Немного о персонажах "Крови и Песка"

Автор: Капли Кристианна / Добавлено: 24.05.18, 23:26:04

> Для тех, кто читал "Кровь и Песок" и кому, возможно, было интересно, как встретились главные герои, каковы были их первые впечатления друг от друга и так далее. Есть возможность взглянуть на Иштар до её падения и превращения в Астарту. Ну, и демон тут как всегда: молчаливый и мрачный. Сама зарисовка написана по мотивам легенды, в которой Иштар, влюбившись в Гильгамеша, предлагает себя ему в качестве супруги, однако царь Урука отказывает ей, чем и вызывает гнев богини.

***

Гильгамеш сел в кровати, откидывая длинные волосы со лба и бросая взгляд в окно — рассвет только занялся. Небо пока еще темное, и должно пройти время прежде, чем густую синеву развеют серо-розовые цвета восходящего солнца.

Он почувствовал, как она зашевелилась рядом, просыпаясь, а спустя несколько мгновений, ощутил её прикосновения к своей спине, легкие и нежные, очерчивающие старые боевые шрамы.

— Не спится? — спросила Иштар тихо, а потом прижалась к нему со спины, обнимая крепко-крепко.

Гильгамеш почувствовал и её горячее дыхание, касающееся шеи. В этот раз он пробыл в Вавилоне несколько дней, в основном, не покидая её покоев. Иштар была страстная и ненасытная, не стесняющаяся ни своих желаний, ни его фантазий. Им было хорошо вместе, Гильгамеш не отрицал. Но всё равно или поздно заканчивается. Особенно то, что начало переходить все известные границы.

— Мне надо вернуться в Урук.

Он поднялся было, но Иштар его удержала, схватив за руку. На губах её заиграла тонкая улыбка.

— Тебе не обязательно возвращаться прямо сейчас. Без твоего присутствия ничего в Уруке не произойдет страшного, — промурлыкала она, притягивая мужчину к себе. — Ты можешь остаться еще на пару дней. Обещаю, не пожалеешь.

Гильгамеш только покачал головой, отступая от неё.

— Мне надо ехать.

Иштар сразу уловила его изменившуюся интонацию. Резко села в постели, подтянув к себе простынь, и внимательно наблюдала за тем, как он одевается.

— Ты действительно собираешься уехать? — в её голосе прорезались недовольные нотки. — Прямо сейчас? В такую рань?

— Я же говорил, что мне необходимо вернуться в Урук.

— Ты был в Вавилоне всего четыре дня. Раньше ты приезжал на куда больший срок. И уж точно не бежал из моей постели еще до восхода солнца.

Гильгамеш тяжело вздохнул. Он так и замер напротив широкой кровати, босой, держа в руках расшитую рубашку. Сложный и неприятный разговор он откладывал до последнего, понимая, что сказанное может повлечь за собой. Однако, после предложения Иштар, которое она сделала в одну из совместный ночей, довольно устроившись у него на груди, необходимо было что-то предпринять.

— Но раз тебе нужно — езжай, — она поднялась с кровати, позволяя простыни соскользнуть с плавных изгибов её тела и шагнула к нему. — Я приеду в Урук, и мы сможем подготовить город к нашей свадьбе.

Вот он тот самый момент.

Иштар потянулась было к его губам, привставая на цыпочки, но Гильгамеш мягко отстранил богиню от себя, положив широкие ладони на её узкие плечи. Иштар лишь удивленно вскинула брови.

— Не будет никакой свадьбы, Иштар, — проговорил Гильгамеш. — Мой ответ на твоё предложение — нет. Я не стану твоим мужем.

Сперва она была растеряна. Иштар вглядывалась в его лицо, пытаясь понять: правду ли сейчас он сказал и не пытается ли обдурить. Но Гильгамеш оставался серьезным, и Иштар поняла: царь Урука сказал правду. Он действительно отказал ей сейчас. Ей! Великой богине!

Лицо её исказилось от обиды и злости.

— Ты думаешь, я каждому мужчине предлагаю стать моим мужем? Ты думаешь, можешь просто так взять и отказать мне? — её голос все же задрожал от закипающей внутри злобы, хоть она и пыталась говорить ровно. — Да кем ты себя возомнил, смертный?!

Гильгамеш отошел от неё и принялся дальше одеваться. Его спокойствие, то, как он неторопливо собирал свои вещи с пола, которые в порыве страсти они разбросали по всей спальне, выводили Иштар из себя. Она развернулась и, подобрав с пола сандалию, бросила её в Гильгамеша.

— Ты еще смеешь не отвечать мне?!

— Я всё сказал, Иштар, — ровно ответил ей Гильгамеш. — И я не думаю, что нам с тобой стоит еще видеться.

— Конечно, — фыркнула богиня, не сводя с него рассерженного взгляда. — Об этом ты думал последние четыре дня в моей постели, не так ли?! Как можно меня использовать, а потом выбросить, словно я ненужная вещь! Ты забыл с кем имеешь дело, Гильгамеш?

Тот резко к ней развернулся. И в его ореховых глазах мелькнули отголоски хорошо знакомой Иштар ярости.

— Я прекрасно знаю, с кем имею дело, Иштар, — процедил он сквозь зубы. — Я продолжу строить твои храмы в Уруке, и твоим жрецам ничего не будет угрожать. Твои храмы продолжат получать деньги и провизию, как было оговорено. А мои люди продолжат славить тебя и твою силу. Но мужем твоим я не стану. Никогда. Ты можешь просить и угрожать сколько хочешь, но мой ответ не изменится.

Иштар не сразу нашла что ответить на подобное. Весь пыл, вся вскипевшая внутри злоба сразу же угасли, стоило ему произнести это.

Женщина обняла себя руками, внезапно почувствовав себя беззащитной и униженной. Никто еще не смел ей отказывать. Никто еще не смел говорить ей «нет». И уж точно не смертный, которому она сама предложила стать её мужем.

— Нам было хорошо вместе… — произнесла она куда тише, чем сама ожидала.

— Было. Но я слишком хорошо тебя знаю, — Гильгамеш старался смотреть на неё, а куда-то вдаль — в окно, где только-только восходило солнце над горизонтом. — Ты ломаешь всё, к чему прикасаешься. Взгляни на своих бывших любовников. Сколько из них сейчас живет счастливо? Сколько из них могут сказать, что были рады тебя встретить? — она молчала, и Гильгамеш продолжил. — Все они либо мертвы, либо проклинают тот день, что повстречали тебя. Любовь к тебе иссушила их, истощила. Ты любишь вольных птиц, Иштар, но потом ломаешь им крылья и бросаешь в лесу, когда они тебе надоедают. А я не хочу умирать вместе с ними. Я не хочу быть одержимым тобой.

Она слушала его молча, и взгляд её синих глаз потемнел от гнева.

— Убирайся вон, — проговорила она вкрадчиво, а потом куда более яростно, вскидывая руку и указывая на дверь. — Вон! Я сказала! Убирайся!

Гильгамеш ушел, тихо затворив за собой двери, и Иштар, дрожа от злости, принялась мерить спальню широкими шагами.

В то утро слуги лишь опасливо замерли под дверьми, ведущими в её покои. Они слышали её крики, проклятья, грохот, с которым она разбивала посуду, а потом неожиданно всё стихло. И теперь они мялись, не решаясь побеспокоить госпожу.

Иштар всё решила за них. Дверь внезапно распахнулась, и она, в накинутом небрежно халате, замерла на пороге с покрасневшими глазами и убранными в неряшливую косу волосами.

— Мне нужно привести себя в порядок, — сухо бросила, окидывая взглядом своих служанок. — Наберите мне ванну. А потом подготовьте носилки. Я хочу навестить свою сестру.

К тому времени, как Иштар покинула свой дворец, солнце уже давно поднялось над горизонтом, раскалив прохладный с утра воздух. В Вавилоне царила жара, и Иштар в очередной раз приложила ко лбу ладонь, надеясь, что тупая и ноющая боль пройдет, как только они достигнут дворца Эрешгикаль.

