Разрывая небеса.

Разрывая небеса.

Часть I
«Дождь»

Дожди шли каждый день и уже стали настолько обыденны, что каждый принял их как нечто должное, словно так и было с самых ранних лет существования этой планеты. А ведь действительно, когда Земля только-только зарождалась, а живые организмы находились в бульоне, дожди шли каждый день…
…Люди, живущие в нынешнем мире по установленным правилами и константам уже давно забыли, как выглядит солнце, а было ли это мифическое светило на самом деле? Каждый кто начинает думать об этом, предсказуемо вздыхает, но тоски нет… Все омывает дождь…
…Что вообще из себя представляет дождь? Как по мне - это слезы природы, которую человек довел до глубокой печали. Дождь… Это так же слезы и тех людей, что пытаются увидеть свет, находясь под свинцовым покрывалом тьмы и фальши… Дождь… Это боль.

Неожиданно поезд покачнулся, а маленькая потертая книжка выпала из неосторожных рук молодого человека.
 – Ох, черт…
Парень сокрушенно вздохнул и уставился потупляющим взглядом в упавшую книгу, на обложке которой томными буквами было написано: Дождь в современном мире, как слезы природы омывающие наши души.
 – Нивре! Поди к нам! Чего ты там с этой книгой тухнешь? – Выкрикнул парень, который ехал в соседнем вагоне.
Вообще, поезд направлялся на станцию Перву, что в Ковчеге Элегия. Здесь стоит заранее пояснить, что Ковчегами в современном мире принято считать устоявшиеся, крупные города в которых люди могут жить полноценной жизнью, не опасаясь дождей и ненастий. Из-за того, большая часть ранее пригодных для житья и возделывания территорий оказались под огромным слоем воды, на мир обрушились голод и смерть. Маленькие станции, построенные над водой, были вынуждены влачить автономное существование, стараясь выжить исключительно своими силами.
 – Ладно-ладно, сейчас приду!
Нивре был одним из немногих подростков кто получил шанс на поступление в Академию Элегии, а это могло быть сравнимо разве что с выигрышем в лотерею! Учеба в таком элитарном заведении гарантировала пропуск в высшие районы Ковчега, причем всей семье поступившего, а с учетом всемирного потопа и голода, многие дети были последней надеждой своих семей на светлое будущее.
 Лениво подобрав упавшую книгу и сунув ее в свой личный шкафчик, Нивре потянулся и проследовал в соседний вагон, где его уже ожидали собравшиеся сверстники.
 – Ну что, пришел, волк одиночка? – Подал голос кто-то из ребят.
 – Ага, передохли ведь почти все сородичи, так что мне там скучно одному стало; – Он неуверенно улыбнулся; – Может вместе повоем?
 Шутку восприняли с улыбками и смешками, указав ему присаживаться на последнее свободное место, которое располагалось прямо с краю коридорчика.
 Если подумать, Нивре действительно был слегка отстраненным от социума, а книги которые он читал и вовсе считались чуть ли не запрещенной литературой. Размышления о том, почему однажды небо заполонили тучи, закрывая собой солнце, считались неконструктивными и вводящими в заблуждения.
 Однако, стоит упомянуть что если уж и было в нем что-то странное, то сей малый курьез перевешивал его внешний вид; Русые, аккуратно зачесанные волосы волей-неволей дополняли образ интеллигентной специей, а слегка туманный, вечно отстраненный от действительности взгляд сероватых глаз, делал его необыкновенно выделяющимся на фоне любой компании.  
 – …Все также сидит, слова и не скажет даже… – Неожиданно Нивре выпал из внеочередного зависания и внимательно вслушался в разговоры собравшейся компании.
 – Да, даже жалко ее как-то. Слышал от провожатой, что она из экстремально опасного района… Очень бедного, очень затопленного, очень маленького.
 – Как она тогда смогла пройти первичный тест от Академии?
 – А черт знает… Она еще страннее тебя будет, да, Нивре?
Неожиданно все собравшиеся уставились на него, поглядывая с недоброй, ох какой коварной, искрой в глазах.
 – Вы чего удумали? – Подал он свое недоумение, будучи не на шутку встревоженным.
 – Ну, знаешь… Рыбак рыбака видит из далека, не так ли? – Парень улыбнулся; – Да ладно тебе, камрад! Просто подойди к ней и начни разговор, а то нас она не шибко воспринимает.
Нивре задумался. Ехать по железной дороге в академию еще достаточно долго, а за окном кроме воды и серого неба ничего нет… Он решительно поднялся со своего места и полным непоколебимости взглядом уставился на собравшихся ребят;
 – Ладно, но это не ради вас! Ей, наверное, тоскливо одной, а с вами и поговорить не о чем даже! – На секунду он замолчал и хмыкнув добавил; – Где она дислоцируется?
Получив ответ на свой вопрос, Нивре развернулся и направился в свою комнатку, чтобы прихватить оттуда книжку. В конечном итоге исполнив желаемое действо, он уже уверенно шагал по чужому вагончику в направлении таинственной незнакомки.
Сам же вагон разительно отличался от того, в котором жил он сам. Во-первых, вместо маленьких запирающихся комнаток, здесь было все в спартанском стиле. Две крупные кровати, которые трансформировались в неудобные диванчики, да и затертый столик между ними, еще с тех времен, когда солнце ярко плясало в небе.
На мгновение Нивре замедлил шаг, но потом бесцеремонно завернул за стенку и не осматриваясь сел на свободный диванчик.
 – Привет! Я… – Он не успел закончить фразу, так как подняв взгляд на сидящую перед ним девушку, буквально потерял дар речи…
Длинные, рыжие волосы ласково лежали на хрупких плечах, свисая практически до самого пояса, а белая блузка и слегка поношенная кофточка с ромбиками и непонятными узорами, создавали необыкновенное чувство уюта и спокойствия. Он осматривал ее с неподдельным восторгом и так был поглощен этим занятием, что не сразу понял, насколько бестактно и некультурно себя ведет. Наконец, осознав, что девушка молчит, Нивре посмотрел ей прямо в лицо; Бледная кожа с немногочисленными, слегка поблекшими веснушками и скромный, стеснительный взгляд, необыкновенно ярких и печальных глаз. Именно такой он навсегда запомнит ее…
 – Я… Зовут… – Он почувствовал, как кровь подступает к лицу; – Нивре, имя мое… Привет!
Наступила неловкая пауза и тишина средневековым молотом била по вискам.
 – Меня Асила… – Тихо, почти шепотом произнесла девушка. 
 – Ну, будем знакомы!
 – Да…
 – Я… Я из соседнего вагона, и… Ребята сказали, что ты одна едешь, вот я и подумал что тебе наверное скучно…
Девушка отвела взгляд и стала смотреть в залитое дождем окошко;
 – Извини если что… Просто… Вот! – Нивре положил на столик свою книгу, которую все время держал в руке; – Почитай, если захочешь… Многие меня из-за этих книжек странным считают, но они довольно интересные. Я думаю, что мало кто думает об этом… Мало кто еще что-то ищет в жизни…
 – Спасибо, я почитаю… – Асила взглянула на сидящего перед ней покрасневшего и смущенного парня, после чего застенчиво улыбнулась.
 – Хорошо! Я тогда завтра зайду! – Он улыбнулся в ответ и поднявшись из-за стола поспешил в сторону выхода.
Дождавшись пока Нивре покинет вагон, девушка осторожно, смущаясь, взяла в руки оставленную книгу и с интересом стала ее разглядывать.
 – «Дождь в современном мире, как слезы природы омывающие наши души» – Шепотом произнесла Асила и открыв книгу, начала внимательно ее читать…

