Кто такие?

Кто такие?

— Мам, а кто такие бедные?

— Ну… Это мы… Ты, я, папа, бабушка, дядя Алим.

— Мы бедные?

— Да. Так вот вышло. В России все деньги у богатых. И делиться они с честными людьми, вот хоть с твоим папой — не хотят, платят гроши. Богачи очень скупые, поэтому они и стали богатыми. И у кого не было денег — у того их и не будет никогда. Не нужно забивать себе голову этим.

— А кто такие жахадисты?

— Ты ешь, давай, не отвлекайся, а то ты так до вечера не дохлебаешь, — Эля возилась с тестом, раскатывая его резиновую упругость, и попыталась отбросить упавшую на лицо прядь волос, но руки были в муке, а накопившаяся от несчётных сегодняшних дел усталость и невозможность управиться с волосами крайне нервировали. — И вообще! Лучше у папы такие вещи спрашивай. Дамир! Слышишь?! Иди, пообщайся с ребёнком, раз ничего делать по дому не хочешь. Всё хоть что-то полезное… И так целыми днями сидите, треплетесь, треплетесь.

В прихожей послышалось шебуршение, движение, собирание, обувание. В дверном проёме кухни посреди лапшичных гардин возник Дамир с вопросом на лице и реденькой курчавой бородёнкой. А за его спиной уже открывал дверной замок и намеревался слинять старший брат бобыль Алим, который понял, что и вправду засиделся в очередной раз в гостях и может попасть под раздачу семейной разборки. Алим махнул рукой на прощанье и тихо вышел из квартиры, хитро подмигнув.

— Чего ты разворчалась опять? Что опять случилось? — нарочито сложил руки на груди Дамир.

— Вы там на своём диване весь день проведёте, дырки протрёте. Хуже бабок-сплетниц. Болтаете и болтаете.

— На диване и что? Нельзя посидеть на диване, поговорить? Где нам сидеть ещё? На полу? И ты знаешь, что Диван — так называется высший орган власти в исламских государствах?

— Вот вы и есть диванные политики. Иди с ребёнком поговори хоть, расскажи своих сказок, — требовала Эля, громкая, бойкая, нестарая ещё совсем черноволосая женщина, но весьма замученного вида, занимающаяся целый день приготовлением угощений для гостей. — А то ты вроде есть, но тебя и нет. Совсем внимания не уделяешь.

— Уделяю.

— Нет.

— Уделяю.

— Нет, не уделяешь.

— Уделяю.

— Пап, а кто такие жахадисты?

— Правильно говорить джи-хадисты, — Дамир присел поближе на табуретку и налил себе в большую кружку холодный чай. — Это такие отчаянные люди, которые взрывают бомбы, убивают солдат и министров, всех убивают, кто им мешает. То, что они делают, конечно, очень плохо. Нельзя убивать, это грех. Нам нужна справедливость, а не джихад. Чтобы все люди жили равными, какими нас и создал Аллах. Мы пытаемся бороться политическими методами, а не оружием. Я опасаюсь любого насилия…

— Ты трусишь?

— Нет, что ты, папа смелый.

— Да-да. Невероятно смелый! Но не с теми, с кем надо, — недобро пошутила Эля, не поднимая головы от стряпни, бодро продолжая катать, строгать, давить и посыпать, в некоем энергичном исступлении.

— Скажем так: я не хочу автоматов, чёртовых бомб — они ещё никому не помогли наладить мирную жизнь. К тому же у меня семья, ответственность, — поправился Дамир, искоса поглядывая на жену, ожидая, что она и сейчас продолжит язвить, но та молчала. — Эти такфиристы, салафиты — все они слишком горячие ребята, много мнят о себе, думают, что перехитрят и перестреляют, стоит только громко заявить о джихаде. Но наверху тоже любят пострелять. Заканчивается всегда пиф-паф: джихадисты стреляют в полицию, потом армия стреляет джихадистов или их ловит полиция и сажает в тюрьму навечно. И вводят новые законы и запреты. Вот такой бессмысленный джихад.

— А нас они тоже застрелят?

— Неееет. Нам джихадисты вряд ли навредят, так что и бояться их не стоит. Пусть чиновники их боятся и толстосумы-богачи, которые обирают людей. А у кого денег и власти нет, тому и бояться не за что. Посмотри, мы с мамой работаем целыми днями, а что у нас есть? Ни квартиры своей, ни машины, даже еды не всегда хватает. Ни свежих фруктов, ни сладостей. Ведь богачи и их ручные депутаты нам всё запретили, постоянно давят еду бульдозерами напоказ, ещё и хвастаются — кто больше раздавил сегодня, кто народ в нужду загнал сильнее. А сами каждый день хлещут вино, жрут дорогущие колбасы и… и… манго, например.

— Настоящие манго?

— Да, им прямо свежие срывают и привозят на самолётах в тот же день. Вот, кушайте, у вас ведь куча деньжищ, вам позволено наслаждаться жизнью. Это несправедливо. Я никогда не ел манго, ты никогда и мама никогда. И однажды они поплатятся за это. Пусть боятся. Придёт и к ним час расплаты. За манго. И за всё на свете. Они ведь сатанисты к тому же.

— Кто? Богачи?

— Конечно. Так они и добыли свои сокровища. Они продали душу дьяволу за много денег. Это любой знает. Они предали страну и народ, и даже религию поменяли. Они отвергают Бога, бросают ему вызов. Они вмешиваются в его творения, в генетику лезут, выращивают чудовищ — не-мужчин и не-женщин, а гермафродитов навеки проклятых. Они разрушают семьи, пропагандируют разврат, содомию. Они и сами уже не люди в общем, а ГМО-продукты без божественной искры. Рай они себе сами создали при жизни, всё у них комфортное, мягкое, золотое. Ад для нас устроили. Сатанисты, буддисты, атеисты — не поймёшь даже кто они, каждого куфра понемножку, у них мешанина из разных сект. Настоящих правоверных и православных они считают за низший сорт, за рабов. Вроде как религия нищих терпил. Мы для них немодные, неинтересные. Но мы будем держаться за наши традиции. В этом наша сила.

— Зачем держаться?

— Потому что в конце концов Бог и правда за нами, а не за ними. Так-то! — он легонько стукнул пальчиком дитё по носу.

— А откуда ты знаешь, что за нами?

— Это так, поверь.

— Мирчик, у нас почти закончились яйца, нужно ещё пару морковок для салата и совсем нет зелени — украсить сверху. Сбегаешь в лавку быстренько, а? — заискивающим тоном попросила Эля, как и обычно это делала, чтобы Дамиру хотелось исполнить просьбу, показавшись себе правильным мужем.

Дамир надул щёки воздухом, подумал с три секунды и сдулся, согласившись с миссией.

— Ну, хорошо. Сейчас. Пойду я. Раз надо, — потрепал он ребёнка по голове и уже встал с табуретки, как получил ещё серию вопросов.

— Зачем?

— За едой.

— Зачем?

— Глупый вопрос, чтобы есть.

— Зачем?

— Чтобы жить дальше.

— Зачем?

— Хм, действительно… Зачем?.. Зачем? Чтобы дожить до победы над богачами-сатанистами, чтобы всё увидеть своими глазами! — Дамир победоносно поднял палец вверх и, удовлетворившись своим великолепным заключением, пошёл надевать куртку для похода в магазин, добавляя на ходу. — Скоро… Очень скоро!