Она с надеждой подумала о прекрасном саду, в котором её сестра так любила проводить своё время, и о том, как замечательно будет расположиться в тени, опустив ступни в прохладные воды небольшого пруда, попивая холодное пиво и рассказывая сестрице последние новости.

Иштар старалась думать обо всём, но мысли упрямо возвращались к утренней сцене. И стоило ей вспомнить слова Гильгамеша, как злость вспыхивала в ней с новой силой. Нет, просто немыслимо, что он отказал ей. Немыслимо, что она могла поверить, будто её ждет с ним будущее. Иштар снова приложила ладонь ко лбу, с горечью думая, что она была последней дурой, ослепленной страстью, когда предлагала ему стать её мужем и обещала богатство и могущество.

Он отказал ей!

Иштар выдохнула, чувствуя, как злость и обида вновь заклокотали в груди.

Гильгамеш еще пожалеет, что сказал ей «нет». Она заставит его пожалеть!

Только сейчас Иштар заметила, что носилки замерли. Она откинула светлую занавесь и жестом подозвала одного из слуг.

— Почему мы не двигаемся? — сердито спросила у него.

— Там затор на улице, госпожа. Похоже, что чья-то телега перевернулась и придавила кого-то. Но я не уверен…

Иштар тихо выругалась. Только этого ей не хватало. Она любила жару, любила шум и гомоном Вавилона, но сегодня всё раздражало. Ей хотелось, как можно быстрее попасть к Эрешгикаль и рассказать ей о том, что произошло утром.

Несмотря на довольные сложные отношения со старшей сестрой, сейчас им вроде бы удалось более-менее помириться и оставить старые невзгоды позади. Тем более, Иштар не знала, с кем бы еще она могла поделиться подобным. Наверное, с сестрой, как бы это странно не звучало, они всё же были близки. По-своему, конечно.

— Так иди и скажи им, что великая богиня пытается проехать, — Иштар гневно глянула на слугу, будто он был источником всех её бед. — Мне глубоко плевать, что произошло на этой проклятой улице. Пусть расступятся. Я не собираюсь ждать здесь полдня! Ступай немедленно! — и раздраженно откинулась на подушку.

День обещал стать еще хуже, чем она сперва предполагала.

Испуганный её гневом слуга поспешил к столпившимся посреди улицы людям. Перевернувшаяся телега похоже принадлежала торговцу специями. И когда юноша окликнул её хозяина, перед ним тотчас, в мгновении ока выросла высокая и крепко сложенная фигура.

Слуга не сразу понял, кто именно перед ним стоит. Только скользнув взглядом по татуировкам и символам, покрывающим загорелые руки, и натолкнувшись на тяжелый взгляд ярко-голубых глаз, шумно сглотнул, осознав, что перед ним замер демон.

— Моя госпожа, прекрасная и грозная Иштар, желает проехать.

Демон только неопределенно повел плечами, мол, ничем не могу помочь, и развернулся было, чтобы вернуться к прерванным делам, но голос слуги задержал его.

— Моя госпожа не любит ждать. Она требует, чтобы дорога была немедленно освобождена!

Демону подобное заявление явно не пришлось по душе. Он как-то странно усмехнулся, обнажая в улыбке клыки, и бросил ядовито:

— Торжественные процессии твоей госпожи мешают движению города куда больше сломанных колес и перевернутых телег. И если Иштар так спешит, быть может ей стоит прогуляться пешком? Я слышал, это бывает полезно.

Слуга поспешил обратно, судорожно думая, как доставить богине такой ответ. В том, что она подобную дерзость не оценит, сомневаться не приходилось.

— Почему мы все еще стоим? — Иштар вновь подозвала к себе юношу, нетерпеливо постукивая пальцами по деревянному подлокотнику. — Ты что язык проглотил? Отвечай!

Побледневший слуга передал ей ответ демона слово в слово, с нарастающим ужасом, наблюдая, как меняется лицо богини.

— Такой ответ дал тебе демон? — спросила она вкрадчиво, и в голосе её отчетливо слышались ледяные нотки.