Часть II
«Ливень»

Утром Нивре чувствовал себя неопределенно из-за событий вчерашнего дня. С одной стороны, он в первые почувствовал что-то необычное в другом человеке, что-то выделяющее из сонма пошлости праздного мира. А с другой, ощущал громоздкую неловкость и чувствовал себя полным дураком.
Вообще, вернувшись в свой вагончик после знакомства с Асилой, он не раздеваясь плюхнулся на свою койку и стал проводить самоистязание за столь глупое и несерьезное поведение.
 – Какое впечатление я произвел? Что она подумала обо мне? Насколько глупым я себя выставил, потеряв дар речи?.. – Именно этими вопросами он хлестал себя всю ночь, пока в конце концов не провалился в сладкую дрему.
Сейчас он сидел на краю кровати и смотрел в серую, словно небо, стенку. Поглощенный этой серостью, вчера он впервые был выбит из привычной ему колеи и вовсе не знал, что делать дальше… Неуверенно поднявшись на ноги, Нивре вслушался в звенящий за оконцем дождь и будто удостоверившись в том, что он еще не закончился, схватил со столика полотенце вместе с зубной щеткой, после чего вышел из комнатки и проследовал к умывальнику.
 – О, дружище! – Проговорил невесть откуда взявшийся Алексей; – Рассказывай давай, как прошло?
По мнению Нивре, Лешка был единственным адекватным человеком, с которым можно было поговорить за все время поездка, к тому же это он вчера позвал присоединиться его к компании.
 – Да как… Что ж Вы меня не предупредили, что она такая…
 – Апофеозная? – Перебил его Алексей и задорно хохотнул; – Так не успели! Да и ты бы видел себя перед тем как пойти к ней, такой уверенный, что аж страшно было.
 – Тьфу на тебя…
 – Цыц! Чего тьфу то? Рассказывай говорю, балбес.
Нивре тяжело вздохнул;
 – Не знаю я… Познакомились, книгу ей почитать дал… Улыбнулась разок…
 – Улыбнулась!? – Чуть ли не взвизгнул Алексей; – Не шутишь!?
 – Нет… А что сверхъестественного в этом?
Алексей замер и настороженно огляделся по сторонам, а удостоверившись что никого рядом нет, произнес;
 – За все четыре дня, что мы едем – она ни разу никому не улыбнулась, вот вообще ни разу! А тебе так – пожалуйста, причем с первой попытки… Ладно, теперь твой священный долг не налажать! Удачи, камрад! – Он похлопал по плечу своего собеседника и побежал в вагончик, оставляя товарища одного в приятном недоумении.
После того, как Нивре привел себя в порядок, он отправился назад в свою комнатку, дабы принарядиться. Открыв шкаф, который располагался у одной из стенок, он вынул оттуда черную рубашку и брюки. Все это выглядели довольно элегантно и по фасону подходило этому молодому человеку. Наконец, он вдохнул воздуха поглубже и отправился к своей новой знакомой.
Асила сидела на том же месте и на мгновение могло показаться, что со вчерашнего вечера она вовсе и не двигалась. Застывшая, будто каменное изваяние, она смотрела в окно, разглядывая то серое небо, то подступающую к рельсам воду. Вообще, они были расположены на самом высоком холме, но если раньше всем казалось, что воде до них не добраться, то сейчас становилось очевидно; - еще лет пять и они будут поглощены холодной, неиссякаемой влагой.
 – Здравствуй! – Весело произнес Нивре; – Как и обещал, вот-с и я!
Он прошел немного вперед и уселся на то же место, что и вчера.
 – Привет…
 – Ты… Почитала книгу, что я вчера оставил тебе?
 – Да, но… Можно кое-что спросить? 
Парень поправил воротник и приободренно произнес;
 – Конечно! Коли смогу – отвечу.
 – Вот эти строки… – Неожиданно в ее руках появилась та самая книга, и положив ее на стол, Асила тихонько ткнула пальцем в начало главы, как бы настаивая на том, чтобы Нивре их прочел;
 – Кхм-кхм… Раньше, в далекие от сегодняшних дней времена, все было совершенно иначе. Огромные куски суши, называемые материками, были раскиданы по поверхности Земли. На каждом из них жили люди, истинные властители того мира… У них не было проблем с едой, одеждой или чем-либо еще, ведь каждый жил в достатке и радовался тому, что ему уготовил новый, солнечный день. Здесь, читающий эту книгу, стоит поразмышлять над тем, что значило солнце в жизни каждого из нас… До тех пор, пока голубое небо не увязло в трясине серости и мрака. – Нивре остановился и взглянул на свою слушательницу, которая с удивленными, непонимающими глазами, внимательно слушала каждое его слово;
 – Пожалуйста, дальше… – Ее тихий, но в то же время необычайно ясный голос, эхом разлетелся в голове чтеца и он продолжил;
 – …Для начала я хочу рассказать, что солнечным назывался тот день, когда небо было кристально чистым и голубым, а там… Высоко-высоко, мерцал яркий, подобный миллионам ламп – шарик, который каждый называл солнцем… Желтое и теплое, оно грело каждое существо, давая всякому желающему понежиться в своих ласковых лучах. В такие дни многие пели песни, а лица людей озаряла улыбка и ясность в глазах, да… Именно в эти самые солнечные дни, люди любили так, как никогда раньше… – Он затих заметив, что Асила тем временем смотрит прямо в серое, холодное небо. Тогда он и понял, что именно она старается разглядеть в этом омуте. По ее щеке пробежала слеза, которая была чище, нежели любая капля снаружи.
 – Ты… Все в порядке?.. – Спросил он тихо, чувствуя как к горлу подступает ком.
 – А где оно теперь…
 – Что?..
 – Солнце… Где оно? Где голубое небо? Где люди, которые любят? – Голос ее дрожал;
Нивре почувствовал, как что-то кольнуло его прямо в сердце, тонкой спицей пронзило всё его нутро и выпустило наружу что-то тяжелое, копившееся там годами. Он пододвинулся к окну так, что теперь они сидели друг напротив друга;
 – Я думаю, что солнце все еще где-то на небе, сокрытое этим свинцовым саркофагом… Возможно, мы не видим его… Но… – Он посмотрел прямо в ее глаза, которые были влажными от слез; – …Но частичка солнца есть внутри каждого из нас, главное не дать ей потухнуть…
Весь оставшийся день они провели вместе. Он читал вслух, а она внимательно слушала, слушала, как под монотонный шепот дождя, Нивре рассказывал об удивительных вещах, которые некогда наполняли собой сердца людей до тех пор, пока в мир не пришел бесконечный ливень…

