Сделать больно

Часть 1

День солнечный, на небе ни облачка, и люди радуются долгожданным теплым дням после тех дней, когда сутки напролёт лил безумный сильный дождь. Мы уже отчаялись и перестали верить в то, что тепло и свет еще придут в наш небольшой городок. Тучи сковывали солнечные лучи на протяжении всей прошлой недели, и мы жили как бы во мраке. Но это ушло от нас, солнце снова радует всех жителей городка своим присутствием, и люди радуются просто тому, что теперь солнце есть. Когда солнечная погода за окном, тогда становиться яснее на душе. Крыши домов, тротуары, проезжие части, вывески магазинов, витрины, рекламные баннеры, стенды, автомобили, автобусы, велосипеды и, конечно, сами люди буквально купаются в лучах солнца. Ничего не предвещает чего-то плохого, и мы все радуемся. Ничего плохого и не случится в ближайшее время, просто моя новая жизнь начинается именно с этих моментов, мгновений жизни. Я люблю хорошую погоду, я очень люблю солнце. И, выбравшись из продолжительной депрессии, которая затянулась на долгих два года, я вновь улыбнулась жизни. Солнечная погода только поспособствовала этому. Жизнь взаперти была нелегкой все эти годы. Я кричала, рвала на себе волосы, резала кожу, рисовала на лице черной краской и ещё многое другое, но всё это позади. Я больше не больна. Я вылечилась, и я могу продолжать жить так, как раньше. Я вернулась. Было трудно, но я смогла. Никто не знает, чего мне это стоило, но я не жалуюсь. Я заслужила всё это. Мама так радовалась все то время, пока мы с Ниной собирали мои вещи, и я подготавливала себя к переезду из психушки домой. Я ждала этого целых два года. И вот я дома. Теперь я дома. И все станет таким, каким было раньше. Пусть не сразу, но все равно станет. Родители подготовили нужные документы, помогли мне с перевозкой вещей. Всех тех вещей, без который я не представляла свою жизнь на сегодняшний день приемлемой. Все, что мне нужно теперь – это почувствовать, что я действительно дома. Папа сказал, что я могу вернуться в школу и закончить выпускной класс. Все то время, что я сидела в психбольнице мне преподавали основные школьные предметы, поэтому за два года я успела закончить упрощенный курс девятого и десятого классов. Все было хорошо. Мне нравилось учиться. Нина, моя подруга, старше меня на два года, и она все время приезжала ко мне и привозила мне книги. Я очень люблю читать и люблю Нину. Я лечилась, и не все было просто, но вспоминать об этом лучше не стоит. Теперь нужно думать о своем будущем, о том, чем я хочу заниматься в жизни. Что это будет за дело? У меня есть шанс хорошо окончить школу и поступить в колледж. Моя жизнь была не такой уж и плохой. Все нормально, Жень. Ты сможешь. Больше веры в себя. Лекарства и вечные голодания ослабили мой организм. Я выгляжу действительно больной. Бледная кожа, под глазами черные круги, иссохшиеся губы, излишняя худоба, тонкие и редкие волосы. Что же они со мной сделали? Я испугалась своего отражения в зеркале. Как мне это исправить? Я закрыла глаза, тяжело выдохнув весь воздух из легких, упёрлась о раковину руками. Как же чертовски больно все это осознавать, и понимать, что ты действительно была в психушке. Как больно смотреть на свое отражение в зеркале теперь и видеть весь этот ужас. И самое ужасное, как больно и неприятно до отвращения смотреть в глаза окружающим. Все всё знаю. Все знают обо мне слишком много, чтобы попытаться скрыть хоть что-то. Они знают, где я все это время была. И будут вопросы, подколы, смешки, нелесные комментарии, удивленные лица, отвращение и многое другое, что мне придется пережить. Я смогу. Теперь я сильная. Теперь всё по-другому. Открыв глаза, я смотрю на свое отражение снова. Мне стоит поработать над волосами. Из-за нещадящих мой организм лекарственных препаратов, я скоро облысею. Это будет катастрофой. Не нужно думать об этом, Женя. Просто не нужно. Я расчесываю волосы и завязываю их в небольшой пучок. Никакой косметики, теперь только блеск для губ и немного пудры для того, чтобы придать коже хоть немного приближенный к естественному оттенок. Стянув с себя домашний халат, я с болью смотрю несколько минут на своё исхудавшее тело. Ключицы выпирают, грудь третьего размера ушла, попа тоже, тазовые кости выпирают тоже. Я не анорексичка, но при росте сто шестьдесят три сантиметра вешу всего лишь сорок пять килограмм. Мне нужно поправиться. Мама не узнала меня вчера, она еще долго плакала после того, что увидела. Она не узнала бы свою дочь, если бы ей не сказали, что это я. О, круто. Я натянула джинсовые брюки, надела хлопковую серую футболку, а поверх черную толстовку. В бюстгалтерах я теперь не нуждаюсь. И это доставляет мне дискомфорт. Я хочу свою грудь обратно, но восстановиться после лечения так сложно. Если это, вообще, возможно. Я спускаюсь на кухню как раз тогда, когда мама накрывает на меня к завтраку, папа уже поглощает свой. Я, поцеловав его в щеку, а затем маму тоже, желаю им доброго утра.
– Доброе утро, малышка, – отвечает папа, улыбаясь мне. После того, как мама одаривает меня сияющей улыбкой на лице, я сажусь на своё место.
