Алый горизонт

Пролог

Дессел

03/22/2385, орбитальная станция «Антей», Пограничье

⋆⋆★⋆⋆

Что чувствует человек, будучи в коме?

Ему не снятся сны, как любому спящему. Ему не хочется перевернуться на бок оттого, что затекла рука, или сбросить одеяло, потому что стало слишком душно. Его не тревожат подсознательные страхи, не мучают кошмары и не грызут воспоминания, заставляя метаться в беспокойстве, балансировать на грани между грёзами и явью.

Он не чувствует ничего.

До тех пор, пока не истекает время «длительной анальгезии». Пищат датчики – заканчивается срок действия барбитуратов, призванных замедлить церебральный поток крови и метаболизм в тканях. Остановить некроз головного мозга.

Тихое жужжание медицинского сканера возвращает его к жизни. От навязчивого звука он хочет поморщиться, но щека только рефлексивно дёргается – так всегда бывает поначалу. Отвыкшие от движения мышцы живут своей жизнью. По крайней мере, в течение первых минут. После вынужденной комы он восстанавливается в разы быстрее прочих.

– Искусственно индуцированная анальгезия прервана в 05.45. Носитель G-047 пришёл в себя. Температура тела составляет 34,8 градусов по шкале Цельсия. Внутричерепное давление равно восемнадцати миллиметрам ртутного столба и продолжает повышаться. Сканирование завершено на семьдесят четыре процента, идёт подготовка к коррекции внутричерепной гипертензии…

Он с трудом разлепляет налитые свинцовой тяжестью веки. Так начинается новое «утро». Он не помнит, когда засыпал сам в последний раз. Должно быть в другой жизни, отрывки которой всё реже мелькают перед глазами. Действия наркотиков притупляют память, и с каждым разом больше времени уходит на то, чтобы вспомнить собственное имя…

– Мистер Байярд, – жизнерадостный голос Долорес раздаётся сверху, и он щурится. Хочет закрыть глаза рукой, отгородившись от яркого света, но запястья покалывает слабый – пока что – разряд тока. Лучше не рисковать. – С пробуждением! Как вы себя чувствуете?

– Тоже рад тебя видеть, Лола, – сфокусировав взгляд на лице андроида, Дессел делает попытку усмехнуться. Весьма неудачную, потому что челюстные мышцы тут же сводит судорогой.

Неважно, что он скажет. Будет любезен с куском металлолома, имеющим вид хорошенькой блондинки в медицинской форме, или не стесняясь выражений нагрубит, как случалось не раз. Оба знают, что последует дальше. И ни он, ни она не в силах изменить заранее прописанный сценарий. Долорес – всего лишь машина, запрограммированная сопроводить его в нужный отсёк. Дессел – всего лишь заключённый, отбывающий пожизненный срок на удалённой станции.

Странно, что время ещё течёт за границами Антея. Недели сменяют друг друга, а земной календарь по-прежнему отстаёт от галактического на добрые семьдесят тысяч лет.

– Какой сегодня день, Лола? – начиная понемногу шевелить пальцами, он поворачивает к ней голову.

Андроид аккуратно вынимает трубку из вены и накладывает тонкую полоску ремедиумного пластыря.

– Двадцать второе число третьего месяца две тысячи триста восемьдесят пятого года, – без запинки выдаёт она, отсоединяя наручники и помогая ему сесть на кровати.

При смене положения нещадно кружится голова, и услышанное не сразу укореняется в голове Дессела. Неосознанным жестом он проводит ладонью по заросшей бородой щеке. Спутанные волосы падают на лицо, а пальцы, стискивающие руку Долорес, разжимаются. Эта начинённая новейшими датчиками сука без труда считывает эмоции на физиологическом уровне, так что лучше не дарить ей такой возможности.

Босые пятки касаются пола, и Дессел вздрагивает. Невольно, всем телом, как встряхивается большой лохматый пёс. Поднимается на ноги и осторожно делает первый шаг, касаясь пальцами зеркальной стены. Последнее, что он желает видеть сейчас – это собственное отражение.

– Не торопитесь, мистер Байярд, я здесь, – Долорес подхватывает его под руку, подставляя плечо, и помогает добраться до двери.

Белизну одиночной камеры сменяет стальной блеск коридоров. Наркотическая слабость постепенно отступает – его организм работает быстро, справляясь с тяжёлыми нагрузками. Слишком быстро для обычного человека.

Здесь, на Антее, не осталось обычных. Ты либо становишься неудачным экспериментом, и отсроченная казнь вступает в силу, либо перерождаешься в нечто новое. И одним только корпоративным ублюдкам ведомо, что они надеются получить в итоге.

Дессел давно перестал сопротивляться переменам. Вначале была аугментация: «глаза Солнца» – синтетические протезы, «дыхание Бури» – наниты, изменяющие структуру лёгких, «цепь Фенрира» – усиленный сверхпрочными сплавами скелет. Он перенёс десятки операций по изменению костной и мышечной структуры, после которых от прежнего тела мало что осталось. И тогда…

Тогда они принялись ковыряться в мозгах и потерпели поражение.

Дессел знает, что скорее рано, чем поздно ему придёт конец. Либо от передоза седативных, либо от кровоизлияния. Приём ремедиума лишь отсрочивает неизбежное. Быть может, всё кончится уже сегодня – если клятые головастики за стеклом не усовершенствовали сыворотку за то время, пока он спал.