Дуэль, раунд 9. Он злость, он совесть... (18+)
Знал ли сам пузан, что обернется птицею? Помнил ли, что он - не только воробыш? Забвение застлало взор, и раз за разом Мицар открывал себя заново. Как и теперь, оглушенный гневом и высокомерием, идущими из внутренних резервов. Такой силы он давно не ощущал. Беззвучная ярость колыхалась в каждом перышке, каждый коготь нес собой искупление смертных грехов. Он готов был бичевать каждую жертву своего гневного мстящего "я". И ненасытная гордячка Ким поплатится за свои проступки. Сейчас, сию же минуту. О, Мицар жаждал этих гибельных объятий, он ждал прикосновения к плоти, чтоб забурить в нее когтищи, побить лапами и вдолбить в землю. Сражение - в смысле "побеждение" - начиналось.
Большой ценой далось превращение. Долой воробышей, ястребов и прочую мелочь. Их вид охотник принимал мгновенно и безболезненно, через туман. Немного отличий от Ким, правда? Но кутх, нет. Он был высшей формой, прыжком на две ступени выше собственной головы. Непросто поддаться мудрому гневу, рассуждающему о грехах и судьбах, непросто перестать быть робкой птицею, уступив место хищнику. Даже в разгаре боя Мицар был не всегда способен преобразиться. Но не теперь, когда женщина бросила ему вызов, оказавшись мерзей и страше всякого человека. Животное, она животное. Нет: она монстр. Отдавшийся инстинктам, порабощенный ими. Она - тупиковая ветвь. Или же просто - тупица. Но могла ли Ким стать другой? Быть может, она естественней всех, вместе взятых? Сама природа, сам дух лесной, санитарка, пожиравшая слабых и глупых смертных.
.jpg)
Кутх не задумывался. Его суть - бичевать, гневясь, и метать молнии своим клювом. Молнии чистейшего гнева. Огромные птичьи челюсти, соединение мощной кости и крепких мышц, разразились криком, смешавшим в себе орлиный и ястребиный, канючий и коршуний, сипиный, соколиный, беркутовый. Громкий и пугающий, он должен был огорошить, заставляя кровь в венах превращаться в песок и лед, холодя и парализуя тело. Тотчас же, когда волчья голова приникла к колену, клюв впился в податливую шею, прорывая шкуру и густой мех. Ким попалась в ловушку. Боль нашла на боль, ярость на ярость, но птиц был хитр. Даже если его оглушит дикой болью, кутх опустит голову уже инстинктивно, рывком, какой лишь присущ конвульсии.
Но тут подоспела волчья лапа, закрывая драгоценный глаз, отчасти шею. Надо думать, защитит она ее лишь с одной стороны, иная останется доступна клюву. Так и бил, где достать может, лапой в лапу вгрызаясь, исходя болью и потом. Но что ему та боль? Он есть злость, он есть совесть, он есть ярость и месть! Злоба все затмевала, как и бывает в состоянии кутха, а новые приступы боли питали ярость: один вид пламени перетек в иной. Крылья били что есть сил, словно в панике, они кружили в мучительном танце, вальсируя со смертью и страданием. Инстинкт убеждал выручить ногу, прорвавшись сквозь боль кости, злость убеждала биться до последнего. И когда клюв вырвался из шерсти волчицы, на смену ему пришла вторая нога, идя по тореному пути, наваливаясь всем весом, чтоб добраться до трахеи.
Две фигурки в воздухе бились об стены, об деревья, свистели в воздухе. Две черных кляксы в крови друг друга, в гневе и ужасе, две смерти, вооруженных когтями и ненавистью. Земля бешенно вращалась под ними, буквально уходя из-под ног. И даже если волчица выиграет - она разобьется насмерть, когда птиц падет.
1 комментарий
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиЭто чего такое?
Янь Данко, О! Тогда зачет... Мозг вынесло.
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена