Ольга Вайнштейн | Женское чтиво как машина желаний
Дисклеймер: вообще, я не считаю для себя этичным полностью копировать в бложик чужие статьи, рецензии и так далее. Но эту статью я люблю нежнейше и, думаю, много кому на ресурсе она будет как минимум полезна. Да и потом, надо сохранить на всякий случай (из любви к искусству и исследованиям жанровых архетипов). Не уверена, что весь текст влезет в пост, поэтому если что, тыркайте сюда - тырк!
Там еще и список литературы, который я не стала копировать :)
Ольга Вайнштейн, "Женское чтиво как Машина желаний"
Розовый роман, конечно же, - сказка о женской инициации. Производство групповых фантазмов строится по тем же принципам, что и социальное производство , оно гомологично экономическому. Желание конституируется через "нехватку"(мanque), которая планируется, организуется и искусно поддерживается экономическими методами. Желание непрерывно воссоздает отсутствующий объект желания, что сообщает его деятельности "машинный", механический характер . В этом смысле издательство "Арлекин", читатель розового романа и сам розовый роман - единый конвейер производства желаний. Розовый роман как машина желаний функционирует одинаково как в плане генезиса, так и рецепции, и коммерции, и главный предмет производства здесь - желание романтической любви. Ощущение нехватки романтической любви программируется такими же способами, как и в рекламе: прежде всего у потенциального потребителя акцентируется наличие "проблемы", например, перхоти, которую может снять только шампунь "Head and Shoulders".
Ольга Вайнштейн
Розовый роман как машина желаний
Розовый роман как машина желаний // Новое литературное обозрение. 1997. № 22. С. 303-331.
Sweet dreams are made of this.
"Юритмикс"
Кто самый популярный в мире автор? Ответ может показаться неожиданным - сочинительница розовых романов Барбара Картланд. В книге рекордов Гиннеса зафиксирован её абсолютный коммерческий рекорд: до сих пор никому из писателей (не только в сфере "розовой" беллетристики, но и во всех прочих литературных жанрах) не удалось обойти её по количеству проданных экземпляров. Чемпионка Картланд оставила далеко позади даже таких признанных кумиров массовой культуры, как Стивен Кинг, Стэнли Гарднер и Агата Кристи. Значит, в розовом жанре заложена такая программа беспроигрышной занимательности, которая автоматически превращает его в идеальный товар на книжном рынке.
Название "розовый роман" несколько условное, будучи калькой с французского "roman rose". В английском этот жанр обозначается " romance" или "love-story", "popular romantic fiction", в немецком - "Liebesroman". В русском пока закрепились варианты "любовный роман", "дамский роман", "женский роман", допускающие, в зависимости от контекста, тот или иной эмоционально-оценочный момент. Во избежание всевозможных недоразумений мы будем пользоваться терминами "розовый роман", "розовый жанр" и "розовая беллетристика" как наиболее нейтральными и общими по значению.
Сущность розового романа во всех его жанровых модификациях сводится к любовной истории со счастливым концом. Типовые названия варьируют ключевые слова сентиментального дискурса - "любовь", "сердце", "соловей", "поцелуй": "Мое сердце танцует", "Песнь соловья", "Лихорадка любви", "И все же любовь остается"... Последнее время, правда, стало появляться больше эксплицитно эротических заглавий: "Битва желаний", "Поединок страсти".
Розовый роман космополитичен - книги известных авторов, работающих в этом жанре, нередко появляются сразу на родном языке и в переводах и издаются по всему миру Но в каждой стране существуют свои розовые серии и свои признанные мастера: в Англии это Дениз Робинс, Жоржетта Хейер, Барбара Картланд; в США - Дженет Дэйли, Джудит Макнот, Линда Ховард, Джуд Деверо, Джоанна Линдсей; во Франции - брат и сестра Петижан, Клод Жоньер; в Италии - Лиала Негретти, Лучиана Певерилли; в Германии - Хедвиг Куртс-Малер, Мария Луиза Фишер; в Нидерландах - Мас ван Донк и Йос ван Манен-Питерс.
Розовую литературу выпускают многие западные издательства - "Корги", "Бэнтам", "Эрроу", но есть фирмы, специализирующиеся исключительно в данной области: в Англии это "Миллз энд Бун", в США и Канаде - "Арлекин", отпочковавшийся от "Миллз энд Бун" и ныне благодаря лицензионным переводам широко известный в России.
