2. Американцы - их привычки и непривычки
Часть вторая. Американцы - их привычки и непривычки. Внешность, характер, стиль жизни и менталитет
Когда я приехала в Штаты, усталая, измотанная дорогой и джетлегом, даже в аэропорту не смогла не заметить, что масштабы силуэтов вокруг меняются с необычайной быстротой. Я, избалованная Европой, где все были более-менее моего калибра, с неприязнью и страхом ощутила себя Гулливером в Бробдингнеге. Люди были больше. Они возвышались надо мной подобно скалам, а я, со своими среднестатистическими ста шестьюдесятью пятью, могла пролезть у них под рукой. Особенно у мужчин. Это не то, что бесило — вымораживало. И по масштабу людей даже предметы стали больше: кресла шире, ступеньки выше, порции еды немыслимо слоновьи, а уж машины на дорогах казались танками, в которые надо залезать по лесенке. Я списала это на расстроенные нервы и стресс, но и через пару месяцев, отведя детишек в школу, точно так же оказалась в толпе великанов-местных жителей, среди которых сиротливо ютились эмигранты из Южной Америки — примерно моего роста и ниже — и изящные японцы.
Люди в Штатах, как и принято изображать в избитых клише, большие. Проблема ожирения стоит остро, настолько остро, что в супермаркетах имеются специальные электронные тележки-кресла для тех, кто уже не может ходить: из любимой Шевви прямо в тележку. Да, они иногда используются людьми с ограниченной возможностью передвижения (слово «инвалид» в Штатах не приветствуется), но чаще всего это пожилые мужчины и женщины, страдающие от излишнего веса. Чем выше социальный статус, тем реже встречается эта болезнь — среди работников университетского кампуса, к примеру, я почти не видела подобных случаев. Проблема была осознана, и с ней успешно (без иронии) борются. Детей в школах приучают к здоровому (насколько позволяет общая традиция питания нации) образу жизни, чипсы и сладости заменили на свежие овощи, вкусняшки из фруктов, а содовую и кока-колу — на обезжиренное молоко и воду с электролитами. Спорт в самых причудливых вариантах страшно популярен, если ты не бегаешь по утрам — ты как минимум странный, и даже в самые жаркие или снежные дни на дорожках кампуса можно столкнуться с румяными, слегка потными американскими и не очень красотками в шортах (да-да, зимой тоже) и с сотовым, модняво прилепленным к предплечью, откуда, надо полагать, в уши льется бодрая музычка.
Все это благолепие привело к тому, что американцы стали худее и спортивнее, но рост их не уменьшился. Поэтому уже через полгода я устало осознала, что не гигантомания манит американцев покупать Шевви Сильверадо, а именно этот самый размер-рост. Мужчины редко бывают ниже ста восьмидесяти (и это я о белых мужчинах, а не об афроамериканцах, которые еще больше), да и женщины от них не отстают. В Штатах много выходцев из Скандинавии, на благодатной американской земле длинноногие викинги вымахали еще больше, побивая рекорды двух метров и отращивая кустистые (как нонче модно) бороды. Более того, эта благословенная земля так щедра, что и натурализованные китайцы, про которых всегда ходили шутки о малорослости, неожиданно расправились, как подсолнухи в июле, и понеслось: девочки в пятом (одиннадцать лет) классе — моего роста, то бишь те самые сто шестьдесят пять, оно же пять футов пять дюймов (к вопросу о Фаренгейтах — в Штатах метровую шкалу изучают лишь с началом рудиментарной геометрии в младших классах, а до этого детишки понятия не имеют о такой дичи). В футах все звучит не так жутко для иностранца — пока высчитаешь, уже и культурный шок от роста пройдет — а семь футов это два метра, меж тем. И вот когда эти два метра с гаком дровосековой бородой вперед усаживаются в танкообразный внедорожник, начинаешь ощущать себя человеком в параллельной реальности. Почти попаданцем.
Надо заметить, что после Европы я не ожидала увидеть в Штатах ничего примечательного по части внешности: этакий снобизм тертого путешественника. Так вот — я была неправа. Нигде, кроме, пожалуй, бывшего Союза, не встречала я такого причудливого сочетания черт, признаков наций и рас. Люди в Америке неожиданны — и красивы. Очень на свой лад, должна сказать.
Любому писателю известны клише, преследующие его во всех дурных произведениях: итальянцы смуглы и кудрявы, немцы голубоглазы и блондинисты, словно сошли с плаката гитлерюгенда, азияты непременно мелки и одинаковы и прочее, прочее, прочее, ужасное, избитое и дешевое. Согласно всем этим штампам, как классифицировать американцев? Я попробую проанализировать свой визуальный багаж на этот счет.
Рядовой классический американец будет высоким, скорее всего темным шатеном со светлыми глазами. В случае мужчин обычно имеется борода или небрежная сексуальная мохнорылость, хайр носят совершенно по-разному, полагаю, в зависимости от генетики и типа волос: от длинных в хвосте до полной бритости. Женщины стригутся коротко, что-то вроде многослойного каре, причем чем старше женщина, тем чаще это самое каре встречается. Они с удовольствием красятся, мелируют концы прядей и тонируют их в разные сумасшедшие цвета, не стесняясь ни возраста, ни статуса. Молодые женщины часто стригутся радикально, выбривая половину головы или оставляя длинные локоны при короткой прическе. В целом, признак нации в случае женщины — ухоженность и практичность, в случае мужчины — брутальность и такой неброский мачизм. Американцы любят татуировки и часто с этим перебарщивают — у редкого человека в возрасте сорока лет нет ни одной татуировки на руках, спине или шее. Поскольку в Штатах любят ходить в майках и ходят в майках все время, независимо от сезона — зимой это даже своеобразный идиотский шик, равно как и щеголянье в шлепках по снегу — то все эти хитросплетения цветных тату можно лицезреть в полной красе.
<tab>Одеваются американцы очень демократично, порой даже безвкусно. В больших городах жители более продвинутые и поколесившие по миру стараются блюсти европейский дресс-код, но в маленьких городках по прежнему в тренде футболки, безрукавки военного образца, джинсы, ковбойские сапоги, клетчатые рубашки, шляпы (да-да, ковбойские, а вы что подумали?), бейсболки, рабочие тяжелые ботинки, коротенькие шорты независимо от возраста и комплекции (чем толще, тем короче и теснее, ага), маечки со стразами и спортивные куртки от Колумбии. Полные женщины, как и везде, тяготеют к леггинсам, бесформенным туникам и декольте, а старушки тешат себя брючными белыми костюмами, крашеными в розовый кудряшками и туфлями на каблуках. Мальчики в школах носят спортивные шорты и майки а-ля футбольный игрок с номерами и именами на спине, а девочки — все розовое, цветастое, с пони-принтами, в горошек: то, к чему так тяготеет женский род от двух до тринадцати.
Очень популярна и сильна мода на одежду с брендами колледжа. В городе, в котором я живу, все одеваются в зеленое и белое, потому что университетские официальные цвета — зеленый и белый. Американцы вообще любят униформизм, любят подчеркивать свою принадлежность к какой-либо соцгруппе и радостно тычут тебе этим в нос при любой возможности. Одежда, аксессуары, наклейки на бампере, номерные знаки с мэстными признаками и сносками, чуть ли не декор в ванной, даже собачьи попонки в цвете любимой футбольной команды — все это продается и активно юзается. Полагаю, что это некий способ кучковаться и не чувствовать себя одиноким в эмигрантской юдоли слез — я узнаю тебя по тайному знаку — и берет свое начало из университетских сообществ и спортивных клубов, я уже не упоминаю о франкмасонстве и ку-клукс-клане. Но эта мода вполне безобидна, хотя и слегка навязчива. Привычка эта прививается с детства, когда младенчиков обряжают в цвета колледжа, где учились папа и мама (самое частое место знакомства для образованных американцев), и налепляют на коляску розетки с гордым «Alumni XXX».
О мужчинах, или я тихо пищу
Ни в одной стране мира я так не жалела о своем замужнем статусе, и это не связано (не только) с внешностью имеющегося в наличии сильного пола. Американские мужчины любопытны своей инаковостью. Из моего опыта проживания в Европе я привыкла, что если ты идешь по улице в юбке выше колена и ты — не полное визуальное фиаско, то непременно кто-то цыкнет/свистнет/прищелкнет/скажет пошлость — нужное подчеркнуть. Так вот, здесь этого нет. Совсем. Не знаю, оттого ли это, что мальчиков воспитывают джентльменами сызмальства или потому, что законы этой страны запрещают любой намек на сексизм, и харассмент считается преступлением даже в самых лёгких формах, но факт остается фактом. Бродя по здешним улицам, ты перестаешь ощущать себя женщиной в дурном смысле этого слова, то бишь самкой — комплимента скорее дождешься от женщины (тут любят хвалить за красиво подобранную одежду или аксессуары). Я до сих пор не могу понять, где же порядочные женщины знакомятся с мужчинами (видимо, в барах, куда я не хожу), и как вообще строится тут семейная ячейка/пара/союз двух сердец. Но! Надо заметить, что, когда я по ошибке забрела на блог-портал, который на проверку оказался сайтом знакомств, получила за час с лишним такое количество малозавуалированной пошлости (помните — небрежный мачизм), что стушевалась и смылась восвояси. И безо всяких «как тебя зовут, ты милашка» — просто недвусмысленные предложения развлечься вотпрямщас, потому что времени нет и вообще неохота раскланиваться. Как там у Шварца: «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, так что же зря время терять?» Тем паче машина есть (само собой разумеется), садись да езжай куда надо, хоть бы и в ночи. Как выяснилось, сайт отслеживал местоположение компа, и страждущих подкидывали из близлежащей местности.
Так что американский мужчина для меня до сих пор загадка: вышколенный законом двухметровый сукин сын, любящий свою работу (ага, вы не ослышались, об это напишу ниже), свой виски, свой магнум и свою Шевви, свою полную жену и до одури обожающий своих детей, когда-то куривший траву, но сейчас уже нет, исподтишка поддерживающий Трампа, но только шепотом и в сугубо мужской компании, чтобы не ощутить на себе убийственный взгляд жены-демократки, принимающий душ раз в сутки с утра — ибо нефиг, и мужик должен быть могуч, вонюч и волосат в меру — и ходящий в спортзал регулярно, потому что надо быть в форме для себя, а еще за тем, чтобы отдохнуть от жены и детей и (очень про себя) посмотреть на подтянутые попы молодых леди совершенно несексистски, а просто из эстетического удовольствия. Тем паче, что рыбалка (именно рыбалка, а не распитие крепкого алкоголя, это можно и дома) все равно круче, не говоря уже о лисьем хвосте, мелькающем в облетевшем орешнике в охотничий сезон. Вот такой вышел портрет.
О женщинах — или силен дух их
Женщины здесь — особая статья. Что мне бросилось в глаза сразу — достоинство. Они могут быть некрасивы, или, напротив, завораживать причудливым сочетанием черт мамы-японки и папы-итальянца, могут быть побиты жизнью, брошены, раздеты до нитки в суде всю жизнь лупившим их алкашом-мужем, они могут работать в колледже профессором или сиделкой в доме для престарелых, но всех этих женщин объединяет одно — самоуважение и этакая неброская, спокойная интеллигентность, не связанная с соцпринадлежностью. Эти женщины знают себе цену и никому не дают себя в этом разубедить. Если муж попался говенный — они тянут свой крест, пока могут, но в конце концов уходят, плачут очень по-пуритански, сдержанно и неохотно, делятся эмоциями, но именно делятся, а не переваливают их на тебя: жаловаться в Штатах не в почете, а твоя жизнь — только твоя, и карты, что дадены в руки, можно использовать по-разному.
Они не боятся оставаться одни и несут свое одиночество с полуулыбкой — потому что помнят, что лучше одной, чем в плохой компании, и это будет именно выбор, а не поза, чтобы вернуть мужика, втайне надеясь на чудо. Американские женщины с детства готовятся к тому, чтобы жить самостоятельно, смиряясь с мыслью, что муж может и не подвернуться, нет потребности на кого-то вешаться и сливаться в экстазе, но при этом все семьи, которые я наблюдала в бойскаутских лагерях, в школах и на утренниках производят ощущение непривычного единства, словно перед тобой не два индивидуума, а цельная крепость, монолит. Никакого ерничества, хотя женщина может позволить себе подтрунить над мужем в кругу подруг, но очень по-дружески, даже в чем-то по-матерински, ни разу не переходя границ взаимоуважения. Мне удивительно, что семьи все-таки рушатся, и довольно часто, мужья уходят в никуда или к молодым-йуным-смазливым так же, как и в других странах. Возможно, это связано с тем, что этот самый брутальный мачо из предыдущей картинки вдруг устает от монолитного спокойствия супруги и ее абсолютности во всех смыслах и ищет чего-то более простого/наивного/пластичного. Американская женщина воистину как Статуя Свободы: стоит себе, держит факел и знает, зачем она и в чем ее роль. Во всем. И она с этим согласна. Американка оставляет за собой право решать за себя, быть красивой или не очень, быть самкой — или человеком, матерью, партнером, другом и тем, чем захочет. Если кто-то попытается покуситься на ее право выбора, сперва скосит на тебя глаза в немом изумлении, а потом, рано или поздно, жахнет по башке тем самым факелом из камня.