Часть III
«Гром»

Это утро было особым, казалось, что в воздухе улавливаются какие-то странные, необычные нотки, да и вообще настроение было довольно необычным… Нивре уже был полностью готов выйти из своей комнатке, дабы навестить свою подругу, но неожиданно услышал тихий стук в дверцу. Ногою подхватив и закинув под кровать валяющиеся носки, он озадаченно посмотрел на дверь и сказал:
 – Входите! – Однако, вопреки его ожиданиям никто и не пытался проникнуть внутрь.
Встав с кровати он медленным шагом направился к двери, а когда отпер ее, то увидел на пороге Асилу, которая стояла с виноватым видом, опустив глаза.
 – Привет… А ты чего не зашла? – Нивре с интересом стал наблюдать, как она по-детски переступает с ноги на ногу.
 – Я книгу зашла вернуть… – Шепотом, почти неслышно произнесла девушка.
 – Дочитала уже? Быстро ты, ну, проходи.
 – Да я не…
 – Заходи-заходи, не дело в коридоре стоять.
После того как она прошла внутрь, Нивре прикрыл дверь и взял в руки протянутую ему книгу.
 – Я еще спросить хотела… Может у тебя есть еще что-нибудь похожее почитать?
 – Ну… Вообще-то есть, да. – Он прошел к своему шкафчику и спустя короткое мгновение извлек из него небольшую книжицу, буквально на сотню страниц, обложка которой странно поблескивала в свете электрической лампы.
 – Это одна из первых книг с которых я начал увлекаться литературой такого рода. – Он повертел книженку в руках, судя по всему предаваясь воспоминаниям от ее прочтения, после чего показал ее Асиле.
 – «Высшие чувства». Автор Эрвин Шаков… – Тихо прочитала девушка.
 – Хочешь… Я… Почитаю тебе?
 – Конечно! – Она улыбнулась; – Можно… У тебя здесь посидеть? Там ребята шумят…
Нивре кивнул и присел на краешек своей кровати одновременно открывая книгу. Асила же немного помявшись, села рядом с ним.
От осознания такой близости у него перехватило дыхание, но приведя мысли в порядок Нивре приступил к чтению:
 – Всего существует несколько высших чувств, оные человек не способен осознать на уровне своего развития, но среди прочих выделяются три наиболее важных в жизни каждого… Бог – чувство чего-то более высокого, стоящего за всем сущим… Ужас – истинное безумие которого способно поглотить любое разумное существо и… Любовь, которую современными учеными принято считать не более чем химическим процессом в голове человека. Стоит отметить, что с самого начала своего существования, человек пытался узнать природу всех вещей в целом и выяснить устройство мироздания. Что, собственно, привело к этой ужасной катастрофе, из-за которой мы вынуждены существовать в холодном, склизком и бесчувственном мире… Однако, как бы он ни старался, разуму не под силу понять многие вещи исходя из того, что каждый из нас вынужден смотреть на мир исключительно из своих субъективных взглядов и понятий. Вернемся к теме… Три вышеупомянутых сути, являются ничем иным, как основными столпами всего мироустройства и, несомненно, наиболее важной частью среди них является – любовь… – В этот момент Нивре почувствовал, как что-то легло ему не плечо. Осторожно взглянув, он увидел лишь усталое, грустное лицо девушки, которая беспокойно сопела на его плече.
 – Судя по всему она не спала всю ночь читая книгу… Дурёха… – Пронеслось у него в голове.
В этот миг мысли его были только о ней, все думы и размышления вылились в один поток и породили огромное количество вопросов о ее жизни. Тем временем Асила продолжала дремать на его плече делясь с ним своим теплом. Нивре почувствовал сильную боль в груди, горечь от не знания того, отчего она стала такой замкнутой и печальной… Его правая рука потянулась и легкой снежинкой легла на ее плечо.
За старым, потрепанным временем окошком раздался грозный раскат грома. Асила вздрогнула и проснулась, принимаясь в страхе осматривать помещение, и молодого человека, который с такой осторожностью, с оной держат лишь хрупкий цветок, обнимал ее.
 – Ты проснулась?
Неожиданно, она покраснела словно помидорка и освободившись из-под его руки, прыгнула на дальний угол кровати.
 – Извини-извини! Ты просто уснула, а будить тебя я бы не посмел…
Нависла неловкая пауза, которая сопровождалось биением капель дождя в такт их сердцам.
 – Ничего, все хорошо.
 – Асила, можешь рассказать о себе? О том, откуда ты?
После услышанного она заметно побледнела;
 – Я родилась на маленькой станции… Из-за отсутствия связи с ковчегами нам приходилось самим заботиться о себе. Жили мы очень бедно, порою нечего было есть, а в семье у нас было четверо детей, включая меня… – Она замолчала; – Отец погиб, когда мне было семь лет. На глазах всей семьи его унесло в воду, в которой плавали хищные рыбы… Дальше было хуже. Лишившись кормильца, мать должна была в одиночку прокормить четыре голодных рта, поэтому была вынуждена… Торговать собой. – Поперхнувшись и тяжело вздохнув, Асила продолжила; – Понимая, что так долго никто не протянет, моя старшая сестра ушла от нас, чтобы избавить от необходимости кормить еще одного человека… Спустя какое-то время, связь с ковчегами наладилась и оттуда я узнала об Академии и льготах, которые получают семьи учащихся. От отца у нас сохранилось много книг, некоторые, к сожалению, пришлось сжечь, чтобы прогреться, но мне хватило прочитанного, чтобы сдать проходной тест и получить допуск к экзамену. Так я и оказалась здесь… Я… Последняя надежда своей семьи на будущее, мама долго не протянет…
Услышав это, Нивре почувствовал зияющую дыру в своей груди и нестерпимую боль, которая впивалась в каждую клеточку тела, медленно разрастаясь из его сердца. Он и сам терял родных, да и прекрасно понимал, что в нынешнем мире маленькие станции обречены на столь ужасную судьбу, но он не мог поверить чтобы столь чистое существо, как она, должна была столько страдать.
 – Прости… Я не знал…
Встав с кровати, она легким шагом направилась к нему и присев на табурет возле потертого стола, произнесла;
 – Давай… Давай лучше о книжке поговорим… Расскажи мне об этой… Любви.
Он взглянул в ее чистые, зеленые глаза;
 – Я думаю, что в жизни каждого человека встречается лишь один, близкий ему по настоящему. Встреча эта может произойти где и когда угодно, но они оба обязательно поймут и увидят друг друга.
 – А что чувствуешь, когда любишь?
 – Боль. – Дрожащим голосом ответил Нивре; – Боль за того человека, его страдания и слезы… Хочется впитать все в себя, чтобы дать ему возможность жить по-новому, жить счастливо. И когда это происходит, та боль, что была принята и разделена ими, сковывает их навечно, деля весь мир только для них одних.
 – Нивре… – Он заметил, что это был первый раз, когда она назвала его по имени; – А у тебя есть человек, чью боль ты хотел бы разделить?
Такой вопрос выбил его из привычных рамок, заставляя задумываться о событиях последних дней. Было ли возможным, что за эти три дня их знакомства, он полюбил эту странную, необычную девушку? Как бы то ни было, он каждой клеточкой тела чувствовал близость с ней, словно незримая красная нить связала их души, переплетая судьбы и удавливая сердца. Никогда ранее он не испытывал подобного чувства, не мог подобрать термина или целого предложения, чтобы дать четкое и ясное описание тому, что сейчас происходило с ним.
 – Я думаю… Да… – Услышав его ответ, она неожиданно повернулась и со странной, таинственной мольбой, посмотрела ему в глаза. Было в них что-то необычное, желание знать, желание понять… Желание быть любимой.
 – Знаешь, я всегда считал, что сказанные вслух слова имеют вес гораздо меньший, нежели слова написанные. Когда мы пишем, мы оставляем отпечаток своей души, частичку чувств и эмоций вкладываем в каждую букву, в каждый слог… Написанные слова обладают магией. – Нивре, не вставая с кровати, потянулся к лежащему на столе блокноту, наконец дотянувшись до него и взяв в руки, он аккуратно, ювелирно оторвал от него страничку и вытащив из нагрудного кармана рубашки старую, потертую ручку с надписью: “Germany”, стал что-то писать на листочке. Завершив это действо, он протянул Асиле, которая все это время наблюдала за ним с нескрываемым интересом, обе руки. В правой он держал ту самую ручку, а в левой листок, взяв в руки который, Асила сама стала податлива невесть откуда нахлынувшему тремору.
Их взаимное оцепенение длилось около пяти минут, после чего девушка осторожно приняла протянутую ей ручку и на той же стороне листа написала что-то в ответ…

