Роковая ошибка

Роковая ошибка

Созданная мертвецом

Мария с жестоким наслаждением наблюдала, как ее недавнему возлюбленному одевают на шею петлю. Серандо был в ужасе, но девушке было его ни капли не жаль. Когда они встретились взглядами она прочла в его глазах… ненависть? Нет, это было восхищение. 

Ещё вчера утром этот взгляд неимоверно встревожил бы ее. Ещё вчера утром она была бы счастлива такому его взгляду. Но сегодня ей было все равно, сегодня она получала наслаждение лишь от мысли о его страданиях.

Когда из-под ног пирата выбили колоду, Мария почти со скукой наблюдала, как синеет его лицо, как вылезают из орбит глаза, как изо рта потекла кровь от откушенного языка.

Мария не досмотрела до конца, она не видела как прекратились его муки и как безжизненное тело обвисло в петле. Нет, она отвернулась не из-за страха или отвращения, просто она сохранила в памяти его муки, а не смерть. Она предпочитала вспоминать именно их.

С тех пор юная аристократка перестала прибегать к обычным девичьим радостям. Щенки и вышивка были забыты, уступив место сабле и пистолету. 

Губернатор, горячо любивший дочь, готов был на что угодно, дабы помочь ей забыть прошлое. Поэтому Мари не знала отказа ни в учителях, ни в своем новом увлечении, оружии.

К двадцати двум годам Мария, к великому сожалению отца, так и не вышла замуж. Да и какой приличный джентльмен возьмёт в жены такую девушку. 

Лютая ненависть исказила прежде нежные черты лица, сделав их острыми и резкими, создав схожесть с хищной птицей. Взгляд горел презрением к окружающим и злобой, совсем неприличествующими юной особе. 

А в довершение всему ее воздушная некогда фигура стала мужеподобной. Она раздалась в плечах, сильные руки хоть и не обросли мясом, были жилистыми и твёрдыми. Ягодицы стали жёсткими и квадратными, как у мужчины, а вечно стянутая бинтами грудь и вовсе казалась отсутствующей.

Когда губернатор окончательно потерял всякую надежду выдать дочь замуж, он решил отправить ее в Европу, в свое родовое имение, в надежде что такая смена обстановки поможет ей справится с травмой. Но этому не суждено было сбыться.

По пути на их корабль напали пираты. Девушка не желала покорно ждать своей участи. Как только абордажная команда разбойников атаковала их корабль, Мария сорвала с себя юбки, оставшись в одних панталонах, и расчехлила свою замечательную коллекцию оружия. 

Заткнув за пояс пару пистолетов, взяв в руки любимую саблю замечательной восточной работы, девушка вышла на палубу. Там кипел бой. Мария яростно набросилась на врагов, ее лицо исказило ненависть.

Когда девушка, уже убив не одного разбойника, вся перепачканная кровью, скрестила саблю с капитаном пиратов, мужчиной лет тридцати, обезображенным ужасным шрамом на пол лица, они встретились взглядами. Эти взгляды отразили чувства друг друга словно зеркала. В них была злоба, ненависть, жажда убийства и восторг битвы.

________________________

С тех пор в водах Карибского бассейна родилась легенда. Дочь Дьявола и Капитан Ада, так их называли. Они наводили ужас на все европейские колонии, славясь своими зверствами и неуловимостью. 

Никто не знал, что отцом Дочери Дьявола был пухлый тщедушный старичок, известный своей мягкостью и любовью к дочери, погибшей по пути в Европу.

Никто не знал, что Адский Капитан, урод с наполовину отрубленным носом, когда-то был влюбленным юношей. Несправедливо осужденный французским судом, позже он узнал что виновницей его бед была его возлюбленная. Проданный в рабство, юноша был изуродован садистом плантатором. После многих дней пыток, несчастный, чудом спасшийся из рук палача, уже не был юным и наивным, несмотря на возраст. В его душе поселились гнев и ненависть.

Никто не знал о том, как добры и нежны друг с другом были эти двое. Никто не знал, как стонал по ночам мужчина, вспоминая перенесенные пытки, и как Дочь Дьявола успокаивала его, положив ему на плечо свою жесткую, мозолистую руку. Никто не знал, как женщина просыпалась по ночам в холодном поту, от кошмаров, и лишь уродливое лицо Адского Капитана было способно привести ее в чувства.

Никто этого не знал.

Зато все знали, что попавшись в руки этой парочке, любой выживший бесспорно жалел об этом, завидуя погибшим товарищам.