Ударим смехом по крантину! Марафон смеха

Автор: Лана Мур / Добавлено: 01.04.20, 13:39:03

Дорогие читатели!

поздравляю вас с днем смеха!

Пусть даже в это непростое время найдется повод для смеха, а мы -- авторы -- в меру сил поможем.

Поехали!

Он прихватил миску с салатом и с деланно серьезным видом подошел к дивану, поочередно переводя взгляд с верхнего слоя селедки на мою грудь.

– Неважная из тебя ведьма, – с видом знатока, Роман покачал головой.

– Это почему? – я приподнялась на локтях.

– Выбрала не самый эффективный способ приворота, – и кивнул на меня. – Они выглядят намного аппетитнее. Правда, я еще не пробовал твой приворот на вкус. Может, изменю свое мнение. Пойдем, – он кивнул на импровизированный стол у камина и уже повернулся спиной.

Нет, ну это просто невозможно. Нельзя так искушать и надеяться избежать последствий.

– Подожди, – я поспешно перекатилась на живот и с наслаждением впилась зубами в упругую, как мячик, мышцу. Не поручусь, что при этом я не урчала от удовольствия.

– Рехнулась? – видимо Роман никак не ожидал, что я решу отхватить у него кусок ягодицы. Он так вздрогнул, что чуть не уронил миску.

– Так и знала, что мне понравится, – удовлетворенно ответила я на его возмущенный взгляд и, стараясь, как можно реже касаться пола, поскакала к каминному ковру.

– Я рад, – пробурчал Роман. – В следующий раз хоть предупреждай, – и накинул плед мне на плечи.

Я довольно зажмурилась – значит, будет следующий раз.

– Подожди, сейчас принесу вилки и тарелки. Кажется, в холодильнике есть колбаса. Стол скромный, но что есть.

– А в машине остались конфеты… – мечтательно протянула я. – И шампанское.

– Шампанское и у меня есть. Но сейчас тебе лучше пить теплое красное вино, – он снова отправился на кухню, но на полдороге обернулся. – А уколы от бешенства понадобятся?

– Боишься, что будешь бросаться на мужиков и кусать их за задницы? – невинно поинтересовалась я.

– Ну не хотелось бы, – он пожал плечами и все-таки ушел на кухню.

— Чем докажешь, что ты мой муж? — Мой вопрос явно озадачил собеседника.
— Кольцо? Штамп в паспорте? — Боже, о чем я говорю? Какой паспорт?
— Запись в книге племени? — поправила себя. Должны же быть у них какие–то документы?
Ирвиш был возмущен моей речью.
— Положи свою ладонь на мою, — он протянул руку.
Я выполнила просьбу мужчины. Вначале ничего не происходило. Я усмехалась, глядя то на наши руки, то на орка. Однако, когда уже была готова сказать колкость, мое запястье начало светиться, показывая золотистый тату–браслет.
— Что это? — Хотела отдернуть руку, но орк мне не позволил.
— Доказательство нашего брака. — Его ответ был ожидаем. Я ведь просила доказательств.
Не кольцо, но почти штамп. Паспорт можно и потерять, рука–то понадежнее будет.

– Выпусти меня немедленно!
– Выпущу, выпущу… Вот только дверь открою, и сразу выпущу! – пообещала Янка и щелкнула дверным замком.
Повисла такая мертвая тишина, что я поняла – закон подлости сработал.
Это все-таки Леша. И Янка сейчас…
Я зажмурилась и застонала, прижавшись виском к холодному кафелю стены. А в коридоре раздалось:
– Куда это ты намылился, Шариков? Стоять! Вот твое шмотье, забирай и проваливай.
– Янка… что ж ты делаешь… – прошептала я.
Крикнуть не смогла, горло перехватило. Я слишком отчетливо представляла, какое у Леши сделается лицо, если он услышит мой панический вопль из туалета.
– Здесь не все, – заявил Леша. – Вы не упаковали мой комп.
– Не твой, а любезно предоставленный тебе Анной во временное пользование.
– Это подарок! И вообще это не твое дело! Уйди с дороги, я заберу свои вещи.
– Твоего тут ничего нет, Шариков, а будешь буянить, полицию вызову. Хулиганство, проникновение в чужое жилище и попытка ограбления. Ты чтишь Уголовный Кодекс, Шариков?
– Прекрати меня так называть! Ты… вы обе…
Дальше последовал такой поток эпитетов в наш с сестрой адрес, что я закрыла уши руками. Мой утонченный Леша, и вот эти вот «жлобы недобитые»? Хотелось бы думать, что здесь какая-то ошибка, но до старческой деменции мне еще далеко, а галлюцинациями я не страдаю. К сожалению.
Остаток диалога и слышать не хотела. Просто сидела на совершено неромантичном унитазе в совершенно неизящной пижаме в клеточку и думала: что ж делать-то? Ни одной мысли в моей пустой голове так и не возникло, кроме «в холодильнике есть банка соленых огурцов, надо принять рассолу перорально».
Об этом я и спросила Янку, едва она отвратительно громко хлопнула дверью, протопала по коридору к двери в туалет и щелкнула задвижкой.
– У нас рассол остался?
– Полная банка. Иди-ка приляг, я тебе принесу. И прекрати уже тосковать по своему обмы…
– Яна!
– Ладно, захребе…
– Яна!!!
– Ну ладно, ладно. Не стоит этот ушлепок таких эмоций!
– Янка… – я сжала ладонями виски. – Я же просила.
– Говорить правду, только правду и ничего кроме правды, – стояла на своем сестрица. – Ты сама слышала, что он нес, и после этого еще на что-то надеешься? Это, мадемуазель Преображенская, симптомы деменции. В вашем возрасте рановато.

