• Литнет
• Литературные блоги
• День хрустальных деревьев.

День хрустальных деревьев.

Утро из хрусталя. Мы ехали по дороге, которая исчезала в тумане. За ночь мороз и туман одели деревья в тончайшие стеклянные платья. Дыхание ветра колыхало их ветви, и воображение дорисовывало хрустальный звон, разлетающийся в полях. Мы ехали с твоей сестрой в город и молчали. Не хотелось говорить. Совсем. Хотелось просто быть во всём этом. Просто раствориться в тумане и стать хрусталём, а потом, когда солнце посмотрит, растаять.

Двумя часами раньше я, случайно, увидел в печи пачку догорающей бумаги. Огонь сжигал рисунки твоего брата. Я сразу это понял. Увидел глаза твоей мамы и понял. Бессилие, полное изнеможение, охватило меня. Удар невозможности всё исправить. Наверно к этому дню напряжение у меня внутри достигло такой силы, что больше нельзя было телу так жить. Хотя я не ощущал себя натянутой тетивой. Может быть я просто привык? Ты знаешь, таких горьких слёз у меня не было со дня смерти твоей сестры. В нашей жизни был такой день, очень давно. Когда ты вырастешь, я расскажу тебе и о нём. Но здесь, сейчас, нет ему места. После того как я встал и умылся, стало ясно, что этот день перестал быть просто днём. Вообще-то я не думаю, что бывают просто дни. Нет. Но этот день зазвучал с очень необычной ноты. Случится что-то значимое. Конечно, я уже знал, что должно произойти. Оставалось просто дожить.

В городе мы были с людьми. Там всегда много людей. За это я люблю город. Мне нравится вся эта простота городских ритмов. Те делают то, эти это. Там кто-то смеётся, здесь пьёт кофе, а воон там, у фонарного столба, пожилой гражданин выгуливает на поводке своего кота. Все всегда куда-то идут, или едут. Дела. Бесконечное нагромождение дел. Лавина дел. И только с приходом ночи можно сделать выдох.

Обратно мы с твоей сестрой ехали с разговорами. Болтали о всякой ерунде. Вспоминали день, людей, вкусы, запахи, музыку, ритмы. И знаешь, мы разговаривали о тебе. Да-да. Я сказал, – вот сейчас приедем, а мама нам сюрприз – здрасьте пожалуйста, получите, распишитесь, вот ваш малыш. А она спросила, – разве мама может родить ребёнка сама? Я сказал, – наша-то мама? очень даже вполне! И потом прочёл заумную, но короткую лекцию о том, что любая женщина, если надо, может родить сама, потому что так придумала природа.

Домой мы вернулись поздно. Часа за полтора до полуночи. Когда я вошёл в дом и увидел твою маму, её глаза рассказали мне о боли. Твоя сестра очень устала и пошла спать. Ей только восемь, и она ещё не умеет так читать людей. Да ей пока и не надо. Она быстро уснула. Всё необходимое я сделал за час, намеренно замедляя движения. Потому что надо было удержать равновесие. Пространство ненадолго изменило ритмы, и ни в коем случае нельзя было ему помешать. Жизнь играла свою симфонию. Я слушал. Спектакль уже шёл. Я смотрел. Гортанные стоны, уходящие в самую глубину её тела, рассказывали мне о той силе, которая вела тебя сюда. Она громадна и не постижима, малыш. Люди зачем-то привыкли думать, что могут управлять этой силой. Не верь им. Никто из людей не способен на такое. Лишь сама жизнь знает, что, когда и как должно быть. Я сидел с вами рядом и смотрел на огонь. Печь дышала пламенем. Эту печь летом сложил твой дед, мой отец. Я чувствовал жар огня, тепло от нагретых камней, и думал о том, что отец рядом. Потому что эта печь помнит тепло его рук. А потом пришла тишина. Её дыхание почти растворилось. Стало тихим и незаметным. Где-то внутри тела. Момент истины. Врата жизни-смерти-жизни открыты и сейчас будет чудо! Настоящее чудо, понимаешь! Я снял с себя футболку, чтобы укутать тебя в ткань. Опёрся спиной о стену. Просто сидел и ждал. С тканью в руках. В этой футболке я отработал весь день. Она впитала дух нашего додзё, звуки, запахи и ритмы этого дня хрустальных деревьев. Мне почему-то захотелось, чтобы дух этого пространства был с тобой. Ждать было совсем не трудно, потому что я не ощущал времени. Казалось, что оно замерло, и только пламя в печи колышет тёплым светом. Прими его, - выдохнула твоя мама. И ты появился! Вот так сразу раз, и уже тут, у меня в руках. Это было волшебно. Она повернулась ко мне, и мы выдохнули смехом, в унисон. Когда рождался твой брат, пять лет назад, я сразу увидел его глаза, и утонул в их чёрной бездне. Твои глаза были закрыты. Но зато ты закричал. Раз, другой, третий. Как хорошо! А потом ты начал плакать. Ты плакал навзрыд. Так плачут, когда очень страшно. Когда между жизнью и смертью. Ты рассказывал мне о том ужасе, через который пришлось пройти, и со слезами уходила твоя боль. Утром она растает совсем. В первые часы ты дышал как дельфин. Ну то есть это было так. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох и тк-тк-тк-тк-тк-тк-тк-тк. Какое-то цоканье языком или ещё чем-то. Не знаю. От людей я таких звуков никогда не слышал. Так разговаривают друг с другом киты. Мы видели их в фильмах, которые очень любит смотреть твой брат. Мы сидели с твоей мамой, прижавшись друг к другу, слушали как ты дышишь. Рядом, в печи горел огонь. Первый твой дом, место в котором ты жил все эти девять месяцев, люди называют плацентой. Она как-то не торопилась уйти из маминого тела, и я прошептал ей, – нет страха, совсем, отпусти его. И она всё смогла. Потому что знаешь, она очень сильна. Ты родился 11 декабря в 1:45, а вторая половина твоего рождения закончилась в 2:30. Ночные тени и пламя были твоими друзьями в тот день.

Прошло уже несколько дней, но у тебя пока ещё нет имени. Не знаю, как так получилось. Не звучало оно до этого дня. Сегодня мы выдумывали тебе имя всей семьёй. Это очень весело, выдумывать имя человеку. Ну хотя бы потому, что имён разных очень много, и большинство из них – это забавно расставленные рядом буквы. Многие могут сказать тебе, – да вы что! Имя выбрать - это дело крайней серьёзности! Вот так прямо глаза выпучат, руки растопырят, и говорят, с ударением на Ч. Но ты им не верь. Потому что в этом мире нет серьёзных дел. Совсем. Как только начнёшь верить в серьёзность и важность своих дел, всё – считай, пропала жизнь. А вот как тебе, например, имя – Мухомор? Да, оказалось, что есть такое имечко. Или вот ещё – Осмомысл. Мощь! Надо сказать, что у тебя были большие шансы стать Писистратом или Доброжиром, Мармагоном или Позвиздом, а также ещё парой десятков прелестных имён. Мы смеялись часа два, пока мама не начала хвататься за живот. Здесь я остановился. Наверно ты Захар. Или Матвей… Захар. Да, имя тебе - Захар. Зачем дальше думать. Сейчас пойду посплю до утра, потому что уже снова наступила половина второго ночи, пока я тебе тут сказочки пишу. Завтра мы произнесём твоё имя вслух. Один раз, на всю жизнь.

В воспоминаниях я всегда буду возвращаться с благодарностью к этому дню. С благодарностью к тебе, к твоей маме, и к той Силе, которая тогда звучала. Волшебный день хрустальных деревьев. Захар.