***

Двое молодых людей сидели друг напротив друга взявшись за руки и слушая биение своих сердец. Каждый из них обрел понятие чего-то нового, высокого, а касания рук заставляли их души благоговейно трепетать перед невыразимым никакими словами чувством.

Листочек, который был вырван из блокнота, лежала прямо у окошка, давая угрюмому небу прочесть написанные на нем признания в любви.

Казалось, время застыло для них, открывая им новые горизонты и просторы, давая их внутреннему солнцу воссиять среди промозглого мира серых теней… Но тучи сгущались сильнее чем обычно, по их прибытию в Ковчег – начнется гроза…

Часть IV
«Гроза»

Вопреки всем ожиданиям, станция оказалось довольно безлюдной и пустынной, а ее архитектура была наполнена унынием, которые торжествовало во всем затопленном мире.
 – Так, постройтесь в шеренгу на пересчет! – Провожатую звали Ольгой Дмитриевной и о ее характере ходили легенды, мол однажды, она высадила какого-то подростка прямо на железнодорожных путях и заставила идти оставшийся маршрут пешком. Когда он в конце концов добрался до станции, то был госпитализирован с сильным обезвоживанием.
Все пассажиры уже стояли ровным строем, а Нивре и Асила разместились в самом конце, дабы показаться наиболее неприметными.
 – Отлично, зайки! – Она коварно улыбнулась и выпятила вперед грудь, размещая руки за спиной; – Сейчас, не мешкая, мы дружным строем отправимся в центр временного проживания. В нем Вы разделитесь на пары и займете предоставленные комнаты, в которых и будете ожидать начала проведения вступительного экзамена… Вопросы? – Пару секунд вслушиваясь в воцарившуюся тишину, она встала вперед шеренги и не отдавая никаких команд направилась к выходу со станции.  

