Портал в Итернитас. Изгнание. Том 1

Пролог

Под беломраморными сводами дворца раздавались сдавленные стоны и женский крик. Этой предгрозовой ночью никто не спал в маноре Аварра. Почти все обитатели дворца замерли в ожидании Благословения. Лишь пожилая Нэнн, эльфийка-повитуха внимательным взглядом следила за рождением наследников верховного Аран[1], да направляла роженицу советами. Сам же будущий отец Тар[2] Даэруил Аварра беспокойно мерил шагами соседний с опочивальней коридор, предаваясь тревожным мыслям и воспоминаниям.

Беременность супруги протекала тяжело, даже несмотря на то, что она уже доказала свою способность к рождению детей, произведя на свет первенца, которого Даэруил принял как воспитанника. Их семьи заключили договор помолвки, наблюдая за пышущей жизнью Дочерью Леса, носящей под сердцем первое дитя. Когда же Аэлдуллин появился на свет и прожил свой первый год, Леди Руасил приняли в Дом Аварра в надежде, что она и дальше сможет продлевать Род.

Годы складывались в десятилетия, но души долгожданных наследников не спешили выбрать своими родителями правящую чету Вечного Леса. Тучи войны сгущались над планетой. Дети Леса пропадали без вести. Население неумолимо чахло и сокращалось. По совету Старейшин, Леди Руасил вновь спустилась в день летнего солнцестояния в Священную Рощу, где эльфы и люди встречались раз несколько лет для свершения древнего обычая.

Демиург оказалась благосклонна к матери и её избраннику в тот праздник. Леди Руасил понесла двойню. Старейшины предрекли, что родятся два мальчика. Чета Аварра поначалу были счастливы. Но вскоре ей стало становиться хуже. И без того стройная и изящная эльфийка бледнела, тощала и слабела. Подозревали отравление, порчу, проклятые артефакты, происки враждебных Домов... Но никакие проверки не давали результата, и Старейшины пришли к единственному возможному выводу – до столь сильного истощения Леди доводят ещё нерождённые малыши, и выживание Тар Руасил стояло под большим сомнением. Поэтому за родами следили Старший Жрец Света со своим Преемником, готовые вмешаться в любой момент, если роженица не сможет справиться самостоятельно, чтобы магией поддержать в ней жизнь.

Пожилой Нэнн было не до предания размышлениям. Она злилась. Она чертовски злилась на Жрецов, Старейшин и всех приближённых к кругу целителей. На её памяти много веков роженицам помогали не только травами и поддерживающей магией, но и более кардинальными средствами. Даже позволительно было вскрыть чрево острым освящённым клинком, и достать задержавшееся дитя, чтобы затем спасти обоих. Но от этой кровавой практики отказались с уходом из жизни последней Жрицы, наделённой даром Смерти. В народе – некромантией. А после, наделённые этим Даром и вовсе попали в опалу с лёгкой подачи новой людской религии, которая стремительно разрасталась за пределами Вечного Леса.

Вот, мать разрешилась первым ребёнком. Сердце пожилой эльфийки сжалось от скорби. Младенец не дышал. Его кожа казалась серой. Проступала паутина синих вен. Хлопо́к не помог. Она быстро передала мертворождённого Жрецу, впрочем, особо не надеясь на чудо. Тот сразу приступил к массажу сердца и сформировал поддерживающее жизнь плетение. Что было без толку, поскольку у Дитя явно давно уже не бился пульс.

Когда же родился второй ребёнок, Нэнн не удержалась и издала изумлённый испуганный вскрик. Занятые реанимацией Жрецы не сразу повернулись к ней и не успели заметить её остекленевший взгляд. Спустя несколько мгновений послышался возмущённый писк второго ребёнка. Мать затихла, потеряв сознание. Преемник сразу кинулся к ней, оставив безнадёжного мертворождённого на наставника.

В руках слегка рассеянной и удивлённо хлопающей глазами повитухи возился свёрток с остроухим золотоволосым младенцем с глазами цвета молодой листвы.

Тар Даэруил, испуганный тем, что супруга затихла, ворвался в комнату, презрев все обычаи и правила приличий, и первым делом бросился к кровати Леди Руасил. Та всё ещё пребывала в беспамятстве. На лоб, покрытый испариной, налипли рыжевато-золотистые волосы. Кровать и подол рубахи щедро пропитала кровь. Леди часто дышала, иногда поворачивая голову на звук. На её теле горели зелёным светом грифы исцеляющего плетения. Преемник шумно выдохнул, успокаиваясь, и присел на табурет возле кровати. Жизни женщины больше ничто не угрожало, хоть и её восстановление потребует присутствия лекарей и поддерживающих заклятий.

Нэнн поднесла свёрток с живым ребёнком к Тар Даэруилу, не в силах сдержать жгучие слёзы по его брату. Отец поклонился повитухе и Жрецам, возблагодарив за спасённые жизни. Взял на руки закимарившего младенца и осторожно поцеловал в лоб, стараясь сохранить лицо и унять дрожь в руках. Радость оказалась окрашена алым рубцом потери. Горло невыносимо жгло. Он передал младенца обратно пожилой Нэнн, и та унесла его для омовения и последующей передаче к груди матери, когда та очнётся.

– Мой Алан... Благословенна ночь, подарившая Вам сына. И Мир скорбит о Вашей утрате, – произнёс Старший Жрец, выдержав полагающееся приличиями молчание.

Тар Даэруил покивал головой, принимая слова Жреца, и двинулся к столу, на котором лежал его мёртвый сын. Но Жрец перегородил ему путь.

– Я хочу проводить сына в последний путь. Дайте дорогу, – возмутился Даэруил, не ожидавший, что кто-то посмеет создать препятствие.

– Прошу простить, мой Алан, мою бесцеремонность. Но я вынужден просить дозволения осмотреть тело этого младенца.

– Вы решили побеспокоить покой мертвеца? Отчего именно сейчас в Вас взыграло любопытство, – еле сдерживая гнев, спросил Даэруил.

– Поверьте, я бы не посмел тревожить его сон, мой Алан. Но ситуация требует выяснения обстоятельств смерти. Уже случалось, что одно дитя подавляло другого в утробе матери, но в таком случае живым чаще оказывался первенец. Что же касается этого младенца. Вы знаете, кто стал избранником вашей супруги на празднике?

Даэруил скрестил руки на груди и высокомерно поднял взгляд. Жрец говорил возмутительные вещи:

– Не престало обсуждать подробности обряда. Вы прекрасно знаете, что для меня и для любого Дома Вечного Леса...