Бывшие. Я не твоя игрушка

1.

— Я к тебе с плохими новостями, Мила, — хмуро выговаривает свекор, переступая порог нашей с мужем квартиры.

Как всегда одет с иголочки, но не в костюме. Приехал с неформальным визитом в светлом свитере и темно-синих брюках. Начищенные туфли хищно блестят.

Напрягаюсь, в душе поднимается тревожное предчувствие. Муж около месяца в командировке в Китае, и воображение рисует пугающие картинки. О чем может говорить такое начало разговора с его отцом?

— Здравствуйте, Валерий Николаевич, — закрываю дверь и жестом приглашаю его в столовую. — С Ромой что-то? С ним все в порядке?

Пытаюсь не подать вида, насколько мне жутко. Включаю чайник, ставлю на стол чашки, чтобы чем-то занять руки.

— С Романом все хорошо. Он разводится с тобой, — выпаливает свекор, усаживаясь за стол. — Я принес бумаги на развод.

Замираю. Я не ослышалась? Но Валерий Николаевич смотрит на меня взглядом, который не предполагает шуток.

— Не понимаю. Почему? — выдавливаю сипло. — Я не верю. Вы меня разыгрываете? У нас все было хорошо.

Глупо, но я пытаюсь доказать это хотя бы свекру, а у самой в памяти всплывает ссора, которая произошла накануне отлета мужа. Мы поцапались из-за ерунды, как бывает, когда несколько лет живешь с человеком. Роман предложил мне сдать на права, а я пошутила, что с водителем мне больше нравится. На что муж очень рассердился. Это был сущий пустяк, но Роман тогда сказал фразу, которая сильно врезалась в память: «Начинаю жалеть, что женился на тебе».

— Я понимаю, это нелегко признавать, Мила, — свекор говорит с сожалением. — Это твоя защитная реакция. Но, похоже, его чувства к тебе прошли.

— Да ничего не прошли! — вспыхиваю, все еще не желая верить ужасной правде. — Перед отлетом Рома говорил мне нежные слова и вел себя как обычно.

Сама понимаю, что это выглядит, как попытка себя успокоить. Валерий Николаевич поджимает губы и постукивает пальцами по столу, за которым мы сидим.

— Слушай, Мил, я сам в шоке — произносит совестливо. — Тоже думал, вы душа в душу живете. А оно вон как, видишь? Как гром среди ясного неба.

Да уж, самый настоящий гром. Он достает из папки отпечатанный лист — заполненный бланк заявления на развод от моего имени.

— Но я не хочу разводиться, я люблю вашего сына, — пытаюсь сопротивляться. — Мне нужно с ним самой поговорить.

— Тебе не стоит этого делать, — мрачно отвечает Валерий Николаевич. — Он сейчас занят. Открывает новое представительство нашей компании в Китае. Ему, ясное дело, не до тебя, иначе, думаешь, стал бы он меня просить посредничать?

Валерий Николаевич замолкает и добавляет уже выровняв тон:

— Если хочешь, звони, конечно, но поверь, — он проникновенно заглядывает мне в глаза, — он не будет рад выяснениям. И не плачь потом, если услышишь что-то неприятное.

Да, я в курсе, что Рома вспыльчивый. Но черт подери, я же его жена!

Свекор выглядит виноватым. Тревога скручивает внутренности. Он как будто знает куда больше, чем говорит, и зачем-то пытается не дать мне связаться с мужем. А может, пытается оградить?

Вынимаю телефон из кармана домашних брюк и набираю российский номер Ромы. Единственный, который у меня есть. Почему-то местного китайского он мне не оставил. Закрадывается мыслишка, которая остро колет в желудке. Вдруг он не станет отвечать? Хотя должен, ведь весь этот месяц мы переписывались сообщениями.

В трубке слышится один гудок, затем второй короткий и телефон замолкает. Вызов закончен. На экране рабочий стол. Не верю. Так бывает только когда звонишь абоненту, который внес тебя в черный список! Не верю! Руки начинают дрожать. Набираю еще. Та же картина. В третий раз — снова.

В глазах жгутся слезы. Валерий Николаевич, похоже, знает, о чем говорит. Но это же невероятно подло, разводиться из командировки! Мне трудно поверить, что Рома мог настолько меня не уважать.

— Мне жаль, Мила, — участливо произносит свекор, но быстро возвращает голосу привычно холодное звучание: — Я тебя предупреждал. Уж поверь, я своего сына знаю.

— Похоже, лучше, чем я, — всхлипываю и вытираю нос.

Три года счастливого брака были иллюзией? Интересно, Рома меня вообще любил? Прокручиваю в голове события последних трех с половиной лет, пытаясь понять, может ли свекор говорить правду, и понимаю, что да. Просто я влюбилась по уши и не замечала очевидного. Но все же мне не хочется вот так уходить, не поговорив.

— Я дождусь его возвращения из Китая, Валерий Николаевич, — произношу тихо и отчетливо. — Я все еще Ромина жена и имею право на один разговор.

Свекор напрягается и качает головой.

— Боюсь тебя огорчать, но не выйдет, — выговаривает сокрушенным тоном и упирает локти в стол, сплетает пальцы. — Ты должна покинуть квартиру до его возвращения.

— Это еще почему? — вырывается возмущенно.

Мне начинает казаться, что свекор, каким бы участливым он ни казался, что-то темнит. Я ему никогда особо не нравилась, но это же не повод меня выставлять. К тому же, конфронтации между нами не было. Но напрягает, что сейчас он якобы руками сына меня прогоняет.

Валерий Николаевич одаривает меня полным сожаления взглядом, как приличные люди привыкли смотреть на калеку или больное животное.

— Прости, я не хотел говорить, — он отворачивается, разглядывает стену, на которой висят в рамках наши с Ромой фото. — Но ты кое-чего не знаешь о моем сыне.