Очень важный вопрос к читателям! Sos!
Ночера, любимые и обожаемые.
У меня назрел очень важный вопрос по "Шуалейде". Я вижу, что роман в новой редакции вам не очень-то зашел. Мне сложно понять, почему, потому что для меня эта история уже существует, как данность, и отделить форму от содержания нереально. Все же самый первый мой роман, первое и любимое дитя. К сожалению, неоконченный, третья книга застряла на половине.
Может быть, стоит просто забить на переделки и выложить предыдущую версию первой книги? Или, если вам не очень-то интересна история в принципе, снести и заняться другим проектом? Очень нужно ваше честное мнение и совет, чтобы решить дальнейшую судьбу романа. Мне-то хочется дописать этот цикл, но только в том случае, если это интересно не только мне.
Для тех, кто не знаком с романом "Дети грозы", каким он был еще на СИ, выкладываю начало здесь, в блоге. (Да, это начало - про другого героя и даже близко не похоже на любовное фентези, хотя главная героиня в любом случае Шуалейда, и основная линия - ее). Будете ли вы читать это?
Глава 1. Недетские игры
«…принесут достойные угодную жертву, войдут в храм Брата, и услышит Брат слова священного Договора. Станут достойные служить Ему, как рука служит человеку, а слабые ввергнутся в Ургаш…»
Канон Полуночи
Хилл бие Нарбайя по прозванию Стриж
Суард, столица Валанты, южной провинции империи
Раскаленный воздух жег горло, нестерпимо хотелось пить. Словно насмехаясь, в сквере перед банком журчал фонтан. Нырнуть бы в него, напиться и смыть с себя клейкий запах жертвы! Но останавливаться было нельзя. Во всем Суарде не нашлось ни единой щели, где Стриж мог бы отсидеться до заката: охотник находил его везде. Чуял, гаденыш.
Вдалеке, над рекой, показался край темной тучи. Разморенные жарой горожане расходились на сьесту по домам и прохладным кофейням. Лавочники уносили столики с товаром. Только мальчишка в желтом берете размахивал листками и орал:
— Свежие новости со всей Империи! Дофин возвращается в столицу! Читайте речь Ее Высочества Ристаны о железных дорогах!
На обгоняющего редких прохожих Стрижа он не обратил внимания — чумазые подмастерья газет не покупают. Зато подлетел к вышедшим из кофейни купцам.
— Дофин через шесть дней будет в Суарде! Покупайте последний «Герольд»!
Не замедляя бега, Стриж проскочил под носом у мальчишки. Тот дернулся, дюжина печатных листов вспорхнула над улицей.
— Забери тебя Ургаш! — завопил газетчик.
Стриж скользнул взглядом по отражению газетчика в витрине — и, не успев понять, что не так, резко вильнул в сторону, чуть не под колеса извозчику. Пригнулся, закрылся рукой…
Грохот, звон: витрина разлетелась вдребезги, осколок вонзился Стрижу в предплечье, другой задел бок, еще несколько пролетели выше и царапнули извозчицкую кобылу. Та заржала и понесла, закусив удила. Стриж еле успел откатиться с дороги, — на мостовой остался кровавый след, — вскочил, вытряхнув из руки осколок, оттолкнул замершего газетчика и припустил прочь, зажимая рану.
Позади завизжала женщина, кто-то из купцов закричал: стража! Из лавки, прямо перед Стрижом, вылетел торговец с деревянной саженью, попытался стукнуть удирающего «хулигана» — но он поднырнул под палку, проскользнул меж нескольких благородных шеров, выскочивших из ресторации со шпагами наголо. Шеры не обратили внимания на какого-то подмастерья, кинулись к разбитой витрине — а Стриж метнулся за угол.
За углом был проулок. Длинный, извилистый. Все двери заперты, окна — второй этаж. Единственный балкончик в самом устье проулка оплетен виноградом. Мгновенье Стриж потратил на ложный след: подобрал испачканный кровью камешек и кинул в проулок. Облизал руку, останавливая кровь, и забрался на балкон. Снова зажал рану ртом, чтоб быстрее затягивалась, и прислушался.
Скандал набирал силу. Жалобно кричала кобыла, извозчик причитал и клялся убить хиссово отродье. Отродье ловили всей улицей, орали, ругались, требовали целителя для дамы и городскую стражу. А все это столпотворение заглушало биение крови в ушах: в такт неслышным шагам охотника.
Стриж схватил бутыль, пахнущую стоялой водой, выхлебал все что было — едва четверть, и, удобнее перехватив горлышко, приник к полу. На миг его догнал страх, вспомнились мелькнувшие в стекле волчьи глаза, запах смерти — если б Стриж промедлил, валялся сейчас с располосованным горлом. Какого шиса?! И что делать?..
Подумать толком он не успел. В проулок заглянул парень лет шестнадцати, ровесник Стрижа. Одет в небеленую рубаху и короткие штаны, бос, как и всякий подмастерье по этакой жаре. Сутулится, неуверенно крутится на месте, словно детский волчок. Воплощенная безобидность. Только в кармане степная оса с ядовитой иглой, а в горсти зеленые сливы, твердые, как камень. Такими не только стекла можно бить.
Волчок всмотрелся в извилистый проулок, принюхался…
Стриж сжал горлышко бутыли: сейчас Волчок поднимет глаза, увидит тень на балконе, бросит свои сливы — двойным веером, как звездочки. Бутыль — Волчку в голову, прыгнуть сверху, и плевать на правила, выжить бы…
Где-то в глубине проулка стукнула рама. Волчок замер. Плеснула вода, затем послышались шаги — Волчок сорвался с места, помчался на звук.
Стриж выдохнул. Слава Хиссу! За полдня бега по городу он устал, как каторжник в каменоломне. Нет ничего хуже, чем быть дичью!
Выждав, пока преследователь скроется за углом, Стриж замотал руку оторванной от подола рубахи полосой и неслышно спустился на узкую клумбу под стеной. Едва он коснулся земли, острое чувство опасности подбросило его и отшвырнуло прочь. В прыжке Стриж развернулся, приземлился на обе ноги, рука сама собой метнулась к поясу — и наткнулась на пустоту. Ножей, любимых ножей с пробковой рукоятью и залитой в лезвие ртутью, не было. Проклятье.
Словно соткавшийся из воздуха чернявый парень, на пару лет старше и на полголовы выше Стрижа, покачал головой. Узкие губы на породистом горбоносом лице скривились в усмешке.
— Беги, Стриж, беги, — сказал горбоносый громко и внятно, отступил и махнул рукой в сторону улицы.
Этот подмастерье был одет в латаные штаны с рубахой и перепачканный мукой фартук. Смуглое лицо тоже пятнала мука, отвлекая внимание от тонких черт и хищного взгляда.
Второй «подмастерье пекаря» возник рядом так же неслышно и незаметно. На горбоносого он походил лишь одеждой и мастью: высокий, крепкий, с чуть раскосыми глазами кочевников, весь плавный и текучий. Сын Мастера, Шорох. Брат.
Шорох скользнул взглядом по забинтованной руке Стрижа, по пятнам крови на рубахе. Закаменел лицом и прошипел:
— Не лезь не в свое дело, Угорь!
Стриж напрягся: брат бросил Угрю вызов. В тину игру, в тину приказ Мастера обойтись без жертв, если брат дерется — Стриж на его стороне. Всегда.
Но Угорь лишь повел плечом и фыркнул. Его дело было сделано: тот, за углом, услышал и побежал обратно. За дичью.
Не тратя проклятий попусту, Стриж припустил прочь. Мерзлые иглы страха кололи лопатки, в ушах отдавалось: «беги, Стриж, беги!». И Стриж бежал: мимо украшенных мозаиками белых стен, мимо витрин и резных дверей — к узкому лазу в подвал Винодельческой Палаты.
Протиснулся, спрыгнул на пол и устремился вдоль ряда дубовых бочек, благоухающих выдержанным кардалонским. Босые ноги касались камней неслышно, отмычка из кармана сама прыгнула в руку — и тяжелая дверь распахнулась ровно в тот момент, когда кто-то спрыгнул под тем же оконцем.
В следующем зале Стриж задержался: запер низкую дверь и сломал отмычку в замке. Конечно, надолго это убийцу не задержит — но хоть несколько мгновений.
Лабиринт винных подвалов был темен и тих, лишь скреблись по углам крысы, посверкивая на незваного гостя красными глазами. Стриж несся по переходам, пригибаясь под арками и безошибочно вписываясь в повороты: дорогу в подземельях столицы он мог найти с закрытыми глазами. Когда до зала, из которого можно выбраться на нужную улицу, оставалось два десятка шагов, заскрипела дверь.
Стриж нырнул за стеллаж с пыльными бутылями.
— …погрызли, проклятые. Только зря зелье потратил, — послышалось ворчанье. По залу метнулись длинные тени от фонаря, по полу засквозило. — Эй, кто тут?
Кладовщик поднял фонарь и, бормоча под нос что-то о крысах, принялся заглядывать под стеллажи.
Стриж замер, слившись с тенями. Рвущиеся с языка проклятья он проглотил: толку от них! Надо или обходить, или пережидать.
«Или убить», — насмешливо прошуршали крысиные лапки.
«Без жертв!» — прозвучал в ушах строгий голос Мастера.
— …найду на вас управу, Хиссовы дети! — продолжал кладовщик. — Я знаю, вы там. Слышу вас, твари… порожденья тьмы, место вам в Ургаше…
Стриж закусил губу. Попадать в Ургаш прямо сегодня не хотелось, и никакое понимание простой данности, что все подмастерья-ткачи уже принадлежат Хиссу, не спасало. Хотелось жить. Долго. Счастливо. Но чтобы жить — надо не дать Волчку себя поймать. А лучше — убить. Первым.
От этой мысли Стрижа пробрала дрожь. Он не боялся проиграть: укол ядовитой иглой неприятен, но от яда степной осы не умирают. И ночь в городской канализации, среди крыс-упырей — подумаешь, что он, крыс не ловил! Но нарушить прямой приказ Мастера?! Это хуже, чем Ургаш. Если б он мог справиться с Волчком, не калеча и не убивая, и отнять иглу!
Только ввязываться в драку слишком рискованно. Оставить в живых равного соперника, когда он твердо намерен тебя убить, шансов нет. Мертвый бы забрал эту игру и этого Волчка!
— Эй! — послышался далекий голос: кто-то звал кладовщика.
Погрозив пальцем стеллажам, старик зашаркал обратно. Едва дверь за ним закрылась, Стриж рванул прочь: направо, вниз по лестнице, налево, под арку — и за рядами бочонков светится путь на свободу. Шаги охотника эхом отдаются под сводами, все ближе…
Вспрыгнув на бочку, Стриж ухватился за подоконник, подтянулся и выскочил наружу. Под ногами звякнула ржавая решетка, некогда прикрывавшая оконце. Стриж оглянулся: переулок был безлюден, зато широкая аллея бурлила народом.
«Ско-ро пол-день, пол-день!» — разносились по городу, звали на молитву Светлой Сестре звонкие голоса колоколов.
Поток горожан тек к площади Близнецов. Серебряный шпиль разбрызгивал блики по лицам, благоухали гортензии, бегонии и розы у подножия храма Райны. Люди улыбались, глядя на облитую солнцем, устремленную в небо светлую громаду — и отводили глаза от второго храма, темного и молчаливого.
Утерев с лица подвальную пыль, Стриж влился в толпу, вытащил из корзины какой-то горожанки полосатый платок, повязал на голову — скрыть необычную для южан светлую масть. Никто не обратил внимания на его маневр. Ремесленники и благородные шеры, кокетливые девицы и их строгие компаньонки смотрели мимо, словно он был тенью. Зато сам Стриж в радостном людском гомоне слышал шаги такой же тени. Шаги убийцы.
«Врешь, не возьмешь! Всего шесть часов до заката. Продержусь, — убеждал себя Стриж, но перед глазами стояло закаменевшее лицо брата: когда Волчок попытается убить Стрижа, Шорох не останется в стороне, и Угорь не останется, и выживет ли хоть кто-то в общей драке? — Продержусь. Надо!»
«Надо-надо!» — звенели в ушах колокола, дразнили безопасностью Светлого храма.
«Спрятаться там, под юбками Райны? Смешно… но где еще спрятаться от хиссова отродья? Если только…»
Стриж словно впервые глянул на храм Хисса: гладкие серые стены, такие же, как у храма Райны, только в нишах не духи света с лебедиными крыльями, а демоны Ургаша — покрытые чешуей, с акульими зубами и крыльями нетопыря. И шпиль черный, не серебряный. Эбеновые двери плотно закрыты — горожане входят в другие двери, белые, а сюда стараются не смотреть.
Храм манил и пугал, в голове вертелись слова священного договора: «Клянусь служить Тебе в жизни и смерти, Темный Хисс. Отныне я раб в воле Твоей, перчатка на руке Твоей и проводник душ Твоих». Если бы можно было ступить на тропу тени сегодня, сейчас! Не дожидаться испытаний и посвящения, а призвать Хисса. Все равно Ургаша не миновать — но если бы Хисс принял, не покарал дерзкого безумием… Мастер говорил, призвать Темного без ритуала — верная смерть.
И не призвать — смерть.
«Хисс любит дерзких», — прошелестели ветви старого платана.
Стриж вздрогнул, оглянулся: кто?! Но толпа текла мимо, люди улыбались, шутили и сплетничали, никто не глядел на замерзшего от страха парнишку. Ноги сами понесли его к темному храму, вопреки жгучему желанию спрятаться, исчезнуть, умереть — лишь бы не сделать того, к чему готовился всю жизнь.
Не веря в собственную смелость, Стриж сглотнул ком в горле и шепнул:
— Хисс?!
«Я помогу тебе, — каменный демон в нише храма усмехнулся кривоватой, тягучей усмешкой брата, сверкнули кочевничьи глаза, так похожие на глаза Мастера Ткача, но веселые и родные. — Если хорошо попросишь».
Тишина упала на площадь Близнецов. Замерли горожане, зависли в небе ласточки. Тень черного шпиля вытянулась, легла под ноги тропой: иди!
Стрижа бросило в жар, задрожали руки, виски свело болью — мысли понеслись вскачь… Хисс выделил его, счел достойным! Хисс предлагает помощь подмастерью, который и так принадлежит ему? Сумасшествие — или ловушка. Но смысл Хиссу ловить его?.. Нет, здесь точно подвох. Но иначе — смерть. И как же брат?! Нельзя оставить брата…
Стриж обернулся. Нашел в толпе стремительную даже в неподвижности фигуру охотника. Ему наставник дал осу и велел догонять Стрижа. А Стрижу — бежать и прятаться, не возвращаться домой до заката, не заходить в жилье и не пользоваться оружием. И обоим — обойтись без жертв. А кто нарушит волю Мастера Ткача, будет отвечать перед самим Хиссом.
Позади Волчка, в полусотне шагов, замерли Шорох и Угорь. Наблюдатели. «Не выпускать из виду, не вмешиваться». Угорь и не вмешивался. Шакал.
От Угря и Волчка несло смертью и ненавистью, ради троп тени оба готовы были убивать без сомнений и колебаний. Истинные ткачи. Почему же Темный помогает не им? И чего он захочет в оплату — если душа и тело ткача и так принадлежат ему?
А неважно. Сейчас надо выжить, чего бы это ни стоило. Он не имеет права оставить брата одного.
Стриж глубоко вдохнул пахнущий тленом воздух и, едва не подавившись, выпалил:
— Да! Прошу Тебя, помоги!
«Верный выбор, мой мальчик, — рассмеялся во всю пасть каменный демон. — Готов сыграть?»
От слова «мой» сердце оборвалось, к горлу подкатила тошнота. То, о чем Стриж не желал думать, явилось само, и уже никуда не деться. Пути назад нет, да и не было никогда.
«Ступи в тень и позови. Но не здесь. Им не нужно знать о нашем уговоре», — в последний раз обдала ледяным дыханием Бездна, и живой солнечный свет брызнул Стрижу в глаза, а ноги сами понесли прочь с площади Близнецов.
Яростная безнадежность вытеснила сомнения, за спиной словно выросли призрачные крылья из легенд о Воплощенном. Все внутри дрожало, казалось, он летит с обрыва — в омут…
«Радуйся. Ты жив. Брат жив. Хисс принял тебя. Без испытаний! Ты ж об этом мечтал, — твердил себе Стриж, успокаивая рвущий кишки ужас перед Бездной. — Радуйся, шисов дысс! Просился в Ургаш, так не замочи штаны на пороге!»
«Пол-день, пол-день!..» — насмешливо пели колокола.
«В тину! Я — жив!»
Обернувшись на миг, Стриж показал Волчку шисовы хвосты из трех пальцев, коротко засмеялся и понесся к Чистому рынку. Волчок побежал следом, все еще уверенный, что он — охотник, а не дичь. Едва Стриж вынырнул из толпы, послышался цокот копыт по булыжнику: наперерез выехал патруль.
— А ну, стой, отрепье! Куда? — заорал стражник на кауром жеребце.
Остальные разъехались, перегораживая улицу. Стриж рванул быстрее — и, пригнувшись, проскочил под брюхом лошади. Удивленные стражники замешкались, Волчок проскользнул следом — но сержант успел огреть его хлыстом. Шорох с Угрем отстали. Стриж нырнул в рыночный водоворот, побежал по рядам, мимо наваленных грудами абрикосов и корзин черешни, мимо горшков и ковров. Волчок дышал в затылок азартом и ненавистью.
Не сбавляя скорости, Стриж обломанным концом отмычки ткнул первого попавшегося осла. Тот взревел, взбрыкнул и помчался прямо на Волчка, таща за собой вцепившегося в упряжь селянина и связку ярких тряпок.
Волчок отвлекся — всего на миг, но этого мига хватило, чтобы влететь в тень от навеса и выдохнуть, пока страх не лишил последнего разума:
— Хисс!
Вопли, сумятица, паника и злость вокруг Стрижа загустели. Нахлынула и отступила волна запахов: специи, пот, пыль. Поднялись до резкого визга голоса и тут же упали, завязли басовым урчанием. Все вокруг выцвело, подернулось дымкой и замедлилось. Холод пробрал до костей. Привычный мир стал плоским, как стекло — а поверх него изморозью соткались силуэты демонов.
— Хисс, Хисс… — они шипели и тянулись к нему, скалились и били крыльями. Ледяной ветер рвал волосы, смеялся и звал: — Сюда… здесь… останься!
— Договор! Я хочу заключить договор с тобой, Темный Хисс! — срывая связки, закричал Стриж.
— Договор? Не боишьссся?
Тень смеялась, но за смехом не было веселья, только голод и пустота.
— Боюсь. Но клянусь служить Тебе в жизни и смерти, Темный Хисс! — голос словно тонул в вате.
— Я всегда забираю свое, Хилл бие Нарбайя по прозванию Стриж. Не забывай. Ты — мой!
— Я твой слуга, Темный, — в отчаянной надежде на чудо Стриж отозвался совсем не теми словами, что полагались по ритуалу.
— Добро пожаловать в Ургаш, мальчик, — божество усмехнулось, не обратив внимания на робкую попытку своего нового раба что-то изменить.
С последним словом Темного Брата холод отступил, затих ветер и растаяли демоны. Стриж остался один посреди серых людских силуэтов.
Дальше все было просто.
Он вернулся назад, к неподвижному Волчку, вытащил из его кармана осу с иглой, уколол. Прицепил насекомое к рубахе. Отошел на сажень.
И сделал шаг — из Тени домой. В живой мир.
Шаг — краски вернулись, вернулись запахи и звуки. Вернулись свет и тепло. Почти вернулись.
27 комментариев
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
Войтиап
Первую версию не читала и мне трудно о ней судить. А эта история мне очень нравится и я с удовольствием её читаю. Надеюсь и в дальнейшем интерес к ней не угасает.
на СИ не читала, а здесь пока очень мало текста, чтобы судить объективно, но начало прочитала - понравилось, жду продолжение
Мне кажется, что неплохо бы было выложить здесь первый вариант и постепенно выкладывать переделанный (многие авторы так и поступают), а читатели пусть сами судят, что же им больше нравится
Если честно, я не могу ответить на этот вопрос потому что,читаю только законченные произведения, а здесь всего 22 страницы. Но, аннотация мне понравилась и я хотела бы чтобы Вы законили этот роман))).
Я в первой редакции не дочитала ))) слишком много было всего и сразу ))) а сейчас читаю с удовольствием )))
Я одна из тех, кто соскочил, прочитав главу. Авторский мир, масса придуманных слов, смысл в голове не уложился. Имхо: не зацепило. Читать, вбуравливаясь сознанием в смысл, не моё. Не сомневаюсь, что книга найдёт своих читателей. Удачи!
Тоже положила в закладки в ожидании большего объёма. Но Ваши произведения нравятся, уверена, что и это не разочарует!
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена