Завещание Шептухи

Завещание Шептухи

- Куда тело нести?
Двое крепких парней стояли в дверях с носилками и улыбались. 
- Тело? - растерялась Ася. - К-какое тело?
- Нам сказали доставить сюда. Ленина одиннадцать?
- Ленина одиннадцать, - подтвердила Ася, - да... 
- Нам за подъем на этаж не платили, - сказал один из парней, кивая на мраморную лестницу справа, потом - товарищу: - Ставь тут.
Парни споро сгрузили с носилок... да, это действительно было тело.
- Распишитесь, девушка, в получении, - Асе подсунули под нос планшет с какими-то бумагами. 
- Может, вам в магазин эзотерики?.. - робко предположила она. - Это соседний дом...
- Ленина одиннадцать - это здесь? Университет?
- Ну да...
- Значит, нам сюда. Хорошего вечера, девушка! 
Парни пропали так же быстро, как и появились, а Ася осталась в университетском вестибюле. Одна. Вернее, с телом. 
Тело лежало тихо и уходить, само собой, никуда не собиралось. Зато через минуту вокруг собралась небольшая толпа из однокурсников.
- Ого, - сказал подошедший Шурик. - Труп.
- Ага, - подтвердила Яна. - Мертвец.
И Владик, появившийся позже всех, припечатал:
- Жмурик! - и полез за телефоном, за что тут же получил затрещину от старосты.
- И по какому такому праву тут труп?! - возмутилась эта самая староста, общественная активистка Оля.
- По римскому, - буркнул Толик.
Все замолчали. 
- Может... ну... полицию? - неуверенно предложил Шурик.
Студенты переглянулись. 
- Не надо полиции. Еще нас же за это дело и того, - Владик провел пальцем по шее в красноречивом жесте.
- Да кто это вообще?! - ну вытерпела Оля. 
- Папаша Гамлета, вот кто! - разозлился Толик, потрясая внушительным томом Шекспира. Он как раз шел из библиотеки.
Над головой мигнула лампочка. Было поздно, восемь, зима, и надо было уже уходить, и в университете уже никого не осталось, но все стояли и глазели на труп. Обыкновенный, в общем-то. В сером костюме, в начищенных ботинках. При галстуке.
- Может... ну... это наш декан кого... - ухмыльнулся Владик. - Своего  научного врага, например...
- Чем, методичкой? Не смеши, - веско заявила Оля.
В пустом вестибюле что-то стукнуло. Все разом вздрогнули.
- А если его... ну призвали? - шепотом сказала Яна. - Вы же знаете, латынь, всякое можно вычитать...
- Дура, - сказал Владик, косясь на Lingva latina, торчащий из сумки.
- Сам дурак.
- Да че мы рассуждаем, звонить в полицию надо! - Толик достал мобильный. - Эй, отдай телефон!
Телефон, выбитый из его рук, заскакал по мраморным плиткам, ударился о стену и тоже стал трупом.
- Да б...!
- Хорошо, тебя Орехов не слышит, - нервно хихикнула Оля.
- Орехов говорил всегда, что есть три языка: русский литературный, русский... ай! и... русский... ай! - Каждое "ай" было чувствительным пинком в грудь Толика - выше Оля не доставала.
- Может, оттащим его в подвал? Там хотя бы холодно, - сказала жалостливая Яна. 
- Поближе к столовой что ли?
Все задумались. Над трупом в такой же задумчивости висела огромная люстра. Половина лампочек не горела.
- Бери его за ноги, - скомандовал Толик. - А я за голову. Понесем вниз.
Девчонки ахали, а парни подхватили труп и потащили в сторону лестницы в подвал. Труп был тяжелый, но не сопротивлялся.
- Вы что тут творите?! Встали и положили... кого вы там тащите! - загрохотало сверху. 
Все вздрогнули, голова трупа мотнулась, словно любопытствуя.
На лестнице стоял завкафедрой, грозно скрестив руки. И так же грозно начал спускаться в вестибюль, надвигаясь неумолимо, как экзамен по старославянскому.
- Нам тело привезли, - сказала Яна. И захлопала ресницами.
И тут все увидели, что на месте, где лежало тело, белеет что-то квадратное. Оля подняла - это оказался лист гербовой бумаги с печатями. 
- "Я, скончавшийся сегодня утром Порфирий Прокофьевич Шептуха, завещаю свое тело науке", - громко прочла она.
Все молчали.
- Какой науке?! - прозвучал в тишине голос Владика. - Мы же филологи!

Толик представил могилу Шекспира где-то в далекой Англии, в которой, возможно, лежал вовсе не Шекспир. Череп Шекспира (или не Шекспира) вопрошал из темноты голосом Высоцкого и почему-то по-русски: "Кто бы плелся с ношей, Чтоб охать и потеть под нудной жизнью, Когда бы страх чего-то после смерти..."
Завкафедрой русской литературы приподнял бровь. Потом ощупал галстук. Потом надвинул на нос очки и наконец произнес- тоже вполне со мхатовской интонацией:
- А вы думаете, филологам не нужны трупы?..