Просто захотелось поздравить с грядущим праздником
Уж как умею...
Клип слушать\смотреть здесь (рекомендую, мне очень нра) Мало нра, ребята вообще классные, с удовольствием слежу за их творчеством.
- Виолончель, - погладив пальцами гладкий покатый бок, сообщила соседка. – А вот эта вредина прекрасно на ней играет, - остренький ноготок прицельно выявил музыканта.
- Игра-ла! – уточнила Марина и демонстративно налила себе новую порцию вина, всем видом показывая, что сдавать позиции не собирается. – Сыта по горло, видеть ее больше не желаю. Выносите тело, я в завязке. – Укоризненно прищурилась. - И даже не смотри на меня так, прекрасно знаешь, сколько литров пота и слез оросили этот кусок дерева. Уноси давай.
Моя хитрая лисица решила сменить тактику и заголосила, преданно заглядывая в глаза Марине:
- Ну зяконька, ну рыбка моя, ну будь добренькой. Пожалуйста при пожалуйста, я так люблю тебя слушать, правда-правда.
Я в изумлении наблюдал неожиданно образовавшийся балаган, переводя взгляд с девчонок на загадочный инструмент. Очень захотелось понять, каким же это образом он смог выпить столько крови непрошибаемой Марине, что заслужил к себе столь явное отвращение. Виолончель – красивое слово. Такая невинная, совершенно неопасная с виду вещь уже заранее вызвала во мне уважение. Без разницы даже как звучит, но прогнуть Марину – это сильно. Тем временем Вероника продолжала атаки, направленные на размягчение черствого сердца подруги.
- Разве я часто прошу? И к себе забрала, чтобы ты перестала ненавидеть ни в чем не повинный инструмент.
- Ты забрала, чтобы я его не продала, - уже куда слабее сопротивлялась Марина.
- Неважно, ты сама бы потом пожалела, я знаю.
- Угу, не дождешься.
- Мариш, не капризничай, мне надо, я вчера такого стресса хапнула, - перешла на новый уровень домогательств Никуля.
Вот же коварная бестия, по самым тонким местам бьет, ничем не гнушается. Надо с ней ухо востро держать, а то, как в тот раз обведет вокруг пальца, и не заметишь, что на все согласился на самых невыгодных условиях. Жухало мое няшное. Маринина решимость дала трещину, ее губы дрогнули, а задумчивый взгляд скользнул по виолончели.
- Не знаю… Нет, уноси.
- Ну хоть одну крошечную малипусечку? А я скажу, какой подарок приготовил Крылов. Сто пудово он тебе дико понравится! – Все, добила – в глазах и без того почти сдавшейся Марины зажегся огонек любопытства.
- Козявина ты, поняла? - беззлобно усмехнулась девушка. – Не надо портить мне сюрприз, я просто так сыграю, - и, предупреждая встрепенувшуюся подругу, сурово закончила: - но только одну.
- А-а-а, ты чудо, спасибо, ура-ура! Держи смычок. – Вероника так искренне радовалась, что мы с Мариной тоже заулыбались.
Я с живейшим интересом наблюдал, как бережно девушка прикоснулась к инструменту, как оперла его на разведенные в стороны бедра, и как мгновенно изменилось ее лицо. Словно передо мной сейчас сидела другая, неизвестная ранее Марина. В ней не осталось тех неуловимых черт, что позволяли сравнивать с ведьмой, тело приобрело пластичность, взгляд наполнился внутренним светом, губы тронула непривычно теплая и абсолютно искренняя улыбка. Такая Марина мне нравилась гораздо больше. В ней было сложно заподозрить отъявленную демоницу, перед нами сидела милая и немного наивная девчонка. Она несколько раз осторожно провела смычком по струнам, словно пробуя звук и приветствуя старого друга.
Звук, к слову, вышел так себе, и я разочаровано выдохнул - слишком резкий, скрипучий, аж пробрало всего до костей. Мой тонкий слух оскорбленно скривился, хотя сильно подозреваю, что у нынешнего тела с восприятием такого плана все гораздо проще. Ну и хвала Храмовнику, еще не хватало подвергнуться столь изощренным пыткам от милейшей дамы напротив. Марина и сама недовольно дернула плечом, подкрутила выступающие части на грифе. Еще раз попробовала провести по струнам, удовлетворенно кивнула самой себе и, подняв на подругу одухотворенный взгляд, спросила:
- Какую? – у нее даже тембр голоса изменился, стал теплее и мягче. Я все никак не мог поверить, что можно так сильно преобразиться в одночасье, и из-за чего – музыки. Кто бы ожидал от Марины подобного.
- Спрашиваешь еще, конечно «Сладкие мечты». Мне никогда не надоест их слушать в твоем исполнении. – Ника умильно подперла щеки кулачками, а ее подруга тихо рассмеялась.
- Будут тебе мечты, козявка.
Она прикрыла глаза, словно настраиваясь, глубоко вдохнула и… Синие мохнокрыльца, у меня челюсть отпала. Человечка провела смычком раз, другой – короткие, частые соприкосновения заставили инструмент откликнуться низким грудным голосом. Не было тягомотины, режущей по слуху и нервам. Внимание сразу же захватили в плен энергия и ритм, полностью отражающие характер исполнительницы. С первых нот появилась интрига, я затаил дыхание и с напряжением ожидал развязки, предчувствуя, нет, предвкушая развитие. Марина не подвела – после туманных намеков вступления более высоким тягучим голосом запела основная партия, вызывая в душе приятное томление. Я посмотрел на Веронику - она с обожанием взирала на подругу и, отлови меня в темном переулке демоны, в этот момент я разделял ее чувства. Проникновенная мелодия ласкала наш слух и действительно завораживала.
