Рыцарь

Рыцарь

 Новое утро все с тем же пейзажем. Синее небо, с плывущими в даль облаками, нежное утреннее солнце, начинающее свой утренний ход от одного горизонта к другом. Старый дуб, некогда полный жизни и зелени. Пока в него не ударила молния. Не то, что сейчас, черный, растрескавшийся, обожженный. Подстать ему и лежащий на земле рыцарь. Сколько он тут лежит? Он и сам не знает. Может десяток лет, а может и сотню. Вот так вот просто лежит и созерцает небо. Доспех уже покрылся мхом, но не проржавел. Проклятые латы, заменившие тело, не могли разрушиться, пока жив сам рыцарь. Уж он то пытался их уничтожить. Первые годы проклятия он даже был рад. Ведь его мечта, быть лучшим рыцарем, по сути, осуществилась. Но вот спустя пару сотен лет бессмертие из дара превратилось в проклятие. Стоила ли одна дуэль с богом такой ноши на всю жизнь? Стоил ли всего один поединок того, чтобы всю жизнь быть памятником собственной гордыне? Возможно… Ему некуда было идти. Точнее даже сказать незачем. Найти в современном мире такого же рыцаря уже лет триста является проблемой. А найти хотя бы умелого воина, достойного дуэли с живым доспех практически невозможно. Сейчас в моде стрелять, а не резать. Нет, он не боялся, что его подстрелят из так называемых «винтовок». Они разве что доспех поцарапают. Зато разделаться со стрелком можно всего одним ударом. Взмах – и голова неудачливого дуэлянта, забывшего надеть доспех, полетит на встречу с полом. 

Ах, те теплые воспоминания, когда слова «я рыцарь» внушали уважение. Когда каждый мальчуган мечтал стать великим и непобедимым воином, закованным в тяжелую броню и крушащим противников своим мечом, будь то дуэли на арене, или мясорубка сражения. Вот и он, лежащий сейчас под деревом, был таким же простым мальчуганом. Как и многие тогда, увлекся рыцарством, дуэлями. Благо отец, занимавший высокий пост при короле мог позволить сыну достойное обучение. Он быстро учился. Осваивал новые приемы, оттачивал уже знакомые и не жалел сил на тренировки. Прошел не один десяток лет до того, как из маленького мальчика вырос матерый вояка, способный одним взмахом своего двуручного клеймора лишить головы даже химеру. Он стал лучшим. Ему не было равных ни в бою, ни на арене. И вот тогда он совершил главную ошибку своей жизни. Гордыня прелстила разум, возвысила, заставила поверить в свою непобедимость… Как же он ошибся…

Будучи полным уверенности в своих силах, он решился на то, чего не делал никто до него. Он бросил вызов самому богу. Самому Аэгу, богу войны и ярости. Множество ритуалов, подношений и молитв. Аэг согласился, но поставил условие. Если рыцарь побеждает, то он взойдет в Белый Дворец и станет жить, подобно богу, но если же он проиграет, его душа будет заперта в доспехе, пока не найдется противник, достойный поединка с ним… Он проиграл… Сначала они были практически равны. Рыцарь не уступал богу, искусно блокируя удары и грамотно атакуя. Только вот в отличии от бога, уставал он в разы быстрее. За пять часов дуэли бог выглядел таким же бодрым, каким вышел на арену Белого Дворца, чего нельзя было сказать о рыцаре. Вот они сходятся в последней стычке, меч к мечу, блок, удар и… проигрыш. Впервые за долгие годы рыцарь почувствовал вкус поражения. Вкус песка арены, перемешанного с собственной кровью. Над ним стоял Аэг, бог войны, в очередной раз доказавший свое превосходство.

После этого поражения рыцарь отправился в путешествие, в поисках достойного противника. Только вот ни кто даже близко не мог соперничать по силе с богом. Даже полу-боги, гладиаторы, хоть и держались чуть дольше, в конце все равно лишались головы. Он даже пытался воспитать учеников. Научить всему, что знал сам. Многие даже чего – то добивались в боях и на арене, но вот в бою с учителем все так же отправлялись в небытие. А затем мечи все чаще стали заменяться арбалетами и слово «рыцарь» теперь звучало далеко не так гордо, как «стрелок». Арбалеты сменились на ружья, а доспехи сменились на кожаную или тканевую форму. Искать учеников становилось все сложнее, а противников так и вовсе практически невозможно. Кому нужно уметь махать мечом, если можно взять пистолет и просто пристрелить врага? Вот тогда он начал искать способы умереть. Попытки утонуть не приводили ни к чему. За те три дня, которые он лежал на дне реки, его просто унесло в море, из – за чего еще день пришлось идти по дну к берегу. Все бы ничего, если бы не мерзкие водоросли и кораллы, все время цепляющиеся за экипировку. Затем была попытка искупаться в чане с расплавленным металлом. Доспех просто нагрелся. И все. К вечеру металл в чане просто застыл. Доставали его из этого чана при помощи взрывчатки, которая так же ничего не смогла сделать с опостылевшей броней. Он даже пытался прыгать с отвесных скал. Конечно это достаточно забавное зрелище, когда древний рыцарь летит с крутого обрыва по склону, превращаясь в снежный ком и снося по пути мелкие деревья и кустарник. Только вот бестолку. Дольше на все эти обрывы залазил, а учитывая немалый вес доспеха и, весьма посредственную подвижность, смысла в этом особого не было. После пары таких вот полетов с холмов, которые разве что немного гнули восстанавливающийся на следующее утро доспех, он решил искать другие способы. Когда же механические создания, именующие себя «Высшими», обрели свой разум и начали захватническую  войну, его радости не было предела. Надежда, что хотя – бы эти создания смогут уже упокоить его душу не оправдались. Его расстреливали, сжигали, травили, замуровывали, давили. Все бестолку. День, неделя, максимум месяц и он снова был на передовой, несясь со своим двуручным клеймором на врага. Он даже нарочно попадался в ловушки, якобы не замечая их, подставлял спину и бока врагам. Исход один. Валяющиеся на земле механические пасти, головы, конечности и прочие элементы врагов, но ни как не смерть его самого. Вскоре, лет эдак через десять, ему надоела эта бесполезная мясорубка, в которой роботы крошили живых, а живые шинковали роботов. Он снова отправился в путешествие и нашел пристанище у этого дуба. Он застал еще то время, когда это дерево было относительно маленьким. Ему просто нравилось лежать в тени этого молодого, но уже достаточно могучего дерева.  Лежать и размышлять. О ценности бытия, о смысле жизни. Философствовать одним словом. Просто лежать и размышлять. Дерево росло, впитывая влагу дождей и солнечные лучи. Пока в него не ударила молния. Теперь этот могучий дуб лишился кроны и не мог спрятать старого воина от солнца или дождя. Стоило бы наверное поискать другое дерево. Молодое, сильное, с красивой и большой кроной. Только вот за ту сотню лет, что он тут пролежал, этот дуб стал для него чем - то большим. Можно сказать, он стал его товарищем, прятавшим его от непогоды и скрывающим от палящего солнца. А бросать товарища в трудной ситуации было низким и подлым для рыцаря. Да и похожи они были в чем – то. Оба некогда были могучими и сильными. А сейчас оба превратились в тень былого себя. Бессмертный рыцарь, некогда бывший искусным воином и обгоревший дуб, некогда прекрасное дерево с пышной кроной. Сегодняшний день мало чем отличался от прошлых. Небо с облаками, стук проходящего в дали поезда, шелест травы. Возможно его существование было бы чуть лучше, если бы он мог ощущать всеми чувствами. А не только слышать и видеть. Для боя этого достаточно, но вот для нормального существования… Тысячу лет не чувствовать запахов, вкусов, прикосновений. Впрочем, в этом были и свои преимущества. Зрение и слух обострились на столько, что он мог услышать биение сердца врага и рассмотреть сосуды в глазу противника. Снова мысли ни о чем. Есть ли внутри него тело? Чем он слышит? Почему прошло рыцарское время? Почему небо голубое? Уже ставшие привычными вопросы, на которые он размышлял. В очередной раз рассматривая обожженный дуб, он заметил то, чего не замечал раньше. На одной из трухлявых веток появился маленький зеленый росток. Даже дерево, сожженное почти до тла, пыталось жить, тянуться к свету дня, чтобы вновь купаться в лучах солнца и впитывать влагу дождя. А что мешает ему? Почему он не может тянуться к свету, подобно этому дереву? Сдался? Поднявшись из земли  стряхнув землю, набившуюся во все складки, он осмотрелся. Многое изменилось, за столетие. Небольшой поселок в пару деревенских хат, разросся, хаты сменились многоэтажными домами, кони окончательно сменились машинами, а крестьяне рабочими. Осмотрев каменные джунгли, рыцарь достал из земли свой клеймор и двинулся вдоль дороги от города. Его путь лежал к лесам, небольшим поселкам, может даже горам. Вот там его мечу найдется применение. Может даже найдется достойный, способный упокоить старого воина, а может выпадет шанс повторить дуэль. Попытаться взять реванш над богом и, наконец осуществить мечту о Белом Дворце, получив место среди богов.