Измена. Ты сделал больно вдвойне

Глава 1

- Могла эту новость по телефону сообщить, только зря обнадёжила! - говорит мне мой любимый муж.

«Нет, не могла, мне важно видеть реакцию, любимый», - думаю про себя. От его сияющего взгляда не осталось и следа. Счастливая улыбка достаточно быстро сбежала с его лица от одного только слова «дочь».

- Я думаю, что такие новости нужно сообщать лично, - произношу мягко, глядя, как он неторопливо садится в рабочее кресло. - Богдан, это же наш малыш. Ты не рад, что у нас будет дочь? - прикладываю руку к чуть заметному животику.

Тяжёлый вздох, лёгкое потирание пальцами переносицы, нахмуренные брови, на его лице явная досада. С надеждой смотрю на него, наблюдая за его движениями, и жду ответа. Но он молчит. Внутри назревает чувство обеспокоенности и неуверенности, ведь это ещё не всё, что я хотела сказать. Тяжёлый выдох. Поднимает опустошённый взгляд на меня.

- Я ждал, что это будет мальчик, - слышу нотки разочарования в его голосе. - Я хочу сына! - твёрдо произносит.

Твёрдость в его голосе заставляет моё сердце биться сильнее.

- Ну…, сейчас дочь, потом сын, - отвечаю немного растерянно, а у само́й трясёт всё в груди.

- Да-а-а, - его брови взмыли вверх, - да у моих братьев одни дочери! - произносит с особым ударением на последнем слове. - Так что не угадаешь, что второй точно будет мальчик, - произносит уже тише на выдохе.

Верно! Второй точно не будет мальчик, потому что внутри меня две маленькие крохотные девочки. Близнецы! И об этом я узнала только сегодня, на УЗИ. Меня переполняет чувство нежности к этим крохам. Я ехала к нему на работу поделиться этой радостной и неожиданной новостью…, но мой внутренний голос говорит, что сейчас не лучшее время сообщать об этом. А может…, набираю в грудь воздуха.

- Неужели ты не будешь любить её, только потому, что она девочка? - говорю на выдохе, подавляя наворачивающиеся слёзы. - Она не виновата, - голос дрогнул.

- Мира, иди домой! Мне нужно побыть одному сейчас, - произносит, глядя куда-то в пустоту, но не на меня.

Безразличность и холод в его голосе оставляют чувство тяжести груди. Мне тяжело дышать. Выхожу молча из кабинета, не обращая никакого внимания на секретаря. Шагая тяжёлыми ногами до лифта, даю волю слезам. Мне больно! Больно от его слов, от его реакции. Ну, подумаешь, девочка. И что, что у них в семье одни внучки. Что за бред, только сын, только внук. Всему своё время. Значит, так надо, последнее, что пролетает в голове, когда я дохожу до машины.

Лёгкий, тёплый ветер ласкает моё лицо, по которому до сих пор катятся слёзы обиды. По привычке рука тянется в сторону сумки, которую ношу через плечо, но… пусто. Чёрт! Я оставила её в кабинете у Богдана. Повесила её на спинку кресла и совсем про неё забыла. Мне так не хочется возвращаться. Я не суеверная, но почему-то к этой примете отношусь серьёзно. Придётся идти, ключи от машины в сумке.

Глубокий вдох, медленный выдох. Не хочу больше плакать, переживать. Он успокоится, обдумает и всё будет хорошо. Успокаивая себя, хожу туда-сюда вдоль машины, растирая ладонями плечи. Заглянув в боковое зеркало, провожу пальцами под глазами, чтобы смахнуть остатки уже высохших слёз. Дарю сама себе лёгкую улыбку и направляюсь обратно в офис к Богдану.

Уже вечер, и все спешат, выходят из здания. Поднимаюсь на нужный мне этаж, выхожу из лифта. Тишина. Не торопясь, подхожу к приёмной. Место секретаря уже пусто, наверное, тоже уже ушла. С уверенностью подхожу к двери кабинета Богдана. Она закрыта. Но в этой, казалось бы, тишине до меня доносятся звуки. Немного прислушавшись, понимаю, что это по ту сторону двери, которая передо мной. Из-за неё доносятся лёгкие женские стоны…

На миг дыхание перехватывает. Я сглатываю, пытаясь в горле протолкнуть глоток воздуха. Рука ложится на холодную металлическую ручку двери.