***

Ковчег Элегия не шел ни в какое сравнение с любыми другими станциями и городами. Огромные, черные здания властно возвышались над улицами, в которых копошились незадачливые люди. Что для себя отметил Нивре, оглядываясь по сторонам, так это наличие огромного количества искусственных источников света, вся улица была буквально уставлена лампами и фонарями, которые, впрочем, не могли разогнать атмосферу гнета и мрака. Но люди были одеты, люди были сыты… А что еще им нужно для существования?
Среди всего прочего на общем фоне особо выделялось трехэтажное строение, которое было окружено огромным металлическим забором с заостренными кольями, а на главном входе красовалось истертая, слегка поддавшаяся коррозии, табличка с таинственно знакомым наименованием: - Мэхкра.
 – Я слышал об этом месте… – Шепотом произнес один из парней идущих впереди; – Это психиатрическая лечебница… Мол, некоторые, кто проваливал экзамены, вроде как сходили с ума, чердак у них ехал…
 – Да ладно тебе? Чего там такого… На экзаменах этих?
 – Да в том то и дело, что по сути ничего особого. Если знания есть – справишься, так что за какие коврижки они туда забирают – неизвестно…
Шагавший за ними Нивре, который с интересом вслушивался в данный разговор, почувствовал как Асила сильнее сжала его руку.
 – Ты чего? – Недоуменно спросил он.
Но в ответ она лишь взглянула на него переполненными страхом глазами.
 – Все хорошо будет… Я же с тобой! Сейчас дойдем до центра и можно будет отдохнуть от всего этого. – Улыбнувшись, он неожиданно высвободился и проделав нехитрый трюк, словно знатный кавалер, взял ее себе под руку, с умилением наблюдая, как ее бледное лицо наливается смущением и застенчивой улыбкой.
Дальнейший путь они продолжили невзирая на холодный мрак Ковчега и крапающий дождь.

***

Центр временного проживания и отдыха представлял из себя достаточно крупное здание высотой в семь этажей, на входе которого красовалось неоновая вывеска с названием заведения. Вообще, внутренний холл вопреки всем ожиданиям выглядел не мрачно, а напротив, достаточно светло и комфортно. Белые стены, картины, растения, цветущие вдоль выстеленной красной дорожки. Все это создавало впечатление «того самого» Ковчега, о котором грезили жители автономных станций.
Расписавшись и взяв ключ-карту у немолодого, но задорного мужичка, все строем отправились по этажам обживать номера. Вещи, которые были у подростков, порекомендовали шибко не раскладывать, так как задерживаться здесь им предстояло не шибко много.
Зайдя внутрь номера, Нивре и Асила буквально опешили от благоустройства: шикарная деревянная мебель и паркет создавали небывалое чувство тепла и комфорта. Имелись здесь и душевая с полным функционалом, и кухня с рабочим холодильником, вживую видеть который им приходилось впервые. Смутило лишь одно – вместо двух коек, здесь находилась большая двуспальная кровать.
 – Господи… – Прошептал Нивре; – Это номер для учащихся или молодоженов?
Однако, заметив, что Асила находится в оцепенении от такого курьеза и буквально стала красная как рак, поспешно добавил:
 – Ах-ха-ха! Да ты не беспокойся! Я вон… В кресле посплю.
Разложив вещи, которых было не так уж и много, было принято решение поужинать, а инициативу по приготовлению пищи поспешно взяла на себя Асила. Спустя некоторое время, ужин был уже готов и, усевшись за столом, Нивре заметил что перед ним ни что иное, как прожаренный стейк из красной рыбы, с выжатым лимонным соком и гарниром;
 – Ничего себе! Это… Это ты приготовила?
Девушка смутилась от такой реакции и присев напротив тяжело вздохнула;
 – У нас на станции очень тяжело было с продуктами питания… Кроме рыбы практически ничего не было, поэтому приходилось учиться готовить ее наиболее вкусно…
Немедля, Нивре аккуратно отрезал кусочек и поддев его вилкой сунул в рот.
– М-м-м! Вкусно!
Кивнув, Асила тоже начала есть.

***

После прекрасного и сытного ужина, Нивре принял душ и уже расположился в мягком, довольно удобном кресле, подложив под голову какую-то подушку. Асила тем временем была занята водными процедурами, и он терпеливо дожидался их окончания. Неожиданно звуки льющейся воды прекратились, давая тишине возможность захлестнуть собою окружающее пространство. Услышав шлепанье босых ног по паркету, Нивре разомкнул сонные веки, но заметив Асилу, стоящую перед ним и окутанную в одно полотенце, сразу же зажмурился и отвернулся, параллельно чувствуя, как краснеет его лицо.
 – Ты… Ты чего тут в таком виде щеголяешь!?
 – Вещи свои забыла… – Смущенно ответила девушка и быстренько схватив сумку убежала обратно в ванную.
Тяжело вздохнув, Нивре взъерошил еще не успевшие высохнуть волосы. Через некоторое время и вой электрического фена, она вернулась уже одетая, полностью готовая ко сну и кошкой прыгнула в кровать.
 – Так… Так удобно!
Нивре радовался таким детским эмоциям, они казались ему искренними, чистыми… Вряд ли такие можно было встретить у кого-то еще.
 – Ладно, давай спать? – Он лениво поднялся и побрел в сторону выключателя.
 – Не выключай весь свет…
 – Что? Почему?
 – Я боюсь…
От такого заявления, он подпрыгнул на месте.
 – Так не пойдет! Чего бояться-то? Я же здесь, рядом совсем.
 – Просто… – Девушка запнулась; – Просто в темноте я ощущая себя одной…
Услышав это, Нивре замер. Он и представить себе не мог, через что ей пришлось пройти.
 – Ты не одна… Я тебя не оставлю.
Она хихикнула;
 – Дурак, я же пошутила!
От неловкости, Нивре поспешил как можно быстрее добраться до выключателя, дабы она не увидела его пылающее лицо. Выключив свет, он вернулся в еще не успевшее остыть кресло.
 – Добрых снов тебе.
 – И тебе…
Темнота окружала их, хотела разделить друг от друга, пробуждая странные мысли о будущем, о возможных последствиях и событиях, которые могут произойти. Нивре пытался отбросить все думы прочь, но они нарочно возвращались снова и снова…
 – Ты это серьезно сказал? – Ее голос прозвучал неожиданно резко и было в нем что-то новое. Интерес? Нет, вряд ли, скорее потребность…
 – Насчет?
 – Что не оставишь меня.
 – Я… Да… Серьезно…
Неожиданно он почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее;
 – Тогда не мог бы ты полежать со мной?
Нивре поднялся с кресла и понял, что в добавок к колотящемуся сердцу, участилось его дыхание. Он проделал пару неуверенных шагов в сторону ее кровати и осторожно прилег рядом.
 – Пообещай мне, пожалуйста... – Нивре не видел ее в полумраке, но ощущал близость с ней как никогда ранее. Оказывается, темнота способна не только разделять людей, но и сковывать их одними рамками, заставлять видеть мир одним взглядом. В темноте все становится простым и ясным, нежели при лживом свете тусклых ламп.
Он повернулся на бок и приобнял ее;
 – Обещаю…

***
 
Проснулся Нивре от необыкновенно вкусного запаха, который улавливался со стороны кухни. Вроде о похожем он читал в одной из своих книг, когда люди по утрам пили так называемое кофе. Лениво распластавшись на огромной кровати, у него не были ни малейшего желания подниматься с нее, но пришлось. Идиллию разорвал громкий стук в дверь.
 – Вставайте! Все на выход! Строимся у здания центра через десять минут.
Встретившись взглядом с Асилой, которая выглядывала из кухонного проема, он устало кивнул и стал собираться.
Промозглый ветер пронизывал до костей, заставляя ежиться и прыгать на месте. Ребята, которые судорожно зевали и что-то мычали себя поднос, увидев спускающуюся к ним пару начали улыбаться и словно уже не чувствуя холода, хихикать. Среди них был и Алексей с растрепанными волосами и неумытым лицом, которому Нивре показал кулак, когда проходил мимо.
В этот раз они все также поспешили занять место в самом конце шеренги, руководствуюсь наибольшим комфортом. Провожатая, которая все это время что-то нервно обсуждала с заведующим центра, вернулась к собравшимся подросткам для проведения инструктажа и удостоверившись что все на месте, произнесла:
 – Итак! Сейчас мы отправимся в здание академии, в которым Вы пройдете вступительный экзамен. При входе каждому из вас дадут номерок, а ваша задача будет проследовать к экзаменатору с аналогичным номером, таким образом Вы будете поделены на группы. Всего дается четыре часа для сдачи экзамена… – Облизнув губы, Ольга Дмитриевна пристально посмотрела на каждого члена шеренги, будто знает все их потаенные тайны; – После того, как Вы сдадите бланк с ответами, вам предстоит незамедлительно отправиться в вашу комнату, которую Вы получили в центре.
 – Извините! А как же мы самостоятельно вернемся? – Звук исходил из начала построения, скорее всего это был один из знакомых Алексея.
 – А тут недалеко! За мной не нарушая строй! – Топнув каблуком, провожатая направилась в обход центра проживания.
Здание академии выглядело изысканно, что в прочем не являлось чем-то неожиданным, ведь Академия Элегии считалась одним из самых главных заведений в затопленном мире. Высокое, каменное строение в готическом стиле, стрельчатая архитектура которого буквально стремится ввысь, культово выделялось среди прочих зданий.
Внутри, как и было сказано, каждый получил свой номер, в следствии чего Нивре и Асила оказались в разных группах. Пожелав друг другу удачи, они разделились и разошлись по аудиториям. Но что отметил про себя Нивре, так это то, что за все время их знакомства, он не видел ее такой взволнованной и воодушевленной.
Аудитории же были похожи друг на друга, разве что отличались несколько разным интерьером, который играл одну из главных ролей в обязанности создания атмосферы изучаемого предмета. Вообще, внутреннее помещение было огромно и могло показаться, что это место скорее для колоссальных театральных выступлений, нежели для лекций и учебы.
Когда все заняли свои места, молодой мужчина, с аккуратно выбритыми висками и одетый в деловитый костюм темных тонов, сверившись с часами отдал указание приступать к ознакомлению с бланками, которые уже лежали на своих местах. Нивре сначала удивился такому необычайно огромному, но в то же время простейшему количеству вопросов. Некоторые вызывали улыбку, некоторые недоумение, а некоторые даже ярость… Но что поражало более всего, так это отсутствия выражения своей субъективной позиции, касательно того или иного момента. Возможность обучения в академии Элегии представлялась ему как право отстоять свою точку зрения на ту или иную проблему современного социума, раскрыть и продвинуть темы, которые упоминались в нежелательных, малоизвестных книгах уже исчезнувших авторов. Однако, проходной экзамен наводил на мысль о систематичности образования и всяком отсутствии объективного восприятия мира. Переступив через себя, Нивре взял ручку и начал писать…

***

По началу Асила растерялась, оказавшись в помещении аудитории, каменные стены которой были усеяны картами и снимками гигантских кусков суши. Взирая на них, она не могла и представить себе то, что все это покоится под огромной толщей воды… Наконец, справившись с неясным наваждением, она приступила к работе, украдкой замечая, как экзаменатор, которым у них был старый, облысевший мужик, с едва-едва выпирающим брюшком, жадно выискивал кого-то среди собравшихся людей. Но когда их взгляды пересеклись, Асила поняла. что испытывает неясный страх, как тогда при первом взгляде на Мэкру… Что-то недоброе чувствовалось в помутневших глазах этого человека, что-то чуждое ее пониманию. Дальше тянуть время было нельзя, экзамен начинался.

***

Было такое ощущение, будто мысли становились вязкими, как кисель… Тихо и тягуче они расползались внутри головы, забивая ее, закупоривая каждую клеточку. Мысли… Это они не давали ему дышать.
Нивре уже закончил со всеми заданиями и сдал заполненные бланки своему экзаменатору, который удивился столь быстрому выполнению работы. Сейчас он находился в их общей с Асилой комнате, где сокрушенно распластался на кресле. Но взгляд его был прикован к кровати, глядя на которую он видел образы, отпечатки двух молодых людей, как было вчера… Экзамен уже должен был закончиться, но Асила не возвращалась, а дождь за коном уже не просто тихо крапал, он перерастал в настоящий ливень.

