен и вполне компетентен. В прошлом он был профессором, но когда его дочь погибла в аварии, это подкосило его. Как итог, Рич как и я, оказался здесь.

Несмотря на мою «немоту», Рич учил меня точным и гуманитарным наукам. Нам очень повезло, что читать и писать я уже умел, несмотря на свой возраст. Это существенно упростило задачу. Рич просил санитаров, и те приносили мне все необходимые книги.

Помимо всего прочего, с семи лет я занимался телекинезом. По крайней мере, я думал, что это телекинез. Когда мне исполнилось семь, я сидел у себя на кровати и плакал. Как и все дети, я хотел иметь семью и друзей. Но вместо них у меня был Наполеон и толпа санитаров, не обращавших на меня никакого внимания.

В тот момент мне захотелось иметь крылья, и как птица улететь туда, где я буду нужен кому-то. Я так сильно желал этого, что в какой-то момент почувствовал тепло в груди. Это было странное, но какое-то знакомое чувство. Словно старый друг, которого ты давно не встречал. Я понял, что не ощущаю пол под ногами и посмотрел вниз. Я парил в метре от кровати. Просто парил, без каких-либо усилий, словно всю жизнь это умел.

С тех пор я начал экспериментировать. Ночью, пока никто не видел, я летал по палате и коридорам. Поднимал в воздух предметы силой мысли. Превращал их в то, на что хватало фантазии. Перемещал их, телепортируя с места на место. А после так же смог перемещаться и сам. Научился становиться невидимым по желанию и заставлять людей думать так, как мне того хочется. Хотя я и старался не пользоваться этой способностью, но когда мне нужна была та или иная книга, а старика Рича не оказывалось рядом, я внушал санитарам необходимость принести мне ее.

С каждым днем я учился новому, развивая навык телекинеза. Хоть и была возможность, я не сбегал из психиатрической больницы, мне попросту некуда было пойти.

Сегодня у меня был день рождения. Одиннадцать лет. Подарков и поздравлений ожидать не стоило, здесь всем было плевать на такие мелочи.

Вдруг в окно за моей спиной постучали. Я обернулся, чтобы убедиться, что мне показалось (Столовая находилась на пятом этаже). На карнизе за окном сидела серая сова с письмом в клюве. Я телепортировал письмо к себе в руку под столом, так чтобы никто не заметил. Сова как-то странно поглядела на меня, развернулась и улетела.

Глава 2. Великан за мной пришел, к психиатру зашел.

Письмо я развернул, придя в палату. На пожелтевшем пергаменте, зелеными чернилами было написано:

«Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать вас, что вы зачислены в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются первого сентября. Ждем вашу сову, не позднее тридцать первого июля. Искренне Ваша Минерва МакГонагалл, заместитель директора».