По-настоящему повезло

По-настоящему повезло

Бэт свернулась клубком среди древних телевизионных ящиков. Мокрая, голодная, с разбитым коленом – она чувствовала себя настолько жалкой, что хотелось плакать. Зачем вот только влезла во все это дерьмо с сопротивлением?

Где-то вверху привычно гудела воздушная ищейка, и только льющий как из ведра дождь, не позволял сети работать в полную мощь и заметить неудачливую воровку.

Бэт конкретно напортачила. Попалась. Спалилась на сущей мелочи. И теперь – прощай прошлая жизнь, прощай работа и свобода. Все что теперь ее ждет – вечные прятки с полицией и нищета. Если повезет. А если нет – ее схватят, отсканируют мозг и сотрут память. А потом получившуюся бездумную куклу отправят полировать детали для ищеек. Такая вот жестокая ирония в наказание.

Спасительный ливень не прекращался. Нужно было как-то двигаться дальше, добраться до центра свалки, где в глубине башни из старой техники в невинной с виду жестяной коробке вместо проводов и схем должен быть спрятан ненадежный телепорт в так называемый штаб. Если его за последние три дня никто не использовал. Господа из сопротивления разумно параноидальны – механизм самоуничтожения ставят на все. Поговаривали, что некоторые – даже на свои головы.

Хотя уж лучше умереть, чем стать беспамятной болванкой.

Бэт, осторожно замирая каждую минуту, поползла вперед, сквозь баррикады из мертвой устаревшей техники. Небо начало проясняться, да и рассвет скоро – закончится комендантский час, а от бдительных законопослушных граждан скрыться куда сложнее, чем от поисковой сети.

Сейчас Бэт особенно ненавидела своих родителей. Парочка эгоистичных романтиков, решившая, что Закон о браке не помеха истинной любви. И мамочка-киборг выносила ребенка от простого человека, заплатив за такую авантюру целое состояние.

Разумеется, «долго и счастливо» с поддельными документами не сложилось. Отец почти четыре года умело имитировал способность природных киборгов к обработке информации с помощью нелегальных программ, но маленькой девочке такого не дано. Маленькая Бэтти болтала слишком много, слишком жаждала общения с другими детьми, не представляя, чем это обернется. Она ведь не знала, что в сравнении с ними – примитивна.

Ярче всего о том дне, когда родителей забрали на чистку, Бэт вспоминалось, как каждый человек в важном костюме поражался глупости и наивности пустышек – людей без кибернетической начинки в мозгу и генокоде.

И каждый день, драя полы в огромном здании Корпорации – бесполезная работа, подаренная издевательской милостью обладающих властью, работа, которую машины выполняют куда успешней – Бэт проклинала эту родительскую глупость.

Но у нее был дом, стабильность и даже парочка таких же незадачливых приятельниц, и Бэт знала: есть те, кому намного хуже. Она должна быть благодарна.

А потом она встретила Джо – и все рухнуло.

Теперь она здесь – на свалке. Теперь у нее нет ничего – только украденный чип. Почти удачно выполненное задание, смысл которого ей неведом.

Бэт вся расцарапалась и наставила себе синяков, прежде чем добралась до заветного телепорта. Описания ей дали довольно точные, но среди всего мусора попробуй быстро найди то, что нужно… Но нашла же. Обессиленная, она забралась внутрь – с ее маленьким ростом и худобой было даже просторно,  наощупь набрала необходимый код и крепко закрыла глаза: только бы не обманули.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста – пусть хоть сейчас ей повезет.

Элиас снял маску.

В голове – приятная пустота, долгожданная свобода от бесконечных потоков информации. Обработка, анализ и принятие решений на фантастической скорости – он держал в себе ровно одну двенадцатую часть жизни города. Вот только собственной жизнью Элиас не владел.

Джо говорит: «Ты такой же раб системы», и от этих пафосных слов смешно им обоим. Но Джо всегда говорит то, что так желает услышать собеседник, говорит просто и банально, и оттого так убедительно.

Еще Джо говорит, что с ним, с Элиасом, что-то не так, должно быть системная ошибка при рождении, потому что невозможно столь совершенному разуму, такой успешной реализации родовой программы, быть настолько человеком. Элиас отвечает, что все это глупости, что глубина личности не зависит от объема памяти, и оба вновь смеются от пафоса, и никогда не обсуждают, что кроется в желании Элиаса помогать радикально настроенным пустышкам.

Элиас и сам знает.

Элиасу где-то в глубине души нравится быть особенным. Быть чужим среди своих. Быть спасителем для тех, кто не может спастись самостоятельно. Элиас то грезит мирными реформами, то безумными революциями, грезит своим именем в истории – ведь историю пишут победители – и Элиасу почти плевать на равенство, о котором так твердит Джо, ведь подобного и быть не может в принципе. И, либо ничего не изменится, пустые слова, либо перевернется с ног на голову, и все равно – то же самое, простая условность, и знает это каждый – где-то в глубине души.

А вообще он искренне сочувствует пустышкам.  У них тоже есть желания, значит должно быть и право пытаться эти желания исполнять – или хотя бы иллюзия права, иначе безумно обидно, и даже если знаешь, что ни на что не способен, обвиняешь злую систему…