***

Она выполняла работу не торопясь, скромно и размеренно, ведь от результата зависела судьба ее семьи. Наконец, когда она была готова сдавать из аудитории вышел последний человек, оставляя ее наедине с экзаменатором. Собрав исписанные листы, она уверенно зашагала к его столу.
 – Закончили? Хорошо-хорошо! – Звонкий голосок был неприятен ее слуху, улавливались в нем также нотки самовлюбленности и высокомерия.
 – Да… Можно идти?
Еще раз оглядев пустующую аудиторию, мужчина произнес:
 – Вообще-то… Задержитесь на минутку. – Указав рукой на стул, стоявший напротив него, он встал и нетороплив шагом зашагал в сторону выхода из помещения. В то время Асила, чувствуя что-то недоброе, вздрогнула, когда услышала звук запирающегося замка и тонкий звон связки ключей. Вернувшись, экзаменатор театрально сел на свое место и сделав вид, что просмотрел сданную работу, пронзительно уставился на девушку.
 – Сударыня… Вы ведь понимаете, что не пройдете с такими ответами?
Вопрос окончательно выбил ее из колеи.
 – Простите… Я же все точно проверила, все… – Договорить она не успела.
 – Понимаете, здесь не так все работает! За хороший результат нужно платить…
 – Но… У нас бедная семья… Если я не пройду, мы просто не выживем!
Заметив дрожащие нотки в ее голосе и глаза, которые едва-едва не плакали, мужчина хитро улыбнулся.
 – Деньги не нужны, что Вы! Когда пройдете проблем не будет… Но... – Он поправил очки; – Сударыня, Вам ведь не безразлична участь вашей семьи?
Асила не ответила, ведь за нее прекрасный ответ дали слезы, которые ручейком пролились по ее бледным щекам оставляя протянутые следы. В этих самых следах чувствовалась невыразимая словами горечь, горечь утраты веры в человеческое… Самое дорогое что у нее когда-либо было ее семья – только ради них она решила поступить в академию. Только ради своих оставшихся сестренок она проделала такой огромный путь. И назад пути уже не было.
 – Это замечательно! – Приободренно произнес экзаменатор, поднимаясь из-за своего стола. Маленькими неуклюжими шажками он подошел к девушке, которая продолжала сидеть бездвижно, словно каменная статуя античной богини.
 – Раздевайтесь!
По всей аудитории эхом разлетелись звуки расстегивающейся ширинки и тихие всхлипы девушки, которые сопровождались мерзкими стонами старого экзаменатора, навалившегося сверху…

***

Синяя жилетка с ромбическими узорами, слегка затертые брюки, очки, лысина и потупляющий взгляд… Именно таким Нивре запомнил образ мужчины, который должен был проводить экзамен у его возлюбленной.
Время давно вышло, но она все не возвращалась и его начинали одолевать смутные беспокойства. Накинув черный плащ-дождевик и натянув капюшон, он отправился на поиски.
Ливень ограничивал дальность видимости и идти приходилось практически в слепую, то и дело смотря себе под ноги. Завернув в проулок, который вел к Академии, Нивре сделал несколько шагов вперед, после чего увидел размытый силуэт, который не двигаясь стоял на месте. Подбежав поближе, он сразу понял что это она...
Девушка выглядела отрешенно, что даже ужаснуло его. Казалось, будто она находится совсем в другом месте, в другой действительности, в другой реалии. Недолго думаю он моментом снял с себя плащ и накинул на нее, подставляя себя под укусы холодных капель.
 – Асила! Асила! – Нивре кричал изо всех сил, но ливень глушил его и уносил выкрикиваемое имя с собой в землю. Наконец она повернулась… Именно в этот момент он испытал глубочайшее потрясение за всю свою жизнь. Красные глаза, слезы из которых сливались с дождем, смотрели с такой пустотой и болью, что ему захотелось упасть в лужу и свернувшись калачиком тихонько скулить, глотая грязную воду.
 – Прости… Прости… Прости! Прости! Простипростипростипростипростипрости!.. – Начиная с шепота, зациклившись на этом слове, она постепенна перешла в дикий крик, который больше походил на вой. Скинув с себя плащ, она кулаками начала стучать по груди Нивре.
 – Я… Я не могла! Ради семьи…
Она рассказала ему о том, что произошло в аудитории и не дожидаясь ответа мелкими шажками побрела в центр, оставляя Нивре одного под бушующим ливнем.
Мысли железными щупальцами въедались в мозг жадно копаясь в нем и разрывая на кусочки, после чего они перебрались в душу. Не церемонясь, проползая в его санктум санкторум… Святую святых. Страшно представить когда спасительный островок света, в котором мы ищем убежище от всяких проблем, оказывается осквернен и разрушен. Остается выжженная пустота, зияющая дыра, тьма. Но там начинается зарождаться нечто особое, чуждое для человеческой души, чистая, концентрированная – Злоба.
Первым его желанием было сорваться и убить этого экзаменатора, медленно разрезая на куски… Останавливало лишь одно, решение Асилы. Ведь она поступила так ради того, чтобы спасти своих сестер и мать, тех самых родных ей людей, ради которой она пошла на такое…
Он упал на колени, а взгляд его устремился в безликое серое небо… Сложно поверить что раньше на нем было солнце. Теперь же самое светлое, что он когда-либо знал, было изувечено и стоптано с грязью той сукой, которая смела говорить людям о будущем. В мире дождя и промозглого ветра… В эпохе вечной серости и потерь… Люди чувствовали себя как нельзя лучше, обнажая свою истинную суть.

***

В комнате которая еще вчера была переполнена счастьем, царило серое уныние и тишина. Спустя какое-то время Нивре нашел в себе силы и слова, чтобы заговорить с Асилой, которая без всяких движений лежала на кровати, изредка моргая от вспышек молнии.
 – Я понимаю почему ты… Так поступила. Я не могу винить тебя за обязанность спасти свою семью…
 – Ты хочешь сказать, что можешь простить меня? – Голос ее звучал ужасно неестественно; холодный, прямой, безразличный…
 – Идиот! – Она резко соскочила с кровати; – Как ты можешь сделать это, если я сама никогда не смогу! Дурак! Придурок!
Он сидел закрыв глаза и выслушивался в каждое слово, впитывая все словно губка. В глубине своего сердца Нивре все же понимал, что никогда не забудет этого, но воспоминания о днях проведенных вместе грели его, давали силы чтобы идти вперед и не позволяли отступить от своих слов.  
 – Помнишь… Вчера я дал тебе обещание? – Он заглянул в ее безумные глаза; – Что бы ни случилось… Я никогда тебя не оставлю.
Несколько секунд она недоумевающе смотрела на него, но ноги ее подкосились и сделав неуверенные шажки она рухнула в его объятия, уткнувшись лицом в еще не успевшую высохнуть рубашку. Тихие всхлипы заполнили комнату, но в этот раз плакали они вместе…

