Иван-царевич и Кощей

Иван-царевич и Кощей

Иван-Царевич решительно ворвался в тронную залу Кощеева дворца.

– А ну, выходи, Кощей Поганый, смерть твоя пришла!

– Чего орёшь-то? – прозвучало справа. Кощей, восседавший на каменном чёрном троне, выглядел помятым. – И так башка раскалывается. Садись вон лучше, выпей. Василиса!

– Чего ещё? – не особо-то любезно поинтересовалась то ли Премудрая, то ли Прекрасная. Скорее последнее.

– Зелена вина неси. Не видишь – гость. Живой. И кажется, ещё даже относительно трезвый. Непорядок.

– Какое тебе зелено вино? Ты ж выжрал всё, что в этом году купцы-винокуры привезли, всех собутыльников уже переморил, сколько можно?!

– Цыц, дура! Неси, сказано!

– Нет, говорю, зелена вина! Только розово, голубо и сиренево.

– На черта нам розово вино, мы что, принцессы белокурые? И голубо тоже… Кхм… Неси сиренево. А купцам скажи, чтоб впредь вин неподобающего, непристойного цвета нам не возили! А то я их сам… Кхм… Неси, короче… Садись, Иван, выпьем за знакомство.

Крякнув и утерев усы, Иван-Царевич без колебаний уселся за стол и, перекрестившись, опрокинул первую чарку. Занюхал чесночной головкой.

Несколько минут оба молчали.

– Ну, как оно там в мире вообще? – осведомился Кощей.

– Стабильности нет. Из тридесятого царства Горыныча угнали. Они нового дракона ищут. Говорят – это проще, чем королю налоги платить.

– Оно уж как водится. Ну, а ты сам? У Бабы Яги был?

– Был.

– Ну, и как она? Горбы всё так же, – глаза у Кощея заинтересованно блеснули, – сочны?

– Э-э… Сочны.

– А нога всё ещё колченога?

– Ну, колченога.

– Надо бы её навестить. Соскучился я по ней. Сам понимаешь, – доверительно произнёс Бессмертный. – С твоей-то Василисой каши ж не сваришь.

– Ну, так давай я её тогда заберу! Раз она тебе не сдалась.

– Э-э-э, нет! Сам знаешь, о чём тогда болтать начнут, если у меня в доме ни одной молодухи не будет. Извращенец, мол, пе… пе – чего-то-там. Не помню. Неправославное слово, хоть и короткое. Геронтофил, опять же. Это за Ягу. Придумают же, развратники! Да я её раза в четыре старше самой! Что они понимают! Короче, мне без Васьки нельзя. Пусть тут живёт.

– Тогда давай, я её у тебя выиграю! В карты! Под вино очень хорошо пойдёт. А полученное удовольствие того стоит! Новую молодуху ты всегда найдёшь. Вон, в тридесятом, например, пока местные нового Горыныча не нашли.

– Сыграть-то? Это можно. Но карт у меня нету.

– Тогда в шахматы.

– Нету шахмат.

– А в шашки?

– Откуда у меня шашки? Купцы только вино завозят. Иногда.

– Да вот же, стол весь в квадратик! Квадратики красные и чёрные – то, что надо.

– Но фигуры-то откуда возьмём?

– К чёрту фигуры. Сыграем огурцами.

– Идёт. Василиса! Тащи вина!

Долго ли, коротко ли, но «съеденные» огурцы были съедены, а Прекрасная замучилась таскать на стол лохани с напитком. Было допито сиренево, выхлебано розово и почато голубо – с кривыми усмешками и хихиканьем, но бежать за водкой никто из игроков не пожелал, а пленницу для этого дела использовать не полагалось. По результату подсчёта выломанных чесночных зубцов пришлось признать, что победа несомненно осталась за Иваном.

– Ну, Василисушка, собирайся, – с довольным видом заявил Иван, пальцами распяливая глаза. – Вот просплюсь – и поедем вместе в наше тридевятое.

– Да пошёл ты, Иванушка, – огрызнулась Василиса, обнимая отключившегося в своём троне Кощея. – Как я его, бедного, оставлю? Он же без меня пропадёт…