Коммерческий успех пришел к "Арлекину" в начале 1970-х г, когда президентом фирмы стал Лоуренс Хейсли, раньше работавший генеральным менеджером компании "Проктер энд Гэмбл". Хейсли применил в издательском деле свой опыт продажи косметических товаров. Он руководствовался простыми рыночными принципами: клиент платит за известную марку и должен быть уверен в качестве продукта. Следовательно, традиционная издательская установка на поиск ярких индивидуальностей и разнообразие не годятся: нужно серийное производство по отлаженным схемам. Политика Хейсли дала фантастические результаты: доходы фирмы увеличились от 110 тысяч долларов прибыли в 1970 г. до 21 миллиона в 1980 г. И сейчас "Арлекин" - процветающее издательство, лидирующее в своем секторе книжного рынка и запускающее все новые серии.
Лицо каждой серии определяется двумя параметрами. Первый - степень откровенности в эротических сценах, о чем сигнализирует название серии: "Грезы", "Любовный роман", "Искушения". Второй - категория читателя: есть разные серии для молоденьких девушек, замужних дам, разведенных и вдов. Диверсификация клиента как коммерческий принцип целиком оправдала себя в издательской стратегии "Арлекина". Один из последних шагов этой фирмы на книжном рынке - покупка на корню конкурирующей компании "Силуэт".
Успех "Арлекина" вызвал интерес прежде всего в деловом мире, и его стали изучать как case-study в школах по бизнесу. Университетская литературная критика до поры до времени оставалась в стороне, и только с начала 80-х г появились первые серьезные труды по розовому роману .
Из академических работ наибольший резонанс получили феминистские исследования с социологическим уклоном. Дженис Рэдвей провела анкетирование среди любительниц розовой беллетристики в американском городке Смиттоне. Выяснилось, что эта группа составляет устойчивую субкультуру и не совпадает, например, с группой поклонниц розовых телесериалов. Опрошенные детально описали свои предпочтения и привычки: оказывается, превыше всего ценится возможность "запойного" чтения, причем для достижения искомого наслаждения иногда приходится читать два романа подряд. Любимые книги нужно регулярно перечитывать, но даже если роман попался плохой, лучше все равно дочитать его, поскольку иначе будешь мучиться от неизвестности, переживая за судьбу героини. Из ответов респонденток выяснилось, что чтение розовых романов для них - прежде всего "время для себя", альтернативный способ проведения досуга, помогающий отключиться от беспокойных новостей, разговоров о политике и бытовых забот. Особо отвечающие подчеркнули образовательную роль подобных книг: возможность лучше изучить психологию людей и разные исторические эпохи, почерпнуть полезные сведения о незнакомых странах.
Поскольку подобные сведения можно получить и из других книг, помимо розовых романов, очевидно, что в этом форсированном "просветительском" акценте все таки сказывается защитная реакция против комплекса вины, который испытывают читательницы. Чувство вины поддерживается за счет общего мнения об особой сексуальной начинке розовых романов, но, как показали результаты опроса, читательницы на самом деле отнюдь не одобряют порнографию и сцены насилия в романах. Напротив, они предпочитают весьма условное и дозированное изображение эротики, оставаясь в итоге с ощущением "guilt without sex", если перефразировать известное выражение.
Основной фактор привлекательности розовой беллетристики - удовлетворение потребности в положительных эмоциях. Легкий оттенок вины и запретности только усиливает наслаждение. Издатели даже изобрели соответствующий девиз для одной из последних серий: "книги, доставляющие удовольствие". Такой способ достижения счастья, как правило, очень быстро становится привычным допингом, и читательницы попадают в настоящую "наркотическую" зависимость, постоянно увеличивая дозы: согласно признаниям адептов, после первого десятка прочитанных романов остановиться уже невозможно.
Опытные читательницы четко отличают "хорошие" розовые романы от "плохих". Согласно результатам опроса, оптимальная сюжетная схема строится по принципу "одна женщина - один мужчина"; в книге есть счастливый конец; события поданы с точки зрения женщины. При таких критериях, скажем, мировой бестселлер "История любви" Эрика Сигала - плохой розовый роман, так как в нем героиня умирает и оттого что повествование ведется от лица мужчины.
Прямая читательская идентификация с героиней - один из важнейших законов жанра. Стереотипность и условность героини открывают безграничные возможности сопереживания даже в плохом, с точки зрения читательницы, романе. Героиня, как правило, живет текущими событиями, у нее нет прошлого и она никогда, что весьма показательно, не видит снов. Она идеальная Everywoman.