***

На удивление утро сожрало неприятный осадок поглощая события вчерашнего дня. Нет, такое не могло пройти бесследно. Застенчивая, скромная, озаряющая своей добротой Асила, была непохожа на саму себя. Взгляд ее был опущен вниз, а бурно реагирующая на каждый звук, каждую мелочь, она шагала невзирая на окружающую праздность, глубоко замкнувшись в себе. Нивре, который все это время шагал с ней рядом, сжал кулаки с такой силой, что послышался легкий хруст пальцев. Для него было очевидным что он не сможет оставить ту гниду безнаказанным, но необходимо было время и в первую очередь на закрепление своих позиций в академии. Всякие раздумья были неожиданно прерваны, когда он заметил группу людей в белых халатах. На ум сразу приходили рассказы тех ребят, когда все только-только прибыли в Ковчег… Страшилки про Мэхкру…
Однако до стенда с результатами о поступлении оставалось совсем немного и вот, наконец достигнув искомой цели, они остановились и стали читать списки.
 – Так-с, я сдал. – Не подавая никаких эмоций проговорил Нивре; – Сейчас тебя найдем. Спустя секунды он уже начинал беспокоиться, потому что списки подходили к концу. По коридору эхом разлетелся металлически звон и взвизги собравшихся подростков. Единственное ощущение, которое оставалось с ним в этот момент, это невероятная замедленность событий, казалось, что скорость течения времени неожиданно упала в несколько раз. Вот приходит осознания того, что Асила отсутствует в списках. Вот что-то звонко падает на каменную кладку пола, а в последующий момент помещение заполняется десятками паникующих голосов. Он поворачивает голову и видит, как двое людей одетых в белоснежные халаты и маски скручивают руки Асиле и вкалывают в шею содержимое шприца. Вот нож, выпавший из ее рук оказывается у его ног. Нивре незаметно подбирает оружие пользуясь возникшей в толпе суматохой и засовывает в рукав. Время возвращается в свое привычное русло…
 – Что Вы делаете отпустите ее! – Один из людей в белых одеждах откидывает пытающего помешать им подростка. Нивре падает на пол и теряет чувство самоконтроля.
Бег. Коридор. Повернуть направо. Аудитория №7, счастливое число… Заскакивая внутрь, он безумными глазами оглядывает помещение и застает того самого экзаменатора, который неловко пытается впихнуть что-то в кожаную сумку. Захлопнув за собой дверь и задвинув старенькую металлическую щеколду, парень, словно бешеный волк несется к своей жертве. В прыжке он бьет кулаком по шокированному лицу мужчины, после чего тело падает на пол с отвратительным звуком. Нивре достает из рукава подобранный нож и вонзает в дряхлую массу, которая безвольно распласталась на каменной кладке. Снова, снова, снова и снова он продолжает кромсать, выплескивая свою ненависть и упиваясь ею, словно вином. Вообще… Убийцей становятся не в тот момент, когда совершают это действо, а в тот, когда впервые подумают о нем всерьез. И Нивре думал о нем, этого он и жаждал.
Спустя некоторое время экзаменатор превратился в кровавое месиво, которое можно было распознать лишь по его фирменной синеватой жилетке, которая стала черной от впитавшейся в нее крови.
Когда дверь взломали, молодого человека силой усмирили и вколов то же вещество, что и девушке, направили в психиатрическую лечебницу Мэхкра. А на потрепанной временем доске кровью было написано:
– «Люди утопают не в воде, льющейся с небес, а в своих пороках, которые бьют из их сердец…»

Эпилог.
«Разрывая небеса»

Новостные известия Ковчега:
Прошла неделя после трагических событий, произошедших в академии Элегии. Двое молодых людей были направлены на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу Мэхкра. По последним сводкам, поступающим от персонала заведения, их состояние постепенно нормализуется. Касательно погоды… В скором времени начнется сильная гроза, пожалуйста, не выходите из своих домов и убедитесь что ваше жилище сможет выдержать последствия надвигающегося шторма…

Нивре и Асила сидели в главном холле, который представлял из себя небольшое помещение с облезлыми стенами и устоявшимся запахом сырости. Переглянувшись, они поочередно покинули комнату и направились по узкому, плохо освещенному коридору, в сторону кладовой.
 – Прошу, миледи…
Открыв незапертую дверь, они вошли внутрь.
Кладовая оказалось несколько просторнее, чем мог ожидать кто-либо из них и там даже имелась какая-никакая мебель. Заскочив на старый, но достаточно удобный диван, они впервые за все время проведенное здесь – улыбались.
 – Помнишь ту книгу, которую я дал тебе в день нашего знакомства?
 – Конечно! – Она незадачливо почесала местами поседевшие волосы; – «Дождь в современном мире, как слезы природы омывающие наши души». Так, да?
 – Все верно! Были там строки, которые запали глубоко мне в душу… «Дождь… Это так же слезы и тех людей, что пытаются увидеть свет, находясь под свинцовым покрывалом тьмы и фальши. Дождь – это боль».
Асила нахмурилась.
 – Ну… Ты чего? – Спросил Нивре явно не ожидавший такой реакции.
 – А ничего! – Она высунула язык, пытаясь его раззадорить; – Мне больше понравилось нечто другое… Ты не забыл свой ответ на мой вопрос о том, что чувствует человек, когда любит?
 – Нет… Не забыл.
 – Ну и зря! Потому что ты не прав! Когда человек любит… Он чувствует тепло, как от солнца. Нет, даже больше! Он начинает сиять во сто раз ярче, чем любое-любое солнце или лампа… Но тепла его не хватит на весь мир, лишь на одного человека…
 – С тобой мне было тепло… – Голос Нивре дрожал.
 – А мне с тобой…
В их глазах застыли слезы, но это были не слезы грусти или печали, нет… Это были мгновения счастья, совокупность высочайших эмоций и чувств между ними, которая называлось любовью.
Их губы нежно соприкоснулись друг с другом, заставляя каждого из них почувствовать вкус своих собственных слез. Это был их первый и последний поцелуй, а тем временем лезвие выскользнуло из их рук падая на грязный пол. В их не успевших остыть ладонях лежал тот самый листочек, на котором еще в поезде они написали заветные слова.
 – Ты будешь моим солнцем?
 – Только если ты будешь моим…
Спустя какое-то время раскат грома ударил с такой силой, что разорвал всякую пелену тишины, а кровь, берущая начало из двух истоков, постепенно смешивалась в один ручей и медленно текла по старому дивану. Капли ее падали вниз, издавая звук тише, но страшнее грома. Этот  звук нес с собой всю боль и страдания молодых людей. Он не разрывал тишину, но он разрывал небеса…