— Да что с тобой говорить, чурбан позолоченный. Деньги-то где?
Я растерянно моргнул: она сейчас о той мелочи, что была внутри копилки?
— Что? — снова обернулась она и зло сузила глаза. — Ты потратил деньги моего брата на мой позор?!
Ну всё, достала. Я положил ладони на её худенькие плечи и, развернув, легонько подтолкнул к остаткам торта на полу.
— Вот твои деньги! Там брюликов столько, что можно купить пару тысяч китайских статуэток и одного живого китайца в придачу! Всё, мы в расчёте. Звони моему отцу и говори, что ты испытала море счастья, но приложение этого не отобразило. А значит, оно сломано. — Сунул ей в руки сотовый и поторопил: — Ну?
— Что «ну», конь педальный? — взвилась она и влепила мне телефоном в солнечное сплетение. — Тебе надо — ты и звони. А я подписала договор, по которому ничего, кроме как испытывать желания, не могу.
— Да ты неспособна к нормальным человеческим желаниям! — теперь уже разозлился я. — Да айсберг в Атлантическом океане излучает больше тепла, чем ты. У тебя хвосты для связи с космосом? Попроси своих собратьев-инопланетян, чтобы они исцелили тебя от фригидности!
— Я лучше попрошу, чтобы они исцелили тебя от острой интеллектуальной недостаточности! — съязвила она и тряхнула этими самыми хвостиками. — А желание я испытываю, и поверь, очень сильное! Как раз сейчас я мечтаю содрать с тебя кожу и положить ковриком у порога общаги. Это сделает меня безумно счастливой. Уверена, что твой телефон будет разрываться от волн счастья, когда я буду вытирать о тебя ноги! Ясно?
— Предельно, — процедил я и пристально вгляделся в лицо девушки. — И чем я заслужил такую дикую ненависть? Мы с тобой не встречались? Я тебя бросил?
Она рассмеялась так заливисто, что я невольно улыбнулся. Вытирая выступившие слёзы, Лампова покачала головой и, всё ещё хихикая, уточнила:
— То есть для тебя нормально спрашивать у девушек, не бросал ли ты их? У тебя память совсем короткая, как у лося?
— А у тебя язык как у змеи, — перестав улыбаться, вспылил я. — Волосы как у швабры и фигура как у…
Окинув пристальным взглядом её стройные ноги и тонкую талию, поперхнулся. Вполне в моём вкусе фигурка. Проблема только в голове. Заклеить бы рот, а лучше мешок надеть…
— Проблемы с ассоциативным мышлением? — подколола девушка и, вперив руки в бока, приказала: — Итак, Джинн, слушай моё желание. Хочу, чтобы через полчаса моя комната сверкала чистотой!
— За полчаса тут и клининг-компания не управится, — осмотрелся я и равнодушно пожал плечами: — Но ты дерзай. Надеюсь, Золушка из тебя получше, чем фотомодель…
— Надеюсь, из тебя Золушка получше, чем студент, — фыркнула она и, подхватив свой рюкзак, направилась к выходу.
— Эй! — возмутился я. — Хочешь сказать, что прибираться буду я?
— По контракту мне положено желать, — ехидно ответила она и кивнула на грязный пол. — Дерзай!

– Леди Адель! Моя просить прощения. Я, – стукнул кулаком в грудь, – воевать! Бить врага. Нет говорить.
– Эээ, вы хотите сказать, что в боевом облике плохо разговариваете? – догадалась я, – не страшно. Вы очень убедительны в этом виде. Можно, я пойду? – сложив бровки домиком, умоляюще посмотрела на гиганта.
И я еще боялась мастера Шуя? Да он хотя бы, человек! Этот же, зверь! – смотрела на орка и не понимала, как мне удалось сбежать тогда? Как он не прибил меня в той роще? Это ж ходячая машина смерти.
– Моя идти с тобой! Ты невеста?
– Я? – у меня аж в горле пересохло. Вот это чудо собралось жениться? Да девушки с визгом разбегутся. Он же… громадный. У ЭТО у него громадное! Покрой бридж позволял оценить размер. А клыки? А ручищи? Бррр! Не дай бог! Не завидую я той смертнице. Ничего не оставалось, как позволить великану идти за мной

Валд не спешил садиться. Вместо этого прошелся туда-сюда по комнате, поглядывая на меня со странной неуверенностью. Потом все же сел в кресло напротив, потер небритый подбородок и, наконец, решился.
— Эва, — сказал он и прокашлялся. — А тебе вообще говорили в монастыре о физической близости мужчины и женщины?
— Нет, — честно ответила я, подтягивая ноги к себе и поджимая колени к груди. Конечно, не говорили. Я и в монастыре-то ни разу не была.
Валд тяжело вздохнул.
— У нас с тобой все вроде хорошо идет, — сказал он. — Наметился прогресс. Ты уже не бьешь меня и даже проявляешь инициативу… Поцелуи, ласки — это, конечно, прекрасно, но между нами должно произойти нечто большее, ты понимаешь?
В армии нас учили сохранять невозмутимое выражение лица — для несения почетного караула. Сейчас этот навык очень мне пригодился.
— Вот как? — ответила я.
— Может, попросить маму тебе объяснить? — страдальчески произнес он.
И пропустить такое шоу? Нет уж!
— Расскажи сам, — попросила я, мило улыбнувшись.
Валд положил себе в тарелку нарезанные овощи, ломоть того же поджаристого нечто, что я тоже оценила по вкусу, потом налил в бокалы вина. Мне — чуть ли не до краев. Я взяла бокал и пригубила, следя за варваром. Он явно страдал, и где-то в глубине души мне даже захотелось пожалеть его и отказаться от лекции.
— В общем, при сотворении людей богиня разделила их на два пола, мужской и женский.
Издалека зашел. Ладно, послушаем. Я отпила вина, не сводя глаз с Валда.
— Когда первое яйцо треснуло, скорлупа разлетелась на осколки, а люди вышли наружу, богиня велела им плодиться и размножаться, — сказал он. — Физическая близость — это соединение мужчины и женщины, благословленное богиней для продолжения рода. Люди так устроены, что мужчина может проникнуть в женщину, а женщина — принять мужчину.
Он сцепил ладони, развел, снова соединил и развел, вздохнул. Будет показывать на пальцах? А яйцо — это, выходит, ковчег? Скорлупа треснула — авария при посадке?
— Может, давай на практике? — взмолился Валд.
— Нет-нет, — возразила я. — Теория — это очень важно. Так интересно! Продолжай.
Он вздохнул, взял бокал вина, посмотрел в него отрешенным взглядом и поставил назад.
— Мужчина так устроен, что ему хочется вонзить свой меч в ножны женщины, — выпалил Валд.
— Чего? — протянула я. — Вонзить меч?
— Нет, ну, он вонзает и вынимает, вонзает и вынимает…
Я опустила лицо, завесившись волосами, и хрюкнула от сдавленного смеха.
— Нет-нет, это не больно! — всполошился он. — Вернее, в первый раз немного больно, но потом приятно. И не меч, это я образно, а... вот то, что тебя напугало.
— Метка шиага?
Валд вздохнул, встал и начал развязывать шнурок на штанах.
— Не надо, я поняла, — быстро сказала я. — Значит, меч. А ножны не пострадают от вонзания?
— Нет, если мужчина будет нежен и подготовит их к проникновению, — ответил Валд, садясь снова. — У женщин есть такие особые места, прикосновение к которым делает ножны влажными.
Как бы меч не заржавел. Валд посмотрел на меня с легким прищуром, и я быстро стерла с лица дурацкую ухмылку, похлопала ресницами.
— Грудь, шея, одна очень чувствительная точка между ног… — продолжил он.
Да мой варвар технически подкован.
— На самом деле много мест, — продолжил он более вдохновенно. — Когда женщина возбуждена и хочет мужчину, то вся она раскрывается ему навстречу. Мужчина движет своим молотом, словно высекая искры…
— Подожди, был же меч! — воскликнула я.
— Не важно, — ответил Валд. — Он движется в женщине, все быстрее и быстрее, и — бах!
Я подпрыгнула в кресле от неожиданности и едва не облилась вином.
— Соитие само по себе очень приятное занятие, но ощущение, которым оно заканчивается, хочется переживать снова и снова.
Он выдохнул, провел ладонью по косе и, взяв бокал, выпил до дна.
— Впечатляет, — протянула я. — Знаешь, мне, наверное, понадобится время, чтобы все это осмыслить.