Сказки старого Волхова

Пролог

На написание романа оказала влияние подлинная история, рассказанная прабабушкой моей, Апраксией Васенцовой, уроженкой деревни Сущево Вологодской области.

ПРОЛОГ

Луна еле-еле выглядывала из-за низких тяжелых туч, освещая место недавней кровопролитной битвы. Солнце дарило последние лучи, встречая ночь. Северянам тяжело досталась победа над славянскими варварами, много хороших бойцов унеслось в Валгаллу, и скальды наверняка воздадут честь героям.

Молодой рыжебородый варяг медленно обходил с воеводою поле брани. Ульрик искал своего отца, великого конунга Олафа. Черные вороны кружили над берегом Волхова, пронзительно крича и махая крыльями. Могильные змеи клубились и шипели под ногами, и порою Ульрик осторожно переступал, боясь потревожить очередную черную гадину. Повсюду лежали в беспорядке тела павших воинов. Слышались редкие вздохи и протяжные стоны. Над тихой рекой стоял терпкий запах крови и смерти.

Многие ратники были еще живы, но встать уже не могли. Вот дюжий русич сжимает рукой стрелу, пробившую нагрудный доспех, натужно хрипя, пуская кровавые пузыри. И видно было, что стоит вытащить из тела наконечник –– человек изойдет кровью. Другой уже ничего не мог сказать и даже пошевелиться –– его голова безжалостно расквашена тяжелым молотом. Чуть поодаль лежали два могучих богатыря –– норманн и славянин. Они, словно братья, держались друг возле друга, но их объятия были смертельными. Славянин еле дышал, сжимая в руке обломок меча, который, казалось, едва мерцал красным светом. Другая рука воина висела безжизненно, а на окровавленном лице выступил горячий пот.

–– Этот еще жив… –– прошептал усатый воевода, показывая перчаткой на славянина.

–– Вижу, –– подтвердил рыжебородый, поправив рукавицу.

–– Это именно тот богатырь, что зарубил не менее двух десятков наших людей! –– ощерился воевода.

–– Заберем его. Пусть ответит за норманнскую кровь.

–– Хорошо.

–– А как же отец?

Рядом с русичем лежал Олаф, конунг норманнов. Он отчаянно стискивал в руке боевой молот, что силой обладал волшебной. Олаф хрипел, изо рта текла струйкой горячая кровь, и заметили варяги, что в груди конунга едва подрагивает обломок разящей стали.

–– Ульрик… сын… –– глухо прошептал раненый.

–– Идите за лекарем, быть может, отца еще можно спасти, –– рыжебородый склонился к отцу. Воевода кивнул и быстро зашагал в сторону перелеска.

–– Отец! Ты еще жив? –– Ульрик усмехнулся в бороду и нагнулся поближе.

–– Помоги… помоги мне…

Однако, рыжебородый, опасливо оглянувшись, и поняв, что они одни, безжалостно обхватил двумя руками обломок меча и еще глубже погрузил его в тело родителя. Сталь даже пробила варяжскую рукавицу и на землю капнула кровь.

–– Что ты делаешь… отцеубийца! –– захрипел Олаф.

–– Ты никогда меня не любил! И не дал бы стать конунгом! –– заключил Ульрик. –– А теперь волшебный молот –– мой!

Олаф начал дышать быстро-быстро, и видно было, что он доживает последние мгновения.

–– Молот не принесет тебе ничего… кроме смерти…

Ульрик злобно рассмеялся, однако страх поселился в уголках его серых глаз.

–– Я… Я… приду за тобой, мой любимый сын! –– прошептал умирающий, навсегда опуская веки. Через мгновение его рука ослабла и пальцы беспомощно разжали рукоять боевого молота.