Крылья для ангела

Глава 2.

Эммануил дэ-Дюрт

«Только не он, небеса, только не этот заносчивый Ангел!», - мысленно взмолила я, смотря в холодные, с полупрозрачной ледяной коркой, глаза. Громкая музыка клуба постепенно отошла на второй план, становясь всё тише и тише, словно бы удаляясь от меня. Немая ярость в сердце зажгла грудную клетку, а вскипевшая вмиг кровь разнеслась по венам. Я на миг прикрыла глаза, пытаясь успокоить своё тело и не перейти в боевую трансформацию. И хотя она у меня была не на самом высшем уровне и причинить сильного вреда птичке, стоящей напротив, не могла, я боялась только одного: вновь потерять над собой контроль и угодить в тарцер.

Постепенно мне удалось угомонить свою бессильную ярость. Нет, это не было подвигом – подобное стало моим почти постоянным хобби. И не потому, что меня всё злило или бесило, нет. Эта ярость зародилась во мне ещё тогда, пять лет назад, когда спустя месяц пребывания в аду вдруг осознала, что всё вокруг – не сон и не сказка, а жестокая, очень жестокая реальность.

Медленно открыв глаза, посмотрела на ангелка. Он с неопределёнными чувствами на лице смотрел на меня. Оно и понятно – это типичная реакция небесных крылатиков, когда те видят нашу… особенность. Да, скорее всего особенность – умение замедлять время с выгодой для себя, а после возвращать всё на круги своя. Здесь, на земле, люди ничего не чувствуют. Они, откровенно говоря, вообще все глухи, слепы и немощны в этом плане. А вот твари небесные всё видели, всё чувствовали и… били прямо по самому больному. Видимо – тоже присущая только им особенность.

- Или ты меня, - надменно бросили парень в ответ. У меня внутри всё сжалось. Стало очень горько и обидно, а ещё невыносимо больно в душе. Что я сделала этому снобу-Ангелу, что он меня так ненавидит? Нет, не демонов в целом, а именно меня, ведь нашей братии тут пруд пруди - придираются же только ко мне.

«И так всегда», - с грустью подумала я, - «как что, так сразу ко мне. Как что – так сразу Эмма! И главное – зачем? Чтобы предъявить свои претензии, чтобы отыграться на мне».

А ведь так хорошо всё начиналось…

Хотя, кого я обманываю! Начинался день мой сегодня хуже некуда…

 

***

- Сон, сон… Это всего лишь сон, - тихо бормотала себе я под нос, сев на кровати и не разлипая глаз, свесила вниз ножки. Ежедневный ритуал поднятия веры во мне на что-то призрачно-прекрасное прошёл…

Никак он, собственно, и не прошёл. Кошмар, приснившийся ночью, отбивал всякое желание во что-либо ещё верить, а гудевшая после вчерашней встречи со стеной голова не собиралась мне помочь отогнать все ненужные мысли прочь, заменив их на пустоту. Привычную и успокаивающую пустоту.

Поднявшись с кровати, оделась и вышла из комнаты в коридор, пробираясь к ванной. Но на мою неудачу, натолкнулась на комендаторшу, надзирательницу в нашем интернате.

- Эмма дэ-Дюрт, - окликнула она меня. Брюзжавый, скрипучий голос неприятно ударил по ушам, заставляя поморщиться и остановиться, позволяя низкорослой полноватой женщине подойти ко мне.

Я неприятно скривилась. Эмма дэ-Дюрт. Уже пять адских лет меня так зовут, и я до сих пор не могу без содрогания слышать это противное имя. А ведь я даже не Эмма и никак не дэ-Дюрт. Дэ*… значение моего нового имени неприятно скрипнуло в душе.

- Эмма, - вновь позвала меня комендаторша.

«Эммануил», - хотела поправить я, но привычно придержала язык за зубами. Ещё с детства мне пришлось научиться этому. До сих пор помню, как я, маленькая совсем, сидела и с обидой в глазах смотрела на папу, спрашивая, отчего мне нельзя никому называть своего полного имени. А он тогда, всегда добрый, смотрел на меня с непотным ещё мне в детстве выражением лица, поджав губы.

- Никогда, слышишь, никогда не упоминай своего полного имени, - жёстко сказал он тогда. – Ты же ведь помнишь сказку, что я тебе читал вчера на ночь?

- Про войну между ангелами, демонами и людьми? – спросила тихо я. Мне тогда было действительно не ясно, что такого плохо крылось в моём имени.

- Да. А ты помнишь, как назвали все три расы эту войну?

Я отчаянно покачала головой. Нет, я, конечно же, не помнила, как называлась эта война. Сказка – она и есть сказка, и не имеет никакого значения.

- Всемирная Эммануила. Эммануила, Эммануил! – впервые тогда закричал на меня он. Кажется, у меня даже брызнули слёзы. От обиды и непонимания. Наверное, именно это и заставило отца смягчить свой тон. – Понимаешь ли, Эмма, - тихо и успокаивающе начал он, - эту сказку знают очень многие у нас на земле. И все они помнят, как называлась война та. Поэтому, услышав, что тебя мы с мамой назвали так же, как и названа была та сказочная битва, люди просто могут не понять и… начать относится к тебе не так хорошо, как хотелось бы.

Да, я вынесла тогда свой урок из этой беседы. Вынесла и навсегда запомнила. А когда узнала, что сказка, рассказанная на ночь, была реальностью, запретила себе даже мысленно произносить своё имя. Названная в честь войны… Кажется, мои родители были идиотами, уже с самого рождения обрекая меня на вечную кровь и битву.

- Мне доложили, что ты вчера опять отлынивала от работы. Отказалась от заказа! – мне захотелось тут же испариться, растаять и исчезнуть где-нибудь в бездне.

Я повернулась и безучастно посмотрела на говорившую. Волевая женщина в строгом костюме и так нелюбимой мною куфиткой на голове. Она чем-то напоминала мою учительницу, когда я ещё жила на земле и ходила в школу. Тоже строгая, любящая командовать, властвовать и получать от этого удовольствие. Только вот нашей надзирательнице, в отличие от земной учительницы, была присуща одна особенность – она была жестока и беспощадна. Её слова могли ранить не хуже закалённого оружия, её меткие удары могли оставить после себя большие синяки, что заживали неделями, а ещё она была хозяйкой тарцера – ужасного помещения, сотканного из самой тьмы. Там нет времени, нет движения, нет света и сна. Но там, в кромешной темноте, все твои потаённые страхи и монстры обретают материальную форму, доводя тебя до седых волос и заикания. И я знаю, что говорю, потому что сама прошла через это. Сперва когда только попала в Дом безродных (меня поместили туда, заставив забыть о прошлой жизни), а после ещё много раз за непослушание. Нет, я не так уж и часто ослушивалась, но достаточно – чтобы при каждом неверном движении попасть в тарцер в наказание. И, кажется, сейчас это случится вновь.



Отредактировано: 23.08.2017