Скрипка

Скрипка

      Один человек жил на улице. Никто не помогал ему, все считали его злым и всячески пытались задеть грубым словом. Он никогда не реагировал на это, каждый раз, закрывая глаза, он лишь улыбался и шел своей дорогой. Эта улыбка была такой искренней, в ней не было ни капли фальши, глаза были уставшие, но всегда излучали добро. Этот человек был наказан судьбой. Его дом сгорел дотла, и никого не осталось.
      Он жил в парке, в котором я провожу каждый день. Умирая от голода, он смотрел на небо в надежде прожить еще немного.
В парке был он и еще один человек. Он смотрел на незнакомца. Ободранный и тощий, весь покрытый грязью, он вызывал отвращение у многих, но мужчина не испугался его и сел рядом с умирающим. В руках у него была скрипка. Красивая и очень дорогая. Они смотрели друг на друга, как вдруг мужчина резко подскочил, оставил скрипку и побежал. Нищий увидел скрипку и хотел вернуть её, но незнакомец просто исчез, а рядом со скамейкой лежала записка:
      «Ты знаешь, что нужно делать».
      Нищий мог продать её, но она была такой красивой! Когда у него был дом, он очень любил играть на скрипке. Скрипка стала его надеждой.
      Каждый вечер он вставал на скамейку и играл, люди, которые проходили мимо, не могли не остановиться. Когда они слышали этот звук, каждый испытывал такие эмоции, что нельзя передать словами. Они смотрели на худого, умирающего от голода человека, который играл на скрипке. Он не просто играл, он отдавал всего себя мелодии, его душа сливалась со звуками и становилась искусством, от которого замирало сердце.
      Люди кидали ему монетки, он говорил им слова благодарности, собирая их. Незнакомец, что оставил ему скрипку, подарил ему не просто шанс, он подарил ему жизнь, пускай не такую как раньше, но сейчас он чувствовал себя другим человеком, на душе у него стало легко и светло. Эту теплоту он вкладывал в свою музыку, которая завораживала. Но вскоре он исчез, люди предполагали, что он нашел себе дом и работу. Его нашли в парке в обнимку со своей скрипкой. Он замерз насмерть, у него ничего не было: одежды, дома. Он играл на скрипке, замерзая от жуткого холода. Он умер счастливым. Пускай его жизнь была тяжелой, но он смог насладиться ей сполна. Даря прекрасные мелодии, проходящим людям.
      С того времени люди слышат, как кто — то играет в парке на скрипке. Те, кто слышали скрипку, всегда были чем — то расстроены и думали, что выхода не было. Они шли на звук. Музыка успокаивала, дарила надежду на будущее. Вдохновляла продолжать жить и действовать.
      Мои родители рассказывали мне историю, которая соединила их вместе. Они учились в колледже, и их друзья, которые довольно хорошо общались, на выходные решили устроить пикник в парке. Весь вечер они рассказывали друг другу страшные истории. Мама тогда была очень взвинчена и переживала по поводу своих родителей, которые собирались разводиться, а страх не сдать зачет усугублял ситуацию. Она решила, что ей нужно немного расслабиться. Все веселились, немного выпили, и моя мама почувствовала себя не очень хорошо. Она решила немного пройтись и освежить голову. Она шла медленно, погружаясь все глубже в свои мысли о том, что будет дальше, как она будет жить теперь. Что ей делать? Она сама не заметила, как двигалась в сторону моста. В голову ударил алкоголь, и она решила, что теперь смысла жить нет. Она всем телом ощутила это давящее чувство внутри, словно пустота засасывала её в свои владения. Анна, а именно так звали мою мать, услышала мелодию, она словно сковывала её тело, не давая возможности исполнить желаемое. Аня хотела идти быстрее к мосту, но тело не слушалось. Она села на землю и стала плакать, а скрипка продолжала играть.
      Вскоре маму нашел Дима, тогда они просто дружили, но со временем их чувства становились сильнее и сейчас, когда он увидел её такой разбитой. Он не мог оставить её.
      На следующее утро, когда Анна собиралась в колледж, в новостях она увидела тот самый мост, на который её так безумно тянуло. В новостях передавали о том, что там произошла авария. Три машины столкнулись. В одной из них сидели пьяные подростки, они выехали на встречную полосу, они ехали на серебристом хендае, который угнали у своего соседа. Навстречу им ехала семья из четырех человек. Мать, отец и двое детей. Отце семейства попытался вырулить, но не успел. Хендай на скорости 150 км/час влетел в седан, на котором и ехала эта семья. Все погибли. А следом за ними к своей жене ехал шестидесятилетний старичок, который не успел затормозить и влетел следом. Он мог бы и выжить, если бы скорая подоспела раньше.
      Так Анна поняла, что эта мелодия. Этот скрипач спас ей жизнь дважды.
      Мои родители никогда не рассказывали мне об этом. Лишь однажды, когда они сидели за столом поздним вечером, отец был подвыпивший, и у него словно язык развязался. Он выложил мне все это. Я тогда и подумать не мог, что эта легенда о скрипаче — правда.
      Именно тогда я захотел услышать скрипку, которая спасла жизнь моей маме, да и множеству других людей.
      Был конец июля, мне уже исполнилось восемнадцать, я окончил школу и поступил в университет, у меня была прекрасная девушка, которая любила меня до безумия, однако я не мог сказать о себе того же. Мне было все равно, меня интересовала лишь легенда о скрипаче и я, как одержимый, каждую ночь проводил в парке в поисках, в попытках увидеть призрак. Все было бесполезно, каждая попытка была тщетна. Мама таскала меня по врачам. Она надеялась, что это моя безумная идея наконец отступит, но я был непреклонен.
      А потом моя мама умерла. Болезнь быстро подкосила её, слишком быстро развивалась, а врачи лишь разводили руками и говорили, что уже слишком поздно.
      Мы с отцом остались вдвоем. Каждый день он сидел неподвижно и смотрел на фото, где мы были в Италии, все счастливые, сидели в кафе и поедали пиццу. Я до сих пор помню, как мы пытались добраться до своей гостиницы, спрашивая у прохожих, то на английском, то на ломаном итальянском, как же на добраться обратно. Эти воспоминания отпечатались в моей памяти.
      Однако теперь этого не было, со смертью матери дом потерял свои краски. Мне больше не хотелось в нем находится. Папа каждый день молчал, а я организовывал похороны и поминки. Я переживал очень сильно. Когда никого не было рядом, я лежал лицом в подушку и рыдал. Моя девушка постоянно старалась быть рядом. Она пыталась поддерживать меня всеми силами. Порой даже играла жилетку для меня. В её глазах я видел жалость. Жалость к себе и своему отцу. После того, как прошло две недели, я устал от этого молчания, я даже перестал по вечерам ходить в парк, беспокоясь об отце. Я подошел и сел напротив него, он смотрел, но не видел меня.
      — Пап, — я прошептал это так тихо, словно испугался чего–то,       — Пап, ты помнишь, как мы гуляли в парке и вы с мамой все переглядывались, — я старался подбирать слова, хотя у меня не особо получалось.
      — Пап, я помню, пускай ты молчишь, но я знаю, что ты никогда не забудешь это. Мама не ушла, — я выдохнул и постарался успокоиться, — она всегда будет с нами, слышишь? — слезы градом покатились у меня из глаз и я уже не мог остановиться.
      Он поднял на меня опухшее от слез лицо, глаза были красные, а сам он как будто только проснулся и вышел из транса, в котором пребывал две недели. Встал и обнял меня, как можно сильнее.
      — Прости меня, старика, прости, — он поцеловал меня в лоб, — я не должен был, — и он тоже заплакал. Мы стояли вдвоем и рыдали. Но я был рад, что мы смогли, наконец, поговорить, пускай и недолго.
Папа стал более разговорчив, вечером мы сели на диване в гостиной, поставили старый видеомагнитофон, достали кассеты со свадьбы и стали смотреть, папа много рассказывал мне о том дне. Мама очень волновалась, да так, что упала в обморок прямо во время церемонии. Все перепугались, но она быстро пришла в себя и они продолжили. Весь день они веселились, пили, танцевали, а потом через год родился я. Мы просмотрели много кассет с моего рождения, с каждого дня рождения, с поездки в