Идентификация также облегчается, как это ни парадоксально, благодаря безличному характеру сентиментальности, что в свое время тонко подметил Г.К.Честертон: "Истинная сентиментальность воспринимает жизнь не лично, как страсть, а безлично, бесхитростно, поверяя читателю чувства, и ему свойственные. Страсть, напротив, это всегда откровение, им не поделишься с читателем" .
Сентиментальность розовых романов подразумевает особый взгляд на мир, который психоаналитик Карен Хорни определила как переоценку любви. В трактовке Хорни невротическая потребность в любви - выражение страха перед жизнью . Один из сопутствующих симптомов - ненасытность, в том числе и в самом буквальном смысле как склонность к перееданию. Эта невротическая ненасытность в коммерческой плоскости оборачивается чрезвычайно выгодным для розовых издательств свойством - покупательской активностью читательниц .
Делез и Гваттари, критикуя психоанализ как репрессивный аппарат по аналогии с капиталистическим обществом, предложили достаточно действенную, на наш взгляд, концепцию "производства желаний". Производство групповых фантазмов строится по тем же принципам, что и социальное производство. Желание конституируется через "нехватку"(мanque), которая планируется, организуется и искусно поддерживается экономическими методами. Желание непрерывно воссоздает отсутствующий объект желания, что сообщает его деятельности "машинный", механический характер .
В этом смысле издательство "Арлекин", читатель розового романа и сам розовый роман - единый конвеер производства желаний. Розовый роман как машина желаний функционирует одинаково как в плане генезиса, так и рецепции, и коммерции, и главный предмет производства здесь - желание романтической любви.
Ощущение нехватки романтической любви программируется такими же способами, как и в рекламе: прежде всего у потенциального потребителя акцентируется наличие "проблемы", например, перхоти, которую может снять только шампунь "Head and Shoulders". А вот опытный специалист по романтике Г.Годек, уже 14 лет обучающий желающих писать розовую беллетристику, формулирует это в своем ключе: "Корень наших проблем - ВСЕХ наших проблем - нехватка любви" . А дальше, после того, как обеспечено ощущение "нехватки", это уже чисто технический вопрос, как её заполнить, вопрос умения работать с клиентами
Рассмотрим для примера работу с читателями фирмы "Миллз энд Бун".Само название фирмы уже давно стало нарицательным и англичане нередко называют розовые романы просто "книги Миллз энд Бун". Это легендарное издательство сейчас предлагает до 9 новых книг в месяц, выделяясь по количеству предлагаемых дополнительных услуг даже на фоне других западных компаний.
Книги "Миллз энд Бун" высылаются на дом по каталогам, что, кстати, сейчас является одной из наиболее прибыльных и стабильно развивающихся форм коммерции. Торговля по каталогам во многом строится на психологическом факторе: клиент имеет право вернуть непонравившийся товар: это уже удовольствие от заполнения "нехватки" второго порядка - экономически теряя, вы, получается, приобретаете - и тем более готовы потратить спасенные и как бы "вдруг" образовавшиеся деньги на новую, возможно, более удачную, покупку. Нередко прямо в книгу вклеиваются бесплатные лотерейные билеты или рекламный купон, в котором анонсируются скидки и покупательские премии..
"Миллз энд Бун" культивирует "семейный" стиль отношений между фирмой и клиентами, поддерживает переписку с наиболее активными поклонницами розового жанра, устраивает читательские встречи в клубах и библиотеках, организует конкурсы и викторины. Одна из причин постоянной популярности продукции фирмы - отлично налаженный маркетинг и конкретное представление о своем потребителе.
Со второй половины ХIХ в. было принято считать, что розовая беллетристика - это "романы для горничных" и их читают в основном малообразованные девушки из рабочих семей и пожилые чувствительные дамы. Социологические опросы, проведенные специально по заказу "Миллз энд Бун", продемонстрировали, что сегодня розовые романы популярны в основном среди молодых замужних женщин в возрасте от 25 до 35 лет, имеющих детей и занимающихся домашним хозяйством. Другая категория поклонников розовой литературы - секретарши и служащие, читающие по дороге на работу и обратно. В итоге суммарный образовательный ценз читательской аудитории "Миллз энд Бун" оказался гораздо выше предполагаемого.
Из этого факта был сделан логичный и гениальный вывод: интеллигентного читателя при умелой политике можно легко "воспитать" до уровня автора. Менеджеры издательства "Миллз энд Бун" сделали ставку на превращение читателей в писателей. Заметим, что среди авторов есть и мужчины, но в рамках гендерного производства желаний они обязательно берут себе женские псевдонимы. Иные писатели действуют под несколькими псевдонимами.
Благодаря "семейному" стилю общения между компанией и клиентами и внедрению доступных "родительских" инструкций в виде "Guidelines" конвеер производства новых авторов функционирует безостановочно. "Машина желаний" просто перераспределяет потенциал отчуждения, торжествует принцип экономии в замкнутой и непрерывно воспроизводящей себя системе.
Это обстоятельство отображается даже в самих романах: в некоторых книгах героиня - начинающий розовый автор, и у нее завязываются сердечные отношения с наставником-издателем; в других действие происходит непосредственно на конференции любителей романтической литературы. Такова, к примеру, завязка романа Д.Мэкомбер "Принц-холостяк" - во время такой конференции разыгрывается лотерейный приз "романтический ужин" с принцем.
Кстати, подобные конференции с лотереями - отнюдь не игра воображения. Читатели-активисты объединяются в клубы, которые и проводят всяческие мероприятия. Существует всемирный клуб любителей розового романа, у которого есть свой председатель - писательница Дениз Робинс - и свой бюллетень - "Клубные новости", выходящий с 1972 г
Почетным членом клуба является старейшая романистка-рекордсменка Барбара Картланд, о которой мы упоминали в начале статьи. Миллионные тиражи её книг и постоянная публикация все новых романов в темпе около 20 названий в год свидетельствуют о наличии особых "ноу-хау" и уникальности "марки" Картланд даже на фоне общих производственных успехов отрасли.
Прима розовой беллетристики родилась в 1902 году и начала карьеру в 20-е годы как журналистка, специализирующаяся на светской хронике. В 1925 году вышел её первый роман, а в 1929 году - радиобеседы "Совершенствуя себя". В них было заявлено кредо Картланд: женщина должна обязательно работать над собой, чтобы стать красивой, здоровой, иметь уютный дом, делать окружающих счастливыми, оптимистически смотреть на жизнь.
В молодости она увлекалась идеями социализма, даже участвовала в рабочих стачках, а с годами стала более консервативной и остановилась на социальном имидже аристократической светской дамы, христианки,активно занимающейся благотворительностью, образец успеха в личной жизни и в бизнесе. Неизменные атрибуты её появлений на публике - белый роллс-ройс, шикарные бальные платья, бриллианты и белый пушистый мопс. Она приходится дальней родственнице принцессе Диане, и в свое время о свадьбе Дианы и принца Чарльза говорили: "сценарий чисто по Картланд", что, впрочем, впоследствии не обеспечило идеальную супружескую жизнь этой паре по законам розовой эстетики.
Резиденцию Барбары Картланд "Кэмфилд-холл" в шутку называют "фабрикой", что вполне отвечает реальности. Дом поделен на четыре части: апартаменты для приема гостей, туристов и интервьюеров, где подают знаменитый чай Барбары; помещения для бизнеса (фирма "Картланд" выпускает также духи и изысканные предметы домашнего обихода); жилые комнаты, отделанные в стиле тяжелой роскоши; рабочий кабинет. В кабинете и располагается главный "производственный цех" фабрики: ежедневно в полдень лежа на софе Картланд впадает в легкий транс и наговаривает на диктофон от 6 до 10 тысяч слов. Секретари (а их по штату числится около десяти) затем ставят знаки препинания, редактируют, уточняют детали На создание романа обычно уходит примерно две недели.
В результате такой техники героини Картланд, как правило, изъясняются с огромным количеством многоточий, прерывающих их фразы, что создает впечатление, как будто они заикаются от застенчивости. Стиль романов Картланд носит отчетливые следы прямой речи - незавершенные предложения, разговорная лексика, обилие диалогов, - все это обеспечивает эффект спонтанности, помогает легко установить контакт с читателем.
Сейчас старейшая розовая сочинительница продолжает привлекать внимание прессы: недавние сообщения о распродаже её семейных бриллиантов и экстравагантные планы собственных похорон под веселую музыку в саду с вечеринкой для друзей обошли все колонки светской хроники. Книги Картланд распродаются по-прежнему хорошо в основном за счет её стабильной популярности в странах третьего мира. Уже ясно, что новый перспективный рынок для романов Картланд открывается в России, где переводы её книг пользуются неизменным успехом среди любителей розовой белллетристики.
Авторитет знаменитых розовых сочинительниц настолько весом, что позволяет им выступать перед женской аудиторией в роли учителей, советчиков по вопросам любви, а также всевозможным домашним проблемам. Почти каждая из них выпускает параллельно основной продукции книги советов о косметике, этикету, кулинарии и трактаты по философии любви. Барбара Картланд написала уже порядка 30 подобных книг, среди которых -"Вы дома", "Этикет", "Мужья и жены", "Книга пустяков". Особенно много энергии она вкладывает пропаганду здорового образа жизни, витаминов и естественных продуктов. Любопытно, что большинство её кулинарных рецептов содержат мед, и ему же посвящена отдельная книга "Магия меда"...
Другая форма деятельности розовых романисток - регулярное сотрудничество в женских журналах, где они имеют свою рубрику для ответов на читательские письма или просто публикуют свои очерки. Руби Айрес, к примеру, долгое время вела такую колонку на страницах журнала "Домашний компаньон", Дениз Робинс - в журнале "Элль". Ролан Барт в "Мифологиях" замечательно описал мир "читающих в сердцах": "Сердечная Почта утверждает незыблемость семьи, при том, что, разбирая бесконечные семейные конфликты, она как будто и выполняет освободительную миссию... Панацеей от всех бед выступает именно брак как социальный контракт о праве собственности...Но именно потому, что цель изначально зафиксирована, если её достижение не удается или откладывается (а это, по определению, и есть тот момент, когда в дело вступает Сердечная Почта), то приходится прибегать к нереальным компенсаторным средствам" . В этот же момент,- добавим мы,- читательница снимает с полки очередной розовый роман. Это своего рода таблетка "плацебо", обладающая предсказуемым терапевтическим эффектом. Неслучайно на Западе розовую беллетристику часто продают в аптеках или в больших универсальных магазинах в отделах канцтоваров и игрушек.
Коммерческая ориентация розового романа ясно прослеживается и в имеющихся учебниках по этому жанру для начинающих авторов, чьи ряды регулярно пополняются, как мы теперь знаем, за счет активных читателей Это весьма любопытные инструкции, выпускаемые крупными компаниями типа "Арлекина" иногда в форме "tipsheets" для внутренного пользования или более официальных брошюр "editorial guidelines". Ежегодные выпуски таких инструкций учитывают меняющуюся коньюнктуру и настроения читателей. По последним рекомендациям "Арлекина", например, 80% действия должно происходить в Соединенных Штатах, и только 20% - в иных краях.
Предпочтительно избегать изображения беспокойных событий, таких, как войны, политические кризисы, катастрофы. Из стихийных бедствий можно взять наводнение, поскольку оно сравнительно безопасно и предоставляет герою отличную возможность проявив мужество, спасти и затем, конечно же, согреть продрогшую героиню. Вдобавок разлив вод - традиционный "женский" символ, подходящий для изображенья "половодья чувств".
В руководствах по написанию розовых романов начинающим авторам (вопреки политической корректности!) не советуют брать в герои алкоголиков, чернокожих, бедняков, наркоманов и т.д. Герой должен быть желательно внешне хорош собой, иметь приличный счет в банке и всячески демонстрировать порядочность и гражданскую благонадежность. Героиня, как правило, девственница и обладает уникальной работоспособностью: если это секретарша, то она отлично печатает, если домохозяйка, то потрясающе готовит, и уж, конечно, она должна быть внешне неотразима.
В руководствах столь же строго определены и допустимые границы приличий в изображении любовных сцен. Рекомендуются косвенные приемы описаний. Так, для серии "Грезы" такая фраза, как "Он поцеловал её с неожиданной страстностью", считается чересчур грубой, а вот "Он нежно взял её за руку и притянул к себе. Вскоре слова уже перестали что либо для них значить" трактуется как образец хорошего стиля, целомудренного, но оставляющего простор для игры воображения. Подобными инструкциями изобилуют отдельные главы "Как передавать чувства", "Построение любовных сцен", "Употребление ласковых слов" Современная тенденция в развитии розового жанра - постепенное смягчение пуристских ограничений. Допускается большая эксплицитность в любовных эпизодах, причем особенно ярко это проявляется в американских романах. Героини Даниэлы Стил, скажем, сплошь и рядом уже на десятой странице теряют невинность и далее попадают в целую серию эротических приключений .
В целом, однако, розовый жанр традиционно консервативен. "Моралистический" момент в большинстве случаев сводится к тому, что героиня на практике убеждается в незыблемости таких максим, как "Девушка должна хранить девственность до свадьбы" или "Жди терпеливо и обязательно дождешься своего суженного".
