Падение русских городов.

Падение русских городов.

   В средневековье целью всей военной кампании нередко была одна единственная крепость. И не всегда ту единственную крепость удавалось захватить. Приходилось отступать не солоно хлебавши, утешаясь опустошением окрестностей.

   Орда же, в течение одной кампании, взяла десятки русских городов.

   Как?

   Раньше всё списывалось на баснословную численность нападавших. Исследования показали, что в корпусе чингизидов вряд ли было больше 30 тысяч бойцов. Тогда почему нашим предкам не удалось отстоять свои твердыни? Почему не вышло отсидеться за стенами городов, как до этого десятки раз спасались во время княжьих усобиц или при прорывах степняков?

   Что необычного было в действиях ордынцев? Что отличало их методы ратоборства от тактики большинства других армий?

   В принципе, ответ прост: «Дело мастера боится».

   Военная культура и искусство взятия городов у «птенцов гнезда чингизова» на несколько столетий опережали европейские.

   Высокая культура – это не всегда что-то технически сложное. Гораздо чаще высокая культура проявляется в нахождении чего-то, сочетающего простоту и высокую эффективность. Именно в использовании и умелом сочетании сравнительно простых, но очень эффективных осадных и штурмовых приёмов секрет успеха ордынцев.

   А для выяснения подробностей нам лучше всего включить в нашем воображении «машину времени» и в образе зажиточного ремесленника, плечом к плечу с нашими предками, выйти на стену какого-нибудь хорошо укрепленного, большого и богатого города. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

   Мы на высокой стене, возносящейся поверх ещё более высокого вала. Равнины, река, перелески просматриваются на многие километры, и лишь матёрые леса ограничивают обзор. На тебе, поверх зимней одежды, хороший кожаный доспех с металлическими наручами. На голове добротный кожаный шлем с войлочным подбоем. Защита усилена вшитым шишаком из ядровой древесины ясеня и вшитым металлическим налобником. На поясе большой, крепкий и удобный нож, за сапогом ещё один нож, поменьше. В одной руке копьё длиной метра два с половиной, с подтоком и подкреплённое у наконечника метровыми железными полосами. В другой руке круглый щит на деревянной основе, в два слоя обтянутый толстой кожей и по верхнему краю обитый железом.

У тебя есть все основания верить в себя, в своё оружие и в неприступность городских укреплений.

   Почему у тебя ни меча, ни кольчуги, щит без умбона, а у шлема железный лишь налобник? Так тебя же не княжим дружинником обряжали. И не городским богатеем, которому положено выступить во главе толпы челядинцев. Тебя и так одели и вооружили гораздо лучше среднего ополченца.

   Снаряжавшие тебя реквизиторы объяснили, что железо в средневековье дорого, технология примитивна. Железо и выплавляют, и обрабатывают не на каменном угле, который можно грести из-под земли миллионами тонн, а на угле, полученном от пережигания дров. Пережигание угля процедура канительная, да и леса не напасёшься. Далеко не все породы деревьев способны дать уголь, пригодный для металлургии.

   Ты отправляешься в мир, где немыслимы чугунные ванны или пронизывающая бетонные стены арматура. В мир, где почли бы за сумасшествие превращать в ржавчину стальные трубы, пуская по ним воду. Тазы, вёдра, лохани, – исключительно из дерева. Посуда из глины и дерева, металлические разве что котлы, да и те чаще из меди.

   В твоё снаряжение вложено две трети всего того «доброго» железа, которое может быть скоплено в семье зажиточного ремесленника за 2-3 поколения. В болотах Русской равнины много месторождений железной руды. Но выплавить высококачественное железо из болотной или луговой руды, ой как непросто, некоторые производственные циклы рассчитаны на десятилетия, начинают деды, заканчивают внуки. Большая часть получаемого металла для производства оружия малопригодна. Местное железо сойдёт на оковку булавы или щита, на кистень. Для ковки меча, бронебойных наконечников, плетения кольчуг, – лучше подойдёт железо привозное, из магнетитовой шведской или гематитовой немецкой руды. На меч, средней руки ремесленник может накопить лишь продержав жену и детей несколько лет впроголодь. И смысла в таком приобретении мало. Для работы мечом навык требуется серьёзный, ножом тебе будет и проще и сподручней.

   Оглянись на своих соседей по стене, у большинства железа ещё меньше чем у тебя. Город богат. Но половина топоров не боевые, а хозяйственные, лишь пересаженные на боевую рукоять. И у копейщиков настоящие боевые копья, удобные для фехтования и маневренного боя, только у половины. У остальных рогатины, – тоже копья, однако с широкими лезвиями, способными причинить обширные раны зверю, но защитное снаряжение пробивающими лишь при большом усилии. Мечей единицы, боевых ножей тоже немного, то, что висит на поясах, больше подходит для боя с трёхлетними детьми. Наручи – редкость. Наверно, у многих есть кистени, но их в рукавах да за пазухами не видно.

   Хватает и бойцов, вообще не имеющих ни металлического оружия, ни доспеха. «Лохмотья и дубины…» На защиту города вышли не только богатые с их челядью, но и мастера, еле сводящие концы с концами, их подмастерья и ученики, подросшие сыновья и принятые в семьи сироты. Наконец, окрестные селяне с деревянным сельхозинвентарём…

   На стене мы пока стоим для порядка и из любопытства.

   Вражеское войско может сходу ринуться на город, если увидит ворота открытыми.  Мечта любого сотника передовой сотни – появиться неожиданно и ворваться в незапертые ворота. На Руси такой казус именовался «взять изгоном». Монголы прославили себя хорошей разведкой, стремительностью передвижений, скрытностью и хитростью. Сработало на врага и то, что русичи привыкли ждать вторжения степняков поздней весной и летом, а зимой чувствовали себя в относительной безопасности. У наших же предков обнажились явные проблемы с бдительностью, организацией охраны и систем оповещения. Ордынцы взяли изгоном несколько русских городов, в том числе хорошо укреплённый Вщиж.