Непростая жизнь у трясогузки

Непростая жизнь у трясогузки

- Я на вас удивляюсь, женщина, как можно было устроить гнездо у Него под самым носом?
- Так не было Его.
- А это кто?
- Ну, Он!
- Так о чём вы мне толкуете? Вон, ваш Виктор прилетел с букашкой в клюве. И как он теперь птенца кормить будет? Да и вы сами, куда кузнечика дели? Съели уже? Не донесли? Так, каждый раз дожидаясь, пока Он уйдёт, ожирение получить можно.
В ответ трясогузка-мать проворно крутнула головой, и пискнула:
- Ах, оставьте, дама, без вас тошно.
- Ладно, делайте что хотите, - ответила советчица и перелетела с ветки дерева на забор.
К Эльжбете подбежал на тонких ножках папа Витя с бабочкой в клюве.
- Слепая! Какая же это букашка? – проворчала Эльжбета.
- Ну, что опять сидит? Кормить не даёт!
- Да, сидит. На нас, между прочим, смотрит.
- А ты что, голая? Смотреть на неё нельзя!
- Дурень, Иржи кормить пора!
- У твоего Иржи рот не закрывается.
- Ты в своём уме? Он птенец, он постоянно есть должен.
- Мне не нравится имя Иржи, - сквозь висящую в клюве бабочку проворчал Виктор.
- Это что ещё за новость? Иржи Молоствов. По-моему красиво.
- Виктор Молоствов, вот это красиво! – заупрямился трясогузка - папа.
- Хватит с меня одного Виктора Молоствова! Довольно болтать, побегай, давай, перед Ним, а я попробую с тыла зайти. Да гляди свою бабочку не сожри, а то Иржи не достанется.
- Лети, давай, стратег! – съязвил Виктор и ещё на один шаг приблизился к моей ноге. То, что раньше было бабочкой, бесформенной тряпкой свешивалось с его клюва. Не спуская чёрных бусинок глаз, Виктор струился у меня под носом, демонстрируя свою храбрость.
- Ну что ты сидишь? Лети, давай… к Иржи, – пропищал Виктор.
- Да, умник! Полечу и место спалю! - препиралась Эльжбета, - заберёт он нашего Иржи! Знаешь, как Они маленьких птичек любят.
- Не говори ерунды! - сердился Виктор, - Он и так всё знает. Из вредности сидит, на нервы действует!
- С чего ты взял, что знает? - перепугалась Эльжбета.
- А ты сама подумай: торчит тут, а мы вокруг него волчком вертимся. С чего бы это, а?
Обычно как? Лишь издалека Его увидишь, и летишь, как угорелая, куда подальше. А тут, осмелели, понимаешь! Значит надо им чего-то, думает! И с провиантом вдобавок!
- Точно! Знает! Бедный Иржи! - зарыдала трясогузка-мать и проглотила свою добычу от нервов.
Мне почему-то стало неловко, что птички так мучаются. Я поднялся со скамейки и зашёл в дом.