Поразительно, но вот с бытом у них все проще — и опять же демократичнее. Женщина уже не раба на кухне, чаще всего готовить умеет, но не хочет и не готовит, разве что по праздникам. Уборка в доме, всякие стирки-глажки распределяются поровну или переходят к приходящей уборщице, если семья может себе ее позволить. Американская женщина, как и мужчина, любит работать и работает всю жизнь — это лучше, чем сидеть дома — дети быстро попадают в лапы социума, и это считается нормой. Если работать нет надобности или желания, то возникают всякие благотворительные организации, школьные комитеты, волонтерство, политические, художественные и спортивные кружки, продвижение по организационной линии и т.д. и т.п. Дома сидят уж совсем маргиналы, чаще всего с заметными психическими отклонениями или в силу какой-то болезни.
Роли в семье обрисованы менее четко, и валентности равнозначны: папа может быть фрилансером, готовить обед и сидеть с больным ребенком, тогда как мама пашет на полной ставке и стрижет газон после работы — для развлечения. В Штатах нет привычной нам домостроевской зашоренности, хотя, судя по всему, это положение дел закрепилось недавно и все еще вызывает недовольное бурчание у особо радикально настроенных мужчин. «Я ее домашняя подстилка, — поведал мне пожилой сосед, в прошлом представитель крупной машиностроительной фирмы, по совместительству бывший снайпер, говоря о своей работающей где-то медсестрой жене, — Я мою полы и готовлю ужин. А дочь она воспитала так же, и та тоже ни фига не умеет». Жена — спокойная как питон, полная, коротко стриженая темная блондинка, в вечной свободной блузе и зауженных брюках, по вечерам выгуливает во дворе двух престарелых шелти и поливает буйно колосящиеся у нее цветочки (моим не чета, я слишком ленива для сочных газонов). На цветы время от времени покушаются сурки, и ворчливый сквернослов-муж отстреливает зверье из своего «магнума». Они женаты пятьдесят лет, как сказал мне сосед. Я вопрошаю небеса, как это возможно, наблюдаю из окна каждодневные ритуалы, болтаю с соседом о погоде и воспитании мальчиков и с радостью терплю его сквернословие и особое американское ехидство — юмор тут особый, жесткий и прямой — потому что мне интересно. Как попаданке, как Гулливеру в стране великанов.
Дети звездно-американской нации, или как воспитывают трудоголиков
Про детей могу говорить долго и много в силу своей работы в школе. Школа — отличная площадка для наблюдений, этакий мини-мир в замкнутом пространстве, срез общества. Что можно отметить сразу — американские дети здоровее во всех смыслах этого слова. Они привыкли к любви и принимают это как должное, не боятся взрослых, но и не переступают границ допустимого. И да, детей любят, но при этом в семьях не балуют, никаких этожедети вы в штатах не встретите. Балованные — да, в чем-то так, непуганные и с рождения живущие в отдельных комнатах с отдельным сортиром, но даже если и обитающие в трейлере, снятом с колес, все равно верящие в родителей. И в каждого из этих самых детей, разных и разноцветных, забита мысль: «каждый должен работать».
Труд — это странная разновидность американского наркотика, тут работают все, с удовольствием и упоением трудоголика, работают со средней школы, ибо родители сами пихают детей на курсы бэби-ситтеров и учат их обращаться с газонокосилкой, открывают им счет в банке и возят класть на этот счет сэкономленные карманные деньги, размещают объявления на сайтах района, что отпрыск ищет работу на лето, ибо именно так закладывается база американской мечты: паши, и все у тебя будет. Да, есть и школа, и спортсекции — непременный выбор занятий для детя с раннего возраста — и всякие там бой и герл скауты, летние лагеря, библиотека, в которую детей возят или водят, чтобы сэкономить на книгах и приучить к чтению, но основой среднезажиточного класса американского общества является именно приучение к труду и уважение за этот труд, будь то перебранное белье или вычищенная зимой подъездная дорожка.
Американцы не стесняются торговаться со своими чадами на тему карманных денег и безжалостно назначают самую номинальную цену за стрижку собственного газона, но при этом не орут на детей — голос вообще редко повышается, а если в доме ор, значит, там скорее всего живут эмигранты из южных стран или наша братия. Удивительно то, что дети при такой системе растут адекватными, спокойными и без особых тараканов в голове. Они могут стремиться пойти в колледж, а могут и заранее отказаться от этой идеи и после окончания школы искать работу, но нет в них вот этой отчаянной домашней зашоренности, и в целом обычный американский выпускник хайскула в принципе готов вылететь в мир, уехать в другой штат в колледж, навещая родителей раз в семестр или же, не особо сожалея, устроиться в бар или на завод, отучиться в техникуме один семестр и пойти работать по профилю. Заморочек, страхов и снобизма куда меньше, чем в Европе и в России. Образование не является самоцелью, это скорее средство для достижения этой самой цели, которая и есть успех, то есть хорошая работа, семья и домик как с картинки, купленный в рассрочку на стопицот лет. Нет тут привычки и рассчитывать на помощь родителей, равно как и на наследство — живут в Штатах долго, заречешься ждать, да и в завещании иной раз обнаруживаются малоприятные сюрпризы. Чаще всего первую машину в последнем классе старшей школы (примерно в восемнадцать лет) покупают на свои деньги, сэкономленные на летних приработках.
Менталитет патриота, или почем нынче пончик с вареньем
Семья, как тот самый незыблемый монолит, нуждается в совместном времяпрепровождении, и всегда находятся способы такое время организовать. Собственно, на все праздники, пикники, парады-ярмарки-фейерверки обычно приходят с семьей, если она имеется, и общество ждет от тебя именно этого, хотя и не давит. К примеру, если ты периодически приходишь на школьные сборища одиноким родителем, будь уверен, что у тебя поинтересуются, где твоя вторая половина — разве что известно, что ты разводишься/расходишься. В мораль не лезут, но щадить твои чувства не станут: тут принято говорить открыто, без экивоков, американцы до тошноты прямолинейны и понимают все буквально. Не стоит забывать, что самая распространенная тут религия среди белых — протестантство, а, следовательно, иезуитских уходов от темы не поймут и не оценят. Поразительно, но даже язык и само построение фразы в английском очень хорошо характеризует менталитет американцев: коротко, просто, ничего лишнего, никакой любимой русскими «воды». Это очень утомляет временами, начинаешь ощущать чуть ли не языковую клаустрофобию. Но со временем привыкаешь и учишься переключаться.
О языке я напишу отдельно, но стоит помнить, что, описывая американский быт, не следует наводнять его витиеватыми красивостями, сложными подробностями и изысками — это просто не впишется в сеттинг. Также не надо переносить на американскую почву русские характеры и привычки — это не сработает. К примеру, в Америке нет тенденции ворчать/причитать/ излишне эмоционально высказываться, этого просто нет в характере американцев, как нации. Тут скорее столкнешься с излишней черствостью и скупостью жестов: несмотря на домики, розы, пуделей и прочее мещанство, американцы были и остаются потомками квакерских пионеров, каторжников, бунтарей из Европы и головорезов с большой дороги, и, странным образом, они гордятся этими своими корнями, как и жизнеспособностью своих предков.
Внешне эти люди могут показаться заплывшими жиром и скукой буржуа, но в большинстве случаев перед вами очень хорошо замаскированный аскет, который привык блефовать и сражаться за свои ценности (у каждого они свои, но, пожалуй, ценнее всего обособленность и свобода) до смерти всеми известными ему путями, честными и не очень.
Молодость нации чувствуется в каждом, даже самом запущенном ее представителе, а что американцы — это единая нация, не возникает никакого сомнения. Они до одури патриотичны, и нигде я не встречала такой любви к родине, даром что для большинства эта земля стала родиной всего несколько поколений назад. Это еще одна загадка, которую я еще не раскусила, но, безусловно, попытаюсь со временем.
О свободе и обособленности — американцы ценят соблюдение законов и терпеть не могут, если ты лезешь в их жизнь против их воли, тут они будут сражаться до последнего. При общении ты сразу чувствуешь границы, и должен расставить и свои колышки, иначе прослывешь недоумком и прилипалой. Этакой дружбы, как в России, особенно между представителями одного пола вы тут не найдете, особенно во взрослом возрасте. Наших бутылочных задушевных разговоров тоже не бывает, американцы в русской компании обычно отмалчиваются и взирают на собеседников с этаким энигматическим видом сфинкса, а что они там думают, да и думают ли — неизвестно, делиться они не станут.
Поэтому, когда описываете героев в фанфиках и их взаимоотношения, помните, что менталитет русский принципиально отличается от американского, что сказывается на манере общения. Под выпивку катит либо смоллток (беседа ни о чем) либо ненапряжное, самодостаточное молчание — вроде как ты сам по себе, и в компании надираешься, а не наедине с бутылкой. Забудьте истерики, что вам показывают в сериалах и помните, что задушевная беседа американцев — как карточный стол. Они сами выложат вам карты и возьмут вас в партнеры, если вы не будете заглядывать в «их мыльный пузырь» и лезть со слюнявостями, надсадными откровениями и зондировать душу. Потому что в итоге вся Америка — это большая роад-муви, а вы — лишь случайные попутчики в пыльном кабаке на перекрестке ста дорог.
