Аритины рассказы

Рассказ одиннадцатый. Лыжи

В каждом времени года есть своя прелесть. Весна полна пения птиц и цветения, осень – спелых фруктов и золотых листьев, а лето… Ах, ну что говорить, лето прекрасно, особенно когда ты – ребёнок!

А ещё есть зима. В детстве Ариты зимы были особенными, с метелями и снегопадами, огромными сугробами и горками, с которых так здорово кататься на санках или ледянках! Детвора рыла во дворах снежные норы, где устраивала настоящие зимние домики, а снаружи строила крепости, где держала оборону от неприятелей, закидывая стратегических противников снежными снарядами. 

Зимой случаются чудеса, на подоконниках появляются орешки в подарок от белочки и мандаринки – от зайчика, а в домах пахнет ёлкой и шоколадными конфетами. Леса становятся сказочными и невероятно живописными. И в целом это время года просто волшебное. И Арита любила его всей душой. И, наверное, любила бы ещё сильнее если бы не они. Лыжи.

Впрочем, начать надо издалека.

В маленьких уральских городах и по сей день так принято: едва выпадает снег и встаёт лыжня, физкультура плавно перебирается на природу. Уроки физической культуры спаривают, все школьники с начальных до выпускных классов дружными рядами берут из дома старенькие лыжи и, под предводительством учителя, отправляются на все два урока в лес, покорять склоны и горки. Тут тебе и спуски с горы с зачётом на качество торможения и отсутствие падений в процессе, и пробежки на скорость, и зачёты на выносливость. И хорошо, если вам повезло и уроки ваши оказались в расписании в конце дня или хотя бы в его начале. А теперь представьте, что лыжные тренировки вдруг возникли посередине процесса – третьим и четвёртым уроком, например… И вот ты, набегавшись, промокнув, с красными от мороза щеками и мокрыми от снега ногами вваливаешься в класс и пытаешься понять хитросплетения математики или родного языка… То ещё удовольствие.

А потому Арита не любила лыжи. Она в принципе была далека от спорта, но вот такое принудительное приобщение к одному из самых популярных его видов особенно не пришлось ей по душе. И помимо указанной выше причины было ещё несколько, касающихся только её.

Во-первых, Арита не умела спускаться с горы, не падая. Её зачёт на технику спуска выглядел, как падение снежного кома, который в конце пути с диким визгом врезался в стоявшего перед ней учителя, и, распавшись от столкновения, превращался в облепленную с ног до головы снегом Ариту с торчащими во все стороны лыжами и палками, счастливую уже от того, что смогла добраться до конца маршрута без серьёзных повреждений.

Оценив таланты Ариты к этому виду спорта учитель, печально вздыхая, ставил ей «зачёт» уже за сам факт спуска, ибо иного варианта в её случае не существовало.

Впрочем, и это не всё.

Во-вторых, зачёты на скорость, когда школьники в  алфавитном порядке с разницей в минуту стартовали от обозначенной точки, в которую, обогнув по лесу положенное количество километров, и должны были вернуться, тоже не особо хорошо давались Арите. Из-за своей фамилии она вечно оказывалась в начале списка, и по итогу первую половину пути только и делала, что отпрыгивала в сторону, услышав в спину очередное тревожное «лыжню!» от более расторопных однокласников. И нет, Арита не пыталась филонить. Она честно раздувала щёки и бежала вперёд что было сил, но… Беда в том, что она именно бежала, не в силах постигнуть шайтанскую магию передвижения на лыжах по снегу. В норматив она, конечно, укладывалась, прибегая в последний момент, но по тому, насколько красной и запыхавшейся она прискакивала к финишу, было понятно, что всю дистанцию она продолжала бежать, а не ехать…

Ну, и в-третьих. Несчастные зачёты на выносливость, когда нужно было пройти по маршрутам, которые были ей мало знакомы. Нет, конечно, трасса помечалась на развилках флажками и лентами, но это всё-таки был лес и общая, лесная лыжня, а потому случались эксцессы.

Один случай особо запомнился всем её одноклассникам и, безусловно, учителю физкультуры.

Началось, впрочем, всё как обычно. Очередной зачёт, очередная отправка школьников в путь по алфавитному списку и очередная пробежка Ариты на лыжах в надежде на выживание. Обычно класс делился на две категории: «до Ариты» и «после Ариты». Все, кто входили в первую, обгоняли несчастную заложницу лыж в процессе зачёта и приходили к финишу с заметным опережением норматива. Вторая составляла меньшую часть, куда входили лентяи и пухлячки, страдавшие от происходившего намного больше Ариты. Они не торопились, понимая, что в норму всё равно не попадут, а потому спешить совершенно некуда. Арита же, спотыкаясь и проклиная всё и вся, обычно ковыляла посередине, искупая отсутствие техники невероятным напором. Это было и смешно, и похвально одновременно.

В тот день она, полностью поглощённая задачей успеть в положенное время пройти положенную трассу, так спешила, что на очередном повороте, пропустив флажок, свернула на более дальний круг и вместо четырёх километров вышла на дистанцию в десять…

Когда весь класс, даже те, кто страдали лишним весом и отличались особой медлительностью, добрался до финиша, а время занятий неизбежно подходило к концу, выяснилось, что одной ученицы не хватает. Учитель, окинув взглядом класс, схватился за голову и, отправив ребят греться в находившуюся перед лыжной трассой сторожку, помчался по дистанции сам, разыскивая потерявшуюся ученицу.  Отыскал он её уже в конце пути, с окутанными инеем ресницами и печатью обречённости на лице шагавшей с более длинной трассы.  Выдохнув, учитель передумал седеть от страха и решил порасспросить, как ей пришло в голову столь значительно увеличить свой маршрут. Оказалось, что Арита даже не поняла свой промах, заметив только, что путь почему-то занял намного больше времени, чем обычно. В тот раз всё обошлось, но вот таких эксцессов с промахиванием мимо маршрута за школьные годы было  ещё немало.