Одна рука Марины выводила длинные протяжные звуки смычком, тогда как другая порханием пальцев колдовала на грифе со струнами. В ее игре перекликались два совершенно разных голоса, два характера, дополняя друг друга, как тьма и свет, начало и конец. Неуловимо быстро сменялись аккорды, и, казалось, что звук объемными волнами накрывает нас с головой, затапливает помещение, уносит в щемяще-нежные грезы, где удовольствие граничит с болезненностью. Опасная тонкая грань – ведь стоит покачнуться, и сладкое томление перерастет в острое мучение. Привкус горечи таял, уступая место медовому шлейфу, без слов давая понять, как зыбко бывает мгновение, как опасно порою даже в мечтах заходить в запретные уголки сознания.
Не знаю, заключались ли в том заслуга мастерства музыканта или восхитительный диапазон виолончели, а может, сама мелодия создавалась искусным творцом, но я понимал, что околдован. Все же Марина - ведьма пусть и не такая, какими их обычно представляют. Глядя на то, как она играла, вкладывая душу, всю себя без остатка, я проникся к девчонке уважением и понял, почему она так сопротивлялась просьбе Вероники. Чтобы настолько выкладываться, нужно было потратить многие часы на тренировку и, безусловно, любить, очень любить то, чем занимаешься. Ничто не дается запросто, любое искусство это неизмеримое количество труда, которое сложно рассчитать или взвесить. Это и есть сама жизнь в потоке, борьба и сопротивление вперемешку с эйфорией от достигнутых высот.
Коварно, соответствуя самой сущности музыканта, пробирающая до дрожи мелодия ударила по нервам звуковой волной, резко, грубо. Я вздрогнул от неожиданности и с восхищением заметил, как заострились черты лица Марины. Стали хищными, злыми. Она резала струны, отрываясь, вкладывала свой немой крик в хриплый стон виолончели, отпускала на волю ярость, держала нас в напряжении, почти заставляя умолять о пощаде. Но вот последний выпад руки, уверенно сжимающей смычок, и девушка вновь превратилась в нимфу, расслабленно улыбнулась. Инструмент повторно запел интригующую часть из вступления, словно выплетая настоящую тайну из легких и быстрых соприкосновений смычка и струн. Тихо-тихо, затем усиливаясь, мелодия крепла и обволакивала. На краткий миг сдавила собранные в паутину и доведенные до предела чувства, а когда показалось, что уже невозможно терпеть, отпустила, огладила напоследок и легкой поступью покинула нас, растворившись в дыхании. Плавно сошла на нет, оставив тлеть в наших душах угли.
Почему-то нестерпимо захотелось обнять Веронику, прижать к себе крепко-крепко и шептать глупости, но я позволил себе только взгляд. Остроклювик тоже смотрела на меня. Странно, вроде до этого глаз не сводила с Марины, а сейчас я поймал ее ответный задумчивый и потемневший взгляд, серьезная, бесконечно мне дорогая. Она счастливо улыбнулась и пожала плечами, мол, я не при чем. Не удивлюсь, если хитрюга затеяла возню с инструментом и уговорами, ради того, чтобы я это услышал. Хотела показать мне другую сторону Марины? Разделить со мной свою любовь к прекрасному? Что ж, она достигла цели, я открыл еще одну грань человеческой природы, и она мне понравилась.
Произнести вслух никто ничего не успел - в дверь в очередной раз позвонили. Марина словно вынырнула на поверхность другой реальности, тряхнула головой и бережно отставила виолончель. Нервными резкими движениями налила вина и отвернулась к окну. Вероника протяжно вздохнула и с явной неохотой пошла встречать нежданного гостя. Я осторожно провел подушечками пальцев по лежащему на столе смычку, не решаясь нарушить тягостное молчание. Отчего-то именно тягостное – было заметно, что Марину с инструментом связывают непростые отношения, несмотря на всю любовь к музыке. И ее нежелание брать виолончель в руки – не простой каприз. Я еще раз убедился, как много связывает двух бойких человечек и как много они друг для друга значат. Поднялся, подошел к инструменту. Да, у нас есть похожие, но не более, опять же и звучание совсем другое.
- Можно? – казалось кощунством прикоснуться без разрешения. Девушка перевела на меня слегка расфокусированный взгляд, но быстро собралась и кивнула. Я с интересом рассматривал корпус, струны. Загадка прошлого вредной человечки интриговала, но ясное дело, лезть с расспросами было глупо.
Просто будьте счастливы и в гармонии с тем, что действительно нравится и приносит удовольствие.
6 комментариев
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
Войти*доставая обрывок бумажки из вороха старых листиков*
Во мне звучит виолончель,
А может, я виолончелью
Звучу. И наполняют храм
Поющие багрянцем листья.
Круто))) Откуда кус-то? Развела секреты :-Ь
И тебя с наступающим!
Душевный кусочек))
Спасибо. Очень душевно
СПАСИБО!
СПАСИБО!!!! Очень трогательно!
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена