Любимая. Невеста. Любовница

Глава 1

Наше время…

Дождь лил как из ведра.

Кира промокла до нитки, пока дошла от ворот до двери двухэтажного особняка Глеба.

Продрогла до костей после тёплой машины, но вряд ли в этом доме ей предложат горячего чая и обсохнуть. Вряд ли ей предложат даже войти.

— Что тебе надо? — рывком открыв дверь, на пороге стояла Нина, жена Глеба Елагина.

Чёрт! Кира надеялась, это будет их сын — парню хотя бы можно доверять. Или Фаина — женщина, что помогала по хозяйству, эта бы выполнила её просьбу наверняка, но Нина…

Честно говоря, куда больше Кира надеялась сегодня уже не вылезать из-под одеяла.

После ухода Глеба нежиться в тепле, оставленном его большим, сильным телом, и сладко проспать до утра на его подушке. Она даже в душ не хотела идти — так было хорошо, тихо, уютно.

И лучше, если бы он не уходил.

Но он вдохнул её запах, словно хотел унести с собой, поцеловал Киру в плечо и встал.

— Надо ехать, — натягивая одежду, ответил Глеб на её взгляд, скорее уже просто грустный, чем тоскливый.

Елагин так часто уходил за эти двадцать лет, что она могла бы и привыкнуть, но нет: расставаться с ним каждый раз было невыносимо.

Её хирург.

Высокий, широкоплечий, сильный.

Красивый, темноволосый, сероглазый.

Талантливый, умный, выдающийся.

Её кардиохирург.

Доктор её сердца.

— Опять пересадка. И опять ночью. Надо поспать с вечера хоть немного.

— У меня ты высыпаешься лучше, — справедливо заметила Кира, подперев голову рукой, и тяжело вздохнула.

— Да, ты же хотела о чём-то поговорить, — вспомнил Глеб, нахмурив лоб.

Она хотела, как и вчера, и неделю назад, и предыдущие несколько недель, что всё откладывала и откладывала трудный разговор, но выяснять отношения, ставить условия, ссориться с ним перед сложной операцией, конечно, не будет — она же не его жена.

Кира махнула рукой, давая понять: иди уже.

— Давай завтра. Сегодня мне, правда, надо ехать, дома остались документы, — Глеб застегнул ремень брюк. — А я ещё даже не знаю, кого буду оперировать.

— Почему не знаешь? — удивилась Кира.

— Решаю не я. Донор обычно появляется внезапно. И уже комиссия смотрит, кто стоит в очереди, кому подойдут размеры, совместимость по группе крови и прочие параметры. Вызывают трансплантологов. Уточняют, готов ли выбранный пациент, можно ли его сейчас оперировать. Моё дело — провести операцию, — сжал в кулак и резко выпрямил пальцы правой руки Глеб, словно уже разминал перед работой.

В последнее время он делал так всё чаще, и Киру это не на шутку беспокоило.

— Ты был у невролога? — спросила она.

— Был, — ответил Глеб.

— И что он сказал? — не поверила Кира.

— Всё в порядке, всего лишь профдеформация, — Глеб сунул руку в карман.

— А он точно невролог? — с подозрением прищурилась Кира.

— Не сомневайся, — улыбнулся Елагин.

Она и не сомневалась, что Глеб зашёл вечерком к какому-нибудь старому приятелю, по случаю неврологу, они что-нибудь обсудили, посмеялись, возможно, выпили по бутылочке пива, Глеб вскользь пожаловался, тот посоветовал ему пройти обследование, и на том разошлись.

— Ладно, поехал я, Кирюш, — наклонился он, чтобы ещё раз её поцеловать. — Надеюсь, удача меня сегодня не оставит, а мастерство не пропьёшь. Ненавижу пересадку сердца, — скривился он.

Кира могла бы спросить: «Почему?», но знала ответ.

Технически для хирурга операция несложная: удалить и пришить, разве что шить приходилось много. Но Глеб не любил пересадку по другим причинам. Во-первых, они обычно ночью, и не только хирург, вся бригада: трансфузиологи, анестезиологи, медсёстры, ассистенты — все хотят спать. Во-вторых, был в этой операции очень трудный для Глеба момент — смотреть, как борется за жизнь только что удалённое сердце, ещё бьётся, ещё работает, надеется, старается, как старый солдат, до последнего исполняя свой долг, но постепенно слабеет и умирает. А в-третьих, чтобы сердце получил кто-то больной и немощный, кто-то сильный и здоровый должен умереть.

— Ты справишься, — обняла Глеба Кира.

— Ты в меня ещё веришь? — убрал он волосы с её лица.

— Всегда, — заглянула она в его глаза. — Даже не сомневайся.

— Значит, справлюсь, — он подмигнул и пошёл к выходу. — Не провожай. Не люблю, когда провожают. — И крикнул уже из прихожей: — Напишу!

— Буду ждать! — крикнула в ответ Кира.

Она знала, что он не любит.

Не любит пересадку. Не любит, когда провожают. Не любит немытую посуду. В самолёте не любит сидеть у окна. Не любит намёки: «Скажи, твою мать, прямо!» А ещё не любит жену.