Слуга кивнул. Иштар же постучала по деревянной перегородке и, не дожидаясь, когда слуги поставят паланкин на землю, соскочила с него. По толпе прошли удивленные вздохи — смертным нечасто доводилось увидеть богиню воочию. Иштар знала, какое впечатление она производила на людей. Особенно, в такие моменты, когда сила её, палящая будто солнце, соленая, словно кровь, закручивалась вокруг, придавая её красоте грозный, нечеловеческий оттенок.

Нужного демона она увидела сразу.

Тот даже не успел никак среагировать, когда Иштар обрушилась на него со всей своей яростью. Рухнул на землю, словно подкошенный, и хоть он не издал ни звука, стискивая зубы, Иштар знала: низшему очень больно.

— Никто не смеет грубить великой богине, — громко и четко произнесла Иштар, оглядывая столпившихся людей вокруг. — Пусть это послужит уроком.

Она сделала резкое движение рукой, и сила рассекла руку демона почти до кости. Кровь, черная и густая, как воды Тиамат, быстро залила землю вокруг.

Демон и тогда не издал ни звука, лишь поднял взгляд — в его ярких глазах было слишком много ненависти. И эта ненависть на какое-то мгновение смутила её и сбила с толку, заставила сделать маленький шаг назад. В тот же самый момент к ней подскочил и торговец специями. Пал в ноги богини, сбивчиво прося помиловать дерзкого демона, ведь он заплатил столько денег за Вызов, и горячо обещая, что еще накажет низшего за острый язык и неповиновение.

Иштар кивнула. Убрала руки, наблюдая за тем, как низший продолжал лежать на земле, скорчившись и тяжело дыша. А потом медленно подошла к нему, не скрывая торжества в своем взгляде.

— Надеюсь, теперь ты впредь не будешь забывать своё место, демон, — выплюнула богиня и направилась обратно к своим носилкам, спиной ощущая его полный ярости взор.

Дорога была освобождена, и очень скоро Иштар продолжила свой путь во дворец Эрешгикаль.

Сестру Иштар нашла в саду. Она сидела и за невысоким столиком, задумчиво передвигая фигурки по раскрашенной доске. Напротив сидел один из её жрецов, пожилой мужчина, который, увидев замершую Иштар, тотчас удалился.

На его место опустилась Иштар, задумчиво разглядывая разноцветные фишки. Она не знала названия этой игры, но догадывалась, что сестрица скорее всего привезла её из Египта, куда она так часто любила наведываться.

— Хочешь сыграть со мной? — участливо предложила Эрешгикаль, отсылая слуг за новым кувшином с прохладным пивом.

Её сестра мотнула головой.

— Я не люблю эту игру.

— Конечно, не любишь, — отозвалась Эрешгикаль, ничуть не удивленная подобным ответом. — Там ведь нужно играть по правилам.

Иштар пропустила её колкое замечание мимо ушей. Её расстроенное настроение не укрылось от глаз старшей сестры.

— Что произошло, Иштар? Я же вижу, что ты сюда приехала не просто так.

Эршегикаль не потребовалось задавать еще вопросы, потому что стоило слугам принести кувшин с пивом и подать Иштар чашу, как она сразу начала рассказывать сестре о том, что произошло утром. Эршегикаль слушала молча, внимательно, делая изредка небольшие глотки пива. А когда Иштар замолчала, произнесла:

— Ты действительно верила в то, что хочешь видеть его в качестве своего супруга? Он ведь смертный.

Иштар задумчиво посмотрела на свою опустевшую чашу, затем на сестру.

— Нам было хорошо вместе… Но какое это имеет значение? Он небось скачет сейчас обратно в Урук, где его ждут прекрасные наложницы и верный друг. Смертный отказал мне, сестра. Смертный! Будь он хоть трижды царем Урука, он не имеет права так со мной поступать! — ударила по столику кулаком, а потом добавила негромко. — А еще мне нагрубил демон.

— Демон? — переспросила Эршегикаль удивленно.

Кивнув, Иштар коротко обрисовала ей произошедшее по дороге во дворец.

— Ты бы видела его, сестра… — Иштар вновь приложила ладонь ко лбу, справляясь с очередным приступом боли. — Поверить не могу, что люди призывают и терпят подле себя подобную мерзость. Надеюсь, урок пошел ему на пользу. Пусть научится правильно разговаривать с богами.

— Я слышала, что демоны хороши в постели, — отстраненно заметила Эршегикаль.

Иштар подняла на неё мрачный взгляд.

— То, что ты говоришь, просто омерзительно, — произнесла она с укором. — Спать с демонами? Это даже хуже, чем спать с животными, — и скривилась. — Я как вспомню ту тварь на дороге, так мне становится тошно. Спать с ним?! Мне сама мысль об этом кажется отвратительной, — она долила себе еще пива и сделала жадный глоток, прогоняя мысли о встреченном ею демоне. — Фу. Мерзость.

— Я тебе просто рассказываю, что слышала.

Иштар покачала головой.

— Тебя бы выдать замуж, сестрица. Будешь занята мужем и перестанешь прислушиваться к глупым сплетням.

Эршегикаль только хмыкнула. Иштар была не первым божеством, кто делал ей замечания по поводу отсутствия мужа. Мардук тоже порой заводил об этом речь. Но Эршегикаль только отшучивалась. Ей нравились свобода и возможности, нравилось, что её никто не ограничивал. Да и мужа она хотела выбрать сама, а не связывать свою жизнь с тем, кого ей выберет глава пантеона.

— И что ты собираешься делать по поводу Гильгамеша?

Иштар пожала плечами.

— Если он думает, что, высказав мне подобное, я останусь в стороне, то царь Урука сильно ошибается. Я ему отомщу, — она отрешенно уставилась в чашу, в своей руке, завороженно глядя на темное пиво. — Не знаю, как еще, но можешь мне поверить, сестрица, я это так просто не оставлю.

Эршегикаль ничего на это не ответила.

Собственно, в словах Иштар она никогда не сомневалась.

Если уж сестра что-то задумывала, то всегда шла до победного конца, не глядя на то, какую цену порой приходилось платить за достигнутое.

— Ладно, — Иштар допила одним глотком остатки своего пива и кивнула Эршегикаль, — так уж и быть сыграю с тобой партию. А может, или две.

Эршегикаль улыбнулась.

— Только предупреждаю, обман я не потерплю.

Иштар качнул головой, наблюдая за тем, как ловко она ставит фишки на положенные места.

— Я буду играть по правилам в этот раз. Обещаю, — и мягко ей улыбнулась.

Заклинание особо не помогало, и демон убрал ладонь от повязки, которая снова пропиталась темной кровью. Что ж, по крайней мере, рассеченную плоть удалось хоть как-то излечить. А вот его настоящая сущность будет излечиваться долго. Раны, нанесенные богами, всегда проходят долго. И требуют на восстановление куда больше сил.

Демон закусил губу, вспоминая огненную, выжигающую саму его сущность боль, и богиню, которая стояла над ним, с интересом наблюдая за его мучениями. Проклятая сука!

Эа сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь унять проснувшуюся внутри ярость. Но вот его накрыла тень, и, подняв взгляд, он увидел перед собой одного из мелких демонов, которые также служили его хозяину. Эа попытался вспомнить его имя, но вскоре оставил эти бесполезные попытки.

Демон, принявший облик полного мужчины средних лет, внимательно его оглядывал, заведя руки за спину и покачиваясь на носках.

— Боги, ха, — наконец произнес он. — Характер у них не сладкий… — и замолчал, когда Эа нахмурился. — Я хочу сказать, такое может случиться с каждым. Иштар разозлить очень просто. Она довольно вспыльчива.

Мелкий демон отступил, когда Эа поднялся со своего места, придерживая покалеченную руку. В его глазах демон прочитал только холодную ярость, заставившую сделать еще парочку шагов назад.

— Когда я увижу эту суку еще раз, — процедил Эа сквозь зубы, — я убью её. И мне плевать, сколько потребуется ждать для этого лет. Хоть несколько сотен.

Мелкий демон кивнул, показывая, что нисколько не сомневается в его словах. А потом растерянно замер, глядя ему вслед.

Эа же неспешно удалялся, морщась от боли в рассеченной руке и даже не догадываясь, насколько пророческими окажутся его в гневе высказанные слова.