Весенний поцелуй после... леденящей дух стужи

"С каждым мгновением его грудь вздымалась и опускалась всё быстрее, как бы по осторожно нарастающей скорости, дыхание становилось громче и глубже. Шанфэй застыла на месте, пытаясь внутренне понять, что происходит с ней. Но все мысли улетучились, когда он протянул руку и, крепко сжав на ее затылке волосы, вдруг неожиданно отпустил их. Такой фокус он проделал несколько раз, заставив Шанфэй пройти все круги ада и столько же кругов истинного райского наслаждения. В эти мгновения вся тоска, неизъяснимая душевная боль и печаль, что мучили ее в последнее время, исчезли, растворились. Вовсе не из-за страха, но от его близости. Как будто составляющие ее души наконец-то выстроились в единственно верном порядке.

Его горячий и властный поцелуй почти не оставлял воздуха в лёгких, терзая ее губы и впиваясь в них ядовитым хищником. Если Вселенной когда-нибудь было суждено взорваться и разлететься на бесчисленные миллиарды частиц, она взорвалась внутри Шанфэй в тот миг, когда его бедра прижались к ее..."

"Глеб резко остановился и повернулся к ней. По его лицу пробежала жуткая тень, открывающая Насте его тайну: насколько тяжело ему самому.

— Я не задам вам больше этого вопроса, — пылко заговорил он, вплотную приблизившись к ней и подняв пальцами ее подбородок, — если вы, смотря мне в глаза, прямо сейчас скажете, что ничего ко мне не испытываете и... никого во мне не узнаете. Прошу вас, посмотрите на меня, скажите, что я для вас — ничто, скажите, что ваша душа забыла обо мне!

По бледным щекам Насти уже бежали слезы. Лишь взглянув в его глаза, провалившись в их бездонность, она потерялась в них и не смогла найти в себе силы, чтобы выполнить его просьбу. Тогда он осторожно, словно она хрустальная, накрыл ее губы своими. В мгновение ока Настя позабыла о целом мире, с жаром отвечая ему на поцелуи"

"Как ей приятно и сладостно было ощущать прикосновение его рук, как притягателен был его голос! Казалось, между ними не было преграды в виде одежды и тел, и его душа беспрепятственно сливалась с ее в одно целое. В это мгновение Изуми поняла, что ее сердце неразрывно связано с Кейтаро, что она уже его жена, они так едины, но что-то вдруг омрачило ее душу, горько уколов сердце. Она вспомнила видение в облаках и взор совсем иных, отличных от Кейтаро, глаз.

Кейтаро, сильнее прижав Изуми к себе, касался горячими губами ее волос, шеи, плеч. Она с радостью и трепетом принимала его поцелуи, но внезапно по ее щекам вновь покатились слёзы, орошая нежную, точно лепестки роз, шею"

"— Ты... злобный... отвратительный... мерзкий... урод! — отчеканила каждое слово Шанли. <...>

Но он не дал ей договорить. Его раздвоенный язык ворвался в ее рот, и от этой неожиданной, странной ласки она мгновенно обмякла. Если бы не змеиный хвост, сжимавший ее бедра, она бы упала на пол. <...>

В это время Торли Шуман оторвался от губ Шанли и, с наслаждением облизнувшись, заметил:

— Мм... какая же ты вкусная! Кто бы мог подумать, что я не убью тебя сразу?! <...> Не бойся, ты мне нравишься.

Шанли застыла в блаженном оцепенении, но, взяв себя в руки, ответила самым безразличным тоном, на который была способна:

— Ты тоже ничего, вот только клыки царапаются.

— Привыкнешь, я не ядовитый. Главное, приспособиться, — самодовольно ухмыльнулся он..."

" Шанли обхватила его шею одной рукой, совершенно не ожидая, что в следующее мгновение он прижмёт ее тело к себе. Кончики их носов соприкоснулись, и он, обняв Шанли еще крепче, провёл губами по ее губам.

Шанли потупила взгляд.

— Не надо.

— Почему? — шепнул он.

— Потому что есть Тор, — так же шёпотом ответила она.

Такшар с минуту безмолвно смотрел на нее, затем, слегка коснувшись губами ее изящных бровей, выдохнул:

— А если бы его не было, то — да?

— Но он есть! — после секундного замешательства горестно откликнулась Шанли. — И есть Дагана, не так ли?

— Никакой Даганы нет. И помолвки тоже, — заверил Такшар, направляя свои губы по окружности ее лица.

— Зачем ты так? Ведь Тор твой друг... — всхлипнула Шанли, цепляясь за последний аргумент, прежде чем ее самоконтроль рассыплется в пух и прах. Ее сердце рвалось из груди, рассудок совсем помутился, и всё внутри задрожало от его близости, разливая по крови небывалый, неизведанный доселе жар.

— Просто поцелуй меня, а думать потом будем..."