Показательно, что многие авторы розовой литературы исповедуют христианство и считают свое творчество средством распространения христианской веры. Так, Барбара Картланд - активный деятель ордена св.Иоанна и удостоена многих наград и почетных званий этого ордена.
Постоянный идеологический "оппонент" розовой беллетристики - западный феминизм, что совершенно логично: консервативный пафос и укрепление традиционных стереотипов в отношении женщин противоположны духу феминистического движения.Феминизм, идеологически связанный с движением "новых левых" почти по всем параметрам представляет альтернативную жизненную философию и конкурирует с розовым романом в борьбе за женщин-читательниц .
Но даже и при этом, казалось бы, предельно четком, раскладе случаются знаменательные исключения. В 1982 г феминистическая редакция " Women in publishing" присудила нашей знакомой Барбаре Картланд специальный приз за бестселлер "Чистая и нетронутая". Феминисткам импонировала идея всепобеждающей магической силы девственности, обыгранная в романе. И все же, пожалуй, было бы преувеличением называть Барбару Картланд "неумышленной феминисткой", как то делает критик Р.Брант, разводя её творчество и моралистическую программу Скорее здесь следует отметить, что и современный феминизм стал гораздо менее жестким и однозначным, во многом утратив радикальный дух. Современная феминистская концепция "новой женщины", столь популярная в англоязычном мире, ориентирована на совмещение успешной карьеры с традиционными идеалами семейного счастья.
Полемика феминизма с консервативными представлениями о женском счастьи проецируется и на страницы розовой беллетристики. Кэти, героиня современного романа Джудит Макнот "Триумф нежности", позволяет себе ответить своему кавалеру: "Далеко не все женщины родились, сгорая от желания резать лук и тереть сыр", когда он с пафосом утверждает "вечные истины" типа "Мужчина обязан работать, чтобы можно было купить пищу, а женщина должна уметь приготовить её" . Кэти по сюжету работает менеджером по кадрам в большой фирме, и её начальница Вирджиния - убежденная феминистка, "элегантный вечный двигатель", сделавшая ставку на карьеру и покровительствующая Кэти из соображений женской солидарности. Однако в итоге героиня все-таки покидает службу ради семейной жизни, хотя они с Вирджинией, сговорившись, оформляют её уход с работы как переход в другую фирму. "Если я уволюсь без предупреждения, они все будут довольны - еще бы, мужчины не удирают, чтобы жениться. Я не могу предавать свой пол",- объясняет она возлюбленному, и он вынужден согласиться с её логикой.
Обратимся теперь к проблемам поэтики и посмотрим, "как сделан" розовый роман. Исследователи неоднократно пытались вывести типологию сентиментальных и мелодраматических сюжетов, однако результат зависит от исходных принципов и категорий, будь то пропповский структурный анализ, комплексные сюжетные классификации Аарне-Томпсона или нарратологические функции Клода Бремона, бартовская семиотика "любовного дискурса" или психоаналитические штудии Юлии Кристевой/ /. Остановимся на одной концепции, возможно, не самой оригинальной, но достаточно удобной для рабочих целей.
В 1976 году американец Джон Кавелти выдвинул теорию "формул" в массовой литературе. Формула для него - это отработанная до автоматизма часть художественной формы, восходящая к обрядам и мифологическим архетипам (методологически концепция Кавелти связана с мифокритикой Нортропа Фрая). Дефиниция формулы по Кавелти - "принципы выбора некоторых сюжетов, героев и обстановки, определяющие базовые структуры повествования и соизмеримые с коллективным ритуалом, игрой и мечтой" . Согласно Кавелти, формула аккумулирует в себе энергию культурной традиции и полноценно удовлетворяет бессознательные ожидания читателей через базовые архетипы. Таким образом, актуальность формулы связана с пересечением синхронии и диахронии, с успешной реализацией инварианта.
Идеальная формула должна сигнализировать, что система стабильна и знакома читателю: нередко такие формулы - это просто клишированные приемы и атрибуты классических жанров. Этот аспект Кавелти называет "convention" (условность) в противовес противоположному принципу "invention" (изобретение), ориентированному на новации и разнообразие внутри системы.
Следовательно, один из секретов занимательности массовой беллетристики кроется в непрерывном раскачивании между полюсами convention/invention, в умелом варьировании известного канона. Кавелти приводит в этой связи аналогии с джазовой импровизацией и постановкой известной пьесы авангардным режиссером. Профессионализм опытного беллетриста, собственно, и заключается в искусстве дозированного нарушения запрограммированных ожиданий, в стратегическом чувстве соразмерной пропорции между convention и invention.
Какова же "формула", если пользоваться категориями Кавелти, розового романа? В общем плане она во многом соответствуют структурам волшебной сказки, описанным Владимиром Проппом. Сходство проявляется по целому ряду параметров: это и счастливый конец, связанный с узнаванием, мотив справедливого вознаграждения всех героев, доброта и внешняя привлекательность положительных персонажей, коварство и демонизм злодеев. Для сюжетообразования очень важны мотивы тайны рождения, нарушения запретов, трудных заданий, неожиданной помощи и волшебных помощников. В современных вариантах эти формулы, конечно, модифицируются: так, вместо тайны происхождения чаще всего выступает тайна профессии или должности - героиня по ошибке принимает босса за скромного клерка, а он коварно поддерживает эту иллюзию; в другом романе героиня работает в отделе кадров крупной фирмы и "бракует" неподходящих кандидатов на работу, вместо того, чтобы по сказочным канонам отвергать незадачливых женихов
Архетипической для розового романа в большинстве вариантов является сказка о Золушке со всеми её перипетиями , только современные Золушки работают секретаршами или медсестрами и выходят замуж за принцев-бизнесменов с солидным счетом в банке.
В романе "Дороже всех наград" Дианы Тэлкотт героиня получает работу в рекламе благодаря своим роскошным рыжим волосам и для начала вместе с менеджером, который, естественно, неравнодушен к ней, должна составить себе гардероб. Они едут в дорогой магазин и делают покупки, причем все оплачивает фирма, а затем наряды переходят в собственность будущей модели. Это ли не сказочная ситуация волшебного исполнения желаний - консьюмеристский рай, работа в рекламе и большая любовь - все сразу.
В розовой эстетике героиня очень часто внезапно становится обладательницей целого гардерба: например, её поселяют в доме, где она обнаруживает в спальне полный шкаф шикарных нарядов своего размера, причем абсолютно новеньких: "По фирменным знакам Лорен узнала работы известных модельеров, некоторые вещи были привезены из Парижа. На большинстве из них все еще висели бирки, и было очевидно, что эти вещи никогда не надевались" .
Настойчивое повторение подобных мотивов - указатель архетипического сюжета:- сказки о Золушке, а роскошный наряд был, как мы помним, одним из даров Феи-Крестной.
Аналогичным метафорическим ключом служат столь же регулярно встречающиеся эпизоды с примеркой туфель: "У Келзи была очень узкая нога, и было трудно подобрать ей что-нибудь подходящее. Тейт уже почти отчаялся подобрать подходящие туфли, но Келзи, которая очень испугалась, что узкая нога будет стоить ей выгодного контракта, продолжила поиски и вскоре нашла целых четыре пары" .
В иных розовых романах игра идет в открытую и автор заставляет просвещенных героев во время очередной "обувной" сцены вести такие беседы: "Он взял её пятку в левую руку, а правой потянулся за босоножкой. Одновременно он со значением посмотрел на Лорен, и от его улыбки у неё сильно забилось сердце. - "Вроде бы есть какая-то сказка, где мужчина пытается отыскать девушку, которой будет впору хрустальная туфелька". С сияющими глазами она кивнула: "Золушка".
Сказочные персонажи просвечивают и в героеях розовых романов. Например, в бестселлере "Доктор из Хиллтоп" на протяжении всего действия между любящими стоит третий персонаж, медсестра Мелани, всячески препятствующая их соединению. Её сюжетная функция - сказочная "злая сестра" или "черная невеста", устраивающая испытания и препятствия для героев. Аналогичное введение "дублетных" героинь, символизирующих раздельность добрых и злых сил, применяется в каждом втором розовом романе в увязке с мотивом ложной ревности.
Главная героиня в наибольшей степени аккумулирует в себе сказочный потенциал. В описании её внешности всегда присутствуют указания на необычайную красоту, причем вполне определенного типа: она или блондинка с голубыми глазами, или зеленоглазая и рыжеволосая. Роскошные волосы - устойчивый сказочный атрибут эротической и магической мощи (золотые волосы принцессы), а в мифах светоносность волос - знак божественной сущности ("многозлатая" Афродита) или владения астральной энергией (звезда во лбу царевны) .Стандартная завязка розового романа - спонтанная и бессознательная реакция героя на светоносные волосы, невозможность противостоять их чарующей силе.
В современных вариантах этот момент обыгрывается и в деловом ключе: увидев шикарные рыжие волосы Келзи, Тейт, менеджер крупной косметической фирмы, немедленно предлагает ей работу по рекламе шампуня "Только для рыжих", и она в считанные часы становится знаменитой моделью. Таков путь из Золушек в принцессы в романе "Дороже всех наград"
Антагонистка, согласно формуле, конечно же, брюнетка (как, например, Алексис в "Династии") и провоцирует героиню нарушить тот или иной запрет, устраивает испытания и задает "трудные задачи". Она всегда по сюжету старше и опытнее, в то время как главная героиня, напротив, по своему сказочному амплуа - типичная "младшая сестра" или "сиротка". В её образе акцентированы инфантильность, неопытность и невинность. Все её приключения - путь к инициации, и в этом аспекте розовый роман, конечно же, - сказка о женской инициации.
В универсуме розовой беллетристики завоевание мужчины - главное испытание женщины. Все остальные проблемы - семейные отношения, дети, работа - "не считаются": читательница должна вновь и вновь возвращаться мыслями к самому "романтическому" периоду своей жизни - любви и ухаживанию. Это тот краткий отрезок, когда культура санкционирует для каждой женщиной роль "Прекрасной дамы", в рамках которой ненадолго даются осязаемые преимущества. "Прекрасная дама" может сама назначать испытания и ставить условия, но непременно должна отвергать все притязания и оставаться невозмутимой. Чем лучше у неё получается эта игра, тем больше социальная гратификация. Эта куртуазная модель с небольшими вариациями освящена всей историей европейской культуры.
Соответственно, основная задача, которую героиня решает на протяжении 200 страниц - завлечь мужчину, сохраняя вид полнейшей незаинтересованности. Поток женских желаний, подчиняясь культурному императиву отказа, должен задерживаться на каждом отрезке; так возникает нарративный механизм "И тогда... И тогда..." . Делез и Гваттари определяют машину желаний как систему прерывания и интервалов (coupures): машина расчленяет поток желаний, режет и отмечает границы синтагм. Периодичность срывов запрограммирована: машина желаний работает только в поврежденном состоянии. "Машина желаний" как программа отчуждения подчеркивает самый кардинальную "дефицит": "дефицит" реальности на уровне субъекта
Применительно к поэтике розового романа из всех видов описанных Делезом и Гваттари машин желания наиболее адекватна, пожалуй, так называемая "холостая машина" (machine celibataire). Её главная функция - переживание субъектом "интенсивных количеств", что дает глубинное ощущение реальности чувства - неважно какого наполнения: важен сам факт "Я чувствую" и - частный пример - "Я чувствую, что я становлюсь женщиной" .
Продолжение читаем тут
А вот тут замечательные материалы по истории моды. У Ольги Вайнштейн, кстати, чудесная книга о дендизме, маст рид для тех, кто моделирует эпоху :)
11 комментариев
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиОчень интересная статья, мотаю на ус) спасибо)
Ну очень много терминологии. Слишком много для описания довольно простых вещей. Хотя сама статья интересна))
В сущности, это кошмар. Видимо, шаблонная розовая муть заполонит все вокруг)))
почему бы нет. я сейчас пишу такой роман на конкурс Золушки, и у меня их аж две!) и одна Снежная королева. правда, я по давней своей традиции все приправляю перцем иронии, а то попа слипнется от варенья из розовых лепестков)))
Я честно не понимаю, как о таком можно серьезно)
Ольга Жакова, мне раньше тоже было интересно, потом надоело) Много всего перечитано и переговорено, пройденный этап, в общем) Потому что все равно все сводится к архетипичным ситуациям и к архетипам вообще.
И раньше, в общем-то, это направление не жаловала, а теперь так и подавно. Как-то гадко это и цинично, что шампунь и книги создают и продают по одному принципу :( Что читатель(ница) теперь больше потребитель, чем читатель(ница) :(((((
многобукффф.... Но освежить в памяти иногда полезно. Особенно напоминание о том, что мораль даже в " гнусном и извращенном" ромфанте должна быть правильной, о чем многие писатели стали забывать.
Интересно. ) А про мужчин такое есть?
Я бы еще подобную статью про мужицкие сказки почитала. Диванные супермены не менее забавны, чем золушки.
Я все прочитала, под впечатлением)))
Уф, осилил! Даже, в общем, интересного всякого есть:).
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена