Амория

Осколки сознания

_______наши дни______

После того, как увезли очередную партию, я решил было, что можно вздохнуть спокойно. Даже нашёл свободную койку на одном из нижних уровней. Но не тут-то было: через пару часов меня разбудили стенания и нервные вскрики – новичков привезли, сразу ясно.

Я буквально сполз на пол, уступив место молодой женщине, бессильно рухнувшей на кровать. Стянул вместе с собой тонкое синтетическое одеяло, решив прикорнуть на полу, но девушка вскоре начала всхлипывать, уставившись в стену невидящим взглядом.

– Ближайший туалет там, – на всякий случай сказал я, махнув рукой на боковой коридор, перед которым уже столпилась нестройная очередь, накинул одеяло ей на плечи и побрёл, куда глаза глядят.

На станции принудительной эвакуации не было иллюминаторов. Вид оттуда мог ещё больше шокировать людей, а они и так были чертовски напуганы. Кто-то буйствовал, желая вернуться обратно, нападал на служащих станции. Кто-то пытался найти своих близких. Кто-то... Мой блуждающий взгляд наткнулся на подростка неопределённого пола в рваной зелёной кофте. Я не мог понять, что чувствует этот человек. Почему я вообще решил, что он молод? Как я понял, что это человек?

Я видел его лицо – бледный вертикальный овал с двумя овалами поменьше. Горизонтальная складка внизу – это рот. Маленькие складки отходят по бокам, под углом примерно десять градусов к горизонтали... Чёрт, кажется, опять началось!

Когда такое начинает твориться с моим восприятием (все лица превращаются в бессмысленную кашу черт), я перестаю понимать окружающих людей: вроде вижу даже больше, чем обычно, даже мельчайшие подробности, которые запомню с фотографической точностью, только вот... Они больше не имеют для меня никакого смысла, не образуют целой картины. Верный признак того, что накрылся имплантат – чудо техники, пронизавшее мой мозг своей нанопаутиной.

Эта мысль удерживает меня на плаву как якорь: "дело в тебе, Яро, дело только в твоей голове, имплантат опять козлит, возможно, помогут обновления или новый антивирус...". Есть вариант просто лечь спать и надеяться, что всё пройдёт, но вот проблема... Я забыл, как спать. Я знаю, что люди ложатся и закрывают глаза, всё их тело расслабляется и сознание выключается. Знаю, что и сам делал так много тысяч раз. Но это – чисто теоретическое знание.

Нужно добраться до ближайшего медицинского сегмента. Мозг услужливо выдаёт объёмную карту, сам, не скачивая из сети. С пространственным восприятием у меня всё в порядке, без контроля имплантата оно даже обостряется.

Только бы добраться до медсегмента. Там мне должны помочь, только придётся объяснить свою просьбу на межпланетном пиджине, который сварганили "на коленке" специально для нас, землян. У меня есть переводчик, вживлён под кожу ладони. Как сформулировать? У них есть слово "имплантат"? Отлично, значит, они знают, как с ними работать. Скорее всего, эти технологии и пришли-то на Землю извне. "Сломался"? А, вот, можно сказать "не исправен".

Почти ползу, перебирая руками по стене. Кругом сотни сотен говорящих тел, все звучат, пахнут, нагревают воздух. Я знаю, что они живые, как я. Но что это значит – "я"? Они все кричат от общей боли, которая чувствуется даже в воздухе, значит ли это, что мне тоже должно быть больно? Может, это я их обидел, они злятся на меня, хотят меня убить? Я ускорил шаг из последних сил.

Переборки, ниши, светящиеся панели непонятного назначения, коридоры, длинные и гофрированные, и люди, люди, люди... Вот, если я правильно запомнил обозначение, и дверь медсегмента. Кругом полумрак, чтобы беженцы могли поспать, но из-за приоткрытой двери льётся холодный свет. Я тоже так хочу спа-а-ать...

Видимо, пытаясь возобновить работу, мои кустарные дополнения выключили что-то важное в мозгу, потому что я перестал чувствовать ноги и медленно сполз по стене. Перед глазами всё поплыло и свечение из медсегмента померкло, но вместо сна разум затопило море воспоминаний...

____16 лет назад____

–...Куда смотрит зайчик?
Я сижу в помещении, больше похожем на склад, чем на кабинет приличного врача. Мне пять. Я смотрю на голую жёлтую лампу на потолке, вокруг которой бестолково вьётся мошка. Тётя Доктор мягко берёт моё лицо за подбородок и опускает голову так, чтобы я смотрел на картинки.

– Яр, куда смотрит зайчик? – терпеливо, но настойчиво повторяет она. Я без понятия, если честно, куда он смотрит. Даже не сразу понял, что это зайчик. Устал. Надоело.

– Полечи меня Добрым Магнитом, я сразу пойму.

– Нет пока, смысл в том, чтобы ты сам научился. Куда зрачки в глазках сдвинуты, в какую сторону?

– Вниз, – на такой вопрос я способен ответить.

– А что внизу, проследи.

Мне интереснее смотреть на мигающую лампу, но чтобы Тётя Доктор не расстроилась, прилежно провожу пальцем по картинке от глаз проклятого зайца.

– Не знаю, на что смотрит, тут мячик закрывает.

– Так, может, он на него и смотрит?

– Не знаю.

Сколько раз за вечер я уже произнёс это словосочетание? В который раз я уже провожу вечер в этом кабинете? Иногда мне вокруг головы надевают "Добрый Магнит", как назыает его Тётя Доктор, и после него всё становится понятно, правда, ночью потом немного болит голова. Но когда я прихожу в следующий раз, всё повторяется заново.

Вообще я люблю, когда Тётя Мама приводит меня сюда. Здесь нет других детей, которые бы дразнили меня и говорили, что я дурачок и инопланетянин, а ещё Тётя Доктор никогда не кричит. И иногда мы пьём чай. Но лучше бы мы почаще играли в такие игры, где не нужно понимать, кто что чувствует, о чём думает и куда смотрит. Да, я плохо понимаю людей, но даже мне ясно, что Тётя Доктор расстраивается, когда я в сотый раз говорю "не знаю" на её картинки.

– Я тебя расстроил? – на всякий случай спрашиваю, чтобы знать наверняка.

– Нет, что ты, – с улыбкой отвечает женщина, мотает головой.

– Может, Добрый Магнит? – киваю на груду приборов в углу. Она отворачивается.

– Магнит сейчас отдыхает, Яро.