Жизнь после жизни

Жизнь после жизни

Халь Евгения, Халь Илья

Жизнь после жизни

2119 год

Охотники шли по ее следу, а единственная дорога пролегала через глухую стену. Маша сосредоточилась, по стене зазмеилась трещина. Еще немного, и она проскользнет! Совсем близко послышались голоса, или то, что Маша по привычке называла голосами. Трещина в стене защиты превратилась в узкий проход, и женщина скользнула внутрь, не забыв затянуть за собой вход в убежище. Теперь можно передохнуть несколько минут. Охотники так плотно ставили защиту, что все ее силы ушли на то, чтобы найти крохотный кусочек безопасного пространства на время сеанса. Маша создала часы и повесила их на стену. Оставалась несколько минут. За это время можно создать нужный фон. Она не хотела привыкать к серой пустоте виртуала. Маша принялась за работу и создала точную копию их с Егором гостиной. Теперь можно и собой заняться. Выросшее посреди стены зеркало отразило напряженную рысь. В этом облике удобнее всего спасаться от охотников, но теперь нужно вернуться к своей человеческой внешности. Она преобразилась в стройную шатенку двадцати восьми лет, и взглянула на часы: осталось десять секунд.

Внезапно мощный удар сотряс стены гостиной. Охотники все-таки нашли ее, и теперь пытались пробить защиту. Передняя стена исчезла, на ее месте появился экран. А на экране – лицо Егора:

- Ну, здравствуй, родная моя!

- Здравствуй, Егорушка! – облегченно выдохнула Маша...

...Егор сидел, как на иголках. Сменщик все не уходил. Он возился со своей коллекцией старых газетных вырезок, открепляя их от стены, чтобы освободить место для новой статьи, которую купил на последнюю зарплату. Егор никогда не понимал этого нового повального увлечения, охватившего не только надзирателей, но и изрядную часть земного населения. Старые, пожелтевшие, а иногда и полуистлевшие газетные вырезки, в которых описывались будущие поселения на Луне, стоили бешеных денег. «Медовый месяц на Луне», - гласил заголовок газетной статьи, датированной две тысячи десятым годом. Вырезка расположилась между двумя не менее оптимистичными: «Луна: здесь будет город-сад!» и «Уикенд на Луне – пакуйте ваши чемоданы!»

Для пущего эффекта Денис нажал на кнопку коммуникационного пульта и убрал плотность стен, создав эффект прозрачности. Вокруг расстилался унылый лунный пейзаж. Купол химического завода, купол кладбища ядерных отходов, которые после подписания всех мораториев были захоронены на Луне. Купола поменьше: лаборатории ядерной физики, большой адронный коллайдер и криогенное хранилище, из-за которого Егор приехал сюда, или как его называли в народе: «морозилка». «Морозилка» была самым большим зданием на Луне, и представляла собой склад, от пола до потолка застроенный криогенными камерами.

- Ну и юмор у тебя, Денис! Напоминает пляску на костях!

- Смотрите, детки, о чем мечтали ваши предки! Наглядное пособие по обгаживанию светлой мечты человечества, – ухмыльнулся Денис. – Ладно, не скучай тут, а я пойду спать завалюсь!

Денис вышел. Егор бросился к компьютеру. До сеанса оставалось всего несколько секунд. Егор достал из кармана флешку с программным обеспечением, за которое выложил бешеные деньги на черном рынке. Программа пробивала тюремную защиту и создавала локальную, полностью защищенную сеть для свиданий с заключенными, блокируя все посторонние выходы и входы. Правда, лишь на пять-шесть минут, но это лучше, чем одно свидание раз в месяц, разрешенное законом. Егор затаил дыхание – на мониторе появилась их с Машей гостиная. В центре комнаты стояло зеленое плюшевое кресло, в нем уютно свернулась клубочком Маша, освещенная мягким светом торшера. Внезапно изображение Маши слегка расплылось, цвета поблекли, и потекли.

- Что случилось? – испугался Егор, и посмотрел на индикатор постороннего проникновения - окошко, которое обычно показывало, что сеть взломана тюремными сторожевыми программами. Окно не изменило безмятежный голубой цвет на опасный красный, значит, взлом произошел со стороны Маши. Но кто мог это сделать? У заключенных нет доступа к внешним программам! Маша нервно оглянулась. В стене гостиной появилась тоненькая трещина, к ней приник злой, насмешливый глаз Хэнка – главного Охотника. За его спиной повизгивала в нетерпении разномастная толпа. Они давно догадались, что она, Маша, задумала, и понимали, что у нее это получится. Охотники знали все: что ее муж Егор продал дом, опустошил банковский счет со скромным наследством родителей, и еще влез в долги, чтобы сделать новый биометрический паспорт на чужое имя. Ему пришлось пройти через операцию по пересадке глаз, потому что в паспорте отображался уникальный рисунок сетчатки, сменить кожу на пальцах и ладонях, и еще пройти ряд пластических операций, полностью изменив лицо. Потом он долго проходил всяческие проверки, которые устраивала служба тюремной безопасности, закончил курсы охранников, и, наконец, оказался на Луне в качестве надзирателя.

Работа надзирателей была нервной и утомительной. Заключенные то и дело пытались вырваться из замкнутой тюремной сети, и уйти в сеть глобальную. Родственники и друзья заключенных нанимали лучших хакеров, которые взламывали тюремный вирт, устраивая внеплановые свидания. Но оплачивалась работа надзирателей очень хорошо. Управление тюремной системы не экономило на зарплатах работников.

Егор сделал все, чтобы подготовить план Машиного побега. Но он не знал, как, впрочем, и остальные, что на самом деле творится в виртуальном тюремном пространстве. Люди охраняли психоматрицы заключенных извне, а заключенные охраняли свои секреты от людей. Заключенные давно построили в вирте свое собственное государство, в котором был всего один закон: кто сильнее, тот и прав. Сила измерялась возможностью изменения виртуальной реальности.