Я смотрю на завтрак в своей тарелке.
– Все по рецепту, Жень. Не волнуйся, – говорит мама, посмеиваясь над моим выражением лица.
Я, подцепив вилкой зеленый лист салата, отправляю его в рот. Приходится морщиться от кислого привкуса у себя во рту. Черт. Это будет сложнее, чем я ожидала в начале. Каждый раз при приеме пищи мне положено съедать какое-то количество зелени. Но оно того стоит. Мне нужно набрать вес и теперь я питаюсь так, как доктор прописал. Теперь я ем по часам и то, что полезно моему организму.
– Я немного беспокоюсь о том, что ты можешь купить себе на обед в школьной столовой, – произносит мама, когда я жую дольку мандарина.
– Мам, все будет хорошо. Я знаю, что мне есть можно, что нет.
– Я приготовила тебе поесть между уроками и положила это в твой рюкзак, ты должна будешь перекусить между завтраком и обедом. Только съешь все, что там есть, – мама внимательно посмотрела на меня, поняла ли я её слова.
– Да, мам, это в моих же интересах.
– Хорошо, – она вернулась к своему завтраку.
Папа взглянул на меня и улыбнулся. Я улыбнулась ему в ответ. Черт, родители, вы такие хорошие. Простите меня. Простите, что подвела вас. Я больше не буду. Теперь я буду стараться жить.
Я добираюсь до школы сама, немного прогуливаясь перед уроками. Времени хватает, чтобы просто пройтись по знакомым улицам города и забрести на ту нужную, где располагается моя школа. По дороге я не встречаюсь ни с одним любопытным взглядом, люди просто спешат на работу. Наверное, они забыли обо мне. Это было бы просто прекрасно, но мы живем в маленьком городке, где все друг друга знают, поэтому окружающие всё же скоро заговорят о том, что я вернулась. Это неизбежно. Я так соскучилась по своему дому, по месту, где я выросла, где прошло все мое детство, где было столько всего, что я уже никогда не смогу насовсем оторваться от этого. Знакомые дома, магазины, тротуары, светофоры заставляют меня улыбаться. Впервые за долгое время я дышу. Я вновь дышу жизнью. Я её чувствую. Но хорошие ощущения быстро исчезают, когда я заступаю на территорию школы. Моё сердце сковывает боль, и я понимаю, что тосковала по всему, а еще страх. Как они отреагируют на мое возвращение? Будут смотреть странно? Будут грубить? Смеяться? Я не боюсь их, я боюсь себя. Что, если у меня случится приступ прямо в школе? Они будут напуганы. Внезапно тревога сковала меня, и я остановилась не в силах продолжить идти. Черт. Я так этого хотела. Я очень хотела вернуться, а теперь не хочу? Нужно успокоиться, Жень, пока тебя никто не увидел.
Медленно сосчитав до трех, я, тяжело вздохнув, продолжаю свой путь, и через пять минут оказываюсь внутри здания. Ох, чёрт. Я сейчас расплачусь. Все не круто. Все совсем не круто. Вокруг снуют энергичные школьники. Я сейчас задохнусь. Мне душно, в этом помещении слишком шумно. Очень много людей в одном месте. Немного помедлив, не решаясь сделать первый шаг, я все же начинаю продвигаться вперед. Мне нужно в исторический класс. Сейчас у меня история по расписанию.
Я не социофоб, но люди напрягают. Я привыкну, просто слишком волнуюсь. Преодолев ступеньки, я ступаю на опасную территорию. Это трудно. Я знаю, с чем сейчас столкнусь. С теми людьми, которые меня когда-то знали, с которыми у меня есть общее прошлое. Два года прошло, и лучше бы они меня забыли. Не обращая никакого внимания на то, как меняется выражение лица Ани Паномаренко, которая о чем-то оживленно только что болтала со своей подругой Женей Епифанцевой, я следую туда, куда мне нужно, а мне нужно добраться до исторического. Что не не нужно делать, так это концентрировать свое внимание на них. Ты знала, что так будет. Ты к этому готова. Чёрт. А вот и Алекс Денисов, с которым мы когда-то дружили и вместе тырили печеньем бабы Кати, когда я приезжала к нему на выходные. Всё в прошлом. Алек, ты изменился. Я не обращаю на него никакого внимания, когда прохожу мимо. Прости, Алекс. Теперь мы не можем общаться, потому что я психически нездоровая. И о, пожалуйста, не стоит так смотреть на меня. Я знаю, что выгляжу плохо. Всё плохо. Они видят во мне сумасшедшую. Так и есть, но никто не знает правды. Той, которую я тщательно скрываю ото всех. Никто, кроме Нины.
Другие школьники, которых я встречаю на своем пути, не смотрят на меня так шокировано, просто они немного удивлены моим присутствием здесь, а некоторым вообще все равно, как тому парню у окна. И, о боже, я чувствую, что опять задыхаюсь. Спокойно, Женя, это всего лишь люди. Всего лишь люди. Это даже не те люди, которых ты боишься. Дернув ручку двери на себя, я чувствую как страх начинает зарождаться где-то внутри меня. А вот и те люди, которых я боюсь и опасаюсь. Я стою и смотрю на то, как они все за последней партой шумно разговариваю друг с другом и некрасиво ржут, унижаю себя этим. Эмблема школьной сборной по баскетболу на одежде этих парней режет мне глаза. Иди! Иди, Женя, и сядь на свое место, чёрт!