Подписка на принцессу и другие новости!

— Госпожа, Адель, — остановила меня камеристка на подступах к цирку, — будьте осторожны. Ни с кем не разговаривайте и крепко держите кошелек. 
Я сжала мешочек с серебряными монетами, и под руку с Агатой мы вошли на цирковую площадь. 
Мужчины в нарядных пиджаках, женщины в причудливых шляпках, грязная детвора — все собрались в одном месте. В воздухе пахло жженым сахаром и ванилью. Перед нами заметались люди, расступаясь вперед клоуном на ходулях. Он трубил в дудку, приводя в восторг детей. Я засмотрелась на его размалеванную рожицу, когда в метре от меня факир выплюнул струю пламя. Цирковые актеры зазывали гостей на представление в главном шатре. 
— Пойдемте к кассе, госпожа… — Агата продолжала говорить, но я не слышала ее слов. 
Вмиг пропали все звуки. Клоун продолжал дудеть, дети смеяться, Агата что-то бормотала и тянула меня сквозь толпу, а я ничего не слышала, словно потеряла слух. В мертвой тишине раздался многоголосый шепот. Тихий и неразборчивый, он словно накатывал волнами, становясь громче и отчетливей. 
— Пришлая… пришлая… пришлая… — звучало из ниоткуда. Словно сам воздух возымел голос, — останься… останься… останься… 
— Кто это? — пробормотала, цепенея от страха. 
— Пришлая… Останься… — продолжали твердить голоса. — Останься… 
Я вцепилась в предплечье Агаты. Девушка дернулась и обернулась ко мне. 
— Что с вами, госпожа? Вы бледны. Вам плохо? — спросила. 
И мир снова ожил, будто и не было тишины и шепота голосов. 
— Я… Все в порядке, почудилось, — упокоила взволнованную девушку. 
Агата еще с минуту всматривалась в мое лицо и повела меня к кассе. Чьи бы проделки это ни были, я не позволю никому помешать моему единственному вечеру на свободе. Ни голоса, ни приведения, ни магия отца не остановят меня! 
В очереди в кассу пришлось выстоять с четверть часа, чтобы заполучить два долгожданных билета. На них был изображен профиль Феликса Морлейна. Это же насколько нужно любить себя, чтобы везде вставлять свой портрет?! 
— Правда, он душка? — Агата любовалась фокусником. 
Колкий ответ о его самооценке просто выбило из моей головы, когда мы вошли в красно-белый шатер. Снаружи помещение казалось большим, а внутри оказалось в десять раз больше — пространство магически увеличилось, позволяя вместить каждого жителя Санта-Азалии. 
— Невероятно!.. — восхищалась камеристка. 
Кресла окружали арену, отгороженную красным бортиком. Над головой нависали несколько ярусов балконов. Под куполом горели сотни прожекторов, они освещали манеж и места для зрителей. Из музыкальной ямы доносились звуки оркестра, который готовился к началу представления. 
Раздался первый звонок, приглашая зрителей на свои места. Я взглянула на билеты — изображение фокусника расплылось туманом, и на бумаге проступили номера наших кресел. 
— Я же говорила, он — колдун, — снова сказала Агата. 
Наши места оказались в третьем ряду, и это было странно — Агата сказала, эти места из дорогих, а мы заплатили дешево. Огромный зал наполнился до предела, после третьего сигнала двери затворились и больше никого не пропускали. 
Свет погас, погрузив все во тьму. Небольшой всполох блеснул над сценой и осыпался россыпью мерцающих частиц на мужской силуэт. Стоило последнему блику догореть, столб света озарил арену, в центре которой стол инспектор арены. 
— Дамы и господа! Приветствую вас в стенах волшебного цирка «Квезаль», где иллюзия граничит с магией, а реальность всегда часть выдумки! Здесь веселье и восхищение пленяют сердца, разжигая в них дух любви! Смотрите и наслаждайтесь! Но будьте осторожны — те, кто заснет во время представления, навсегда останутся в стенах цирка...