• Литнет
• Литературные блоги
• Мужчина-феминист и женщина-кукла

Мужчина-феминист и женщина-кукла

Автор "Саги" — мужчина, да и феминистким его творение назвать трудно (почему — ниже). Тем не менее, Голсуорси феминизму был не чужд, по крайней мере в обрезанном его варианте, и его личные феминистские идеи в этой книге видны. К слову, они не ограничиваются тем, что я тут написала.Помню, что у него есть про насилие против женщин, домашнее и уличное (газетные заголовки), и совершенно ясно, что автора эти вещи сильно трогают и возмущают, вот только что с этим делать, он не очень знает.

Так вот, не знаю, обращали ли на это внимание другие прочитавшие (мне никогда не попадалось, чтобы об этом кто-то писал-говорил), но один из самых положительных гороев «Саги» называет себя феминистом. Да, вот так прямо и говорит в книжке, написанной в начале 20-го века и изданной в переводе в Советском Союзе: «Я, знаете ли, как теперь, кажется, принято говорить, "феминист"». Конкретно там идёт речь о праве женщины не жить «с мужчиной, которого она определенно не любит». Сейчас это как бы уже общепринято, но и такие права в своё время приходилось защищать феминист(к)ам.

И вообще, книга эта безусловно интересная и мощная. Есть в ней и история (и не одна, как и положено в романе, и тем более саге – конгломерате романов), и развитие выпуклых, живых характеров, и явно выраженный авторский стиль. Нобелевская премия за неё вполне заслужена. И тем не менее, и тем не менее...

Если присмотреться поближе, то становится ясно, что всё держится на Форсайтах-мужчинах, хоть старых, хоть молодых, а самый сложный и потому человечный из них – это, конечно, "главный злодей" Сомс.

Мы не только видим и слышим, что и как он делает, говорит, ходит, думает, ест, хочет... Мы чувствуем то, что он чувствует, даже когда мы понимаем, как он "не прав". Мы ощущаем его ограниченность и самоубийственный эгоизм. И эта наша вовлечённость, наше соучастие делает процесс чтения таким привлекательным и увлекательным.

Да и другие Форсайты-мужчины тоже живые и интересные – каждый по-своему. А вот форсайтские дамы, девы и тётушки – все, как одна, довольно-таки плоские, чтобы не сказать карикатурные персонажи. Каждая представляет свой архетип, довольно яркий и даже убедительный, но не больше.

Есть, правда и один мужчина из "главных", который тоже получился неживым. Как ни странно, это Босини – несмотря на личные параллели с автором (а может именно из-за них). Уж и не знаю, какая там психологическая подоплёка, но Голсуорси изобразил его довольно плакатаным "юношей бледным со взором горящим".

Ну а самая вопиющая нежизнеспособная химера – это главная героиня, прекрасная Айрини, которую у нас при переводе назвали Ирэн. Она так же похожа на живую женщину из плоти и крови, со своими мыслями и чувствами, как героиня какой-нибудь картины какого-нибудь прерафаэлита. Вот такая, к примеру (чтоб понятнее было, что я имею в виду).

Это, конечно, прелестно и гламурно, но взгляд автора (да и зрителей) "на предмет" тут посторонний и "потребительнский", приникающий в мир героини не глубже, чем на толщину ткани её платья (ну, может, ещё и белья). Мы ничего не знаем об этой женщине, кроме чисто внешних характеристик: красивая, загадочная, томная, обаятельная, привлекательная, желанная и т.д. и т.п.

Вот так же и Ирэн. Ею все восхищаются, её все хотят, за неё сражаются, а она только ходит, дышит, смотрит, плачет, улыбается, уклоняется от контактов или, наоборот, идет на контакт... Автор хорошо и убедительно описал, как она выглядит и функционирует. Но он, похоже, не имеет ни малейшего понятия и, как следствие, не может и нам сообщить о том, что она за человек, чем дышит, что чувствует, как мыслит, почему совершает тот или иной поступок. Не говоря уже о том, что мы не видим и не понимаем динамики ее характера. Ну, к примеру: юной девой она была такая и сякая; замужняя жизнь за нелюбимым сделала её такой и сякой; роман с Босини принёс ей такие и сякие опыт и переживания; побег от Сомса и самостоятельная жизнь помогли ей созреть и прозреть до такого и сякого, и т.д. и т.п. Мы знаем, что с ней все эти вещи произошли, но как она их переживала, нам так и не показали. Ну, разве что "снаружи": локон вьётся, грудь волнуется, платье шелестит, и пахнет духами...

Вообще, вот этот период самостоятельной и одинокой жизни Ирэн – самая нереалистическая и какая-то "романтически условная", прямо сказочная линия романа. Ну надо было её куда-то деть на несколько лет, пока у обоих Джолионов свои процессы произойдут, чтобы они смогли пересечься, когда он (сначала один, а потом второй) будут уже свободными и готовыми к встрече, вот и поместил её автор в приличную квартиру со служанкой и дал приличную работу, которая может обеспечить скромную, но отнюдь не низкую, не "придонную" жизнь... Да если бы женщине в те ремена можно было так просто заработать не только с помощью гувернантства или проституции и устроить свою жизнь "с нуля", оказавшись буквально на улице без гроша в кармане, зачем ей надо было с Сомсом вообще связываться? Неужто она просто "халявщица", соблазнившаяся "золотой клеткой"? А как же тогда идеал? Короче говоря, в этой частной истории с Ирэн Голсуорси выступает не как реалист, а как романтик и даже отчасти сказочник (в сказках от героев и героинь не требуется цельность характеров и правдоподобие ситуаций; своеволие автора может спокойно лягушку превратить в деву-красавицу и обратно – по обстоятельствам).

И не удивительно, что Ирэн страшно раздражает многих читателей. Они чувствуют, что их обманывают. Ну, действительно, с одной стороны, автор без обиняков провозглашает, что она – ходячий идеал. С другой стороны, из текста того же автора видно, например, что её отношение к выросшему сыну – крайне собственническое и эгоистическое, ничем не лучше, чем у Сомса было по отношению к ней. И это на самом деле очень интересный поворот сюжета – если бы автор сделал его сознательно, если бы он показал нам, так сказать, генезис её чувств и поступков, включая "заражение" Сомсовскими грехами (или наличие их в зародышевом состояии с самого начала). Но глубина проникновения автора в мир Ирэн, к сожалению, таки равна толщине ткани ее платья. Мы, читатели, так и не знаем о ней ничего, кроме того, что некоторые её поступки не соответствуют её репутации, а некоторые истории о ней не вписываются в реалистические представления о жизни.

Это я всё к чему? Вовсе не к тому, что так уж хочу покритиковать Голсуорси. Он в этом смысле "виноват" не больше, чем остальные писатели-мужчины его времени (плюс-минус поколение). И он сам, и его читатели (можно сказать, общество в целом) не очень-то стремились знать и понимать, что там у женщин внутри на самом деле. Ну разве что кроме сногсшибающей новости, что женщины тоже могут любить избирательно, а не любого, кого им подсунут – уже большое достижение.

Неудивительно, что первыми начали сообщать читателям правду о женском внутреннем мире (во всём его разнообразии и полноте, или хотя бы намекая на его разнообразие и полноту) именно авторы-женщины (такие, например, как более молодые современницы Голсуорси: Кэтрин Мэнсфилд, Вирджиния Вулф, Эдит Уортон, Юдора Уэлти, Дороти Паркер, Мюриэл Спарк... – это ежели навскидку, и чтоб писали примерно про "те времена"). Потом к ним присоединились и мужчины, хотя некий вполне понятный "гендерный перекос" остаётся и по сей день: у мужчин-авторов обычно лучше получаются герои-мужчины (и анти-герои тоже), а у женщин-авторов, стало быть, женщины. А ежели авторы пытаются писать "перекрёстно", то нередко, извиняюсь, брешут. Особенно мужчины о женщинах – уж больно им биология мешает, сбивая на потребительское отношение и описание. Женщин биология всё-таки меньше отвлекает от внимательного рассмотрения и проникновения во внутренний мир мужчин. Речь тут, понятно, идёт не о всех женщинах, а только о тех, у кого есть литературное дарование, конечно. 

Авторка: Светлана Сененко

Источник: http://feministki.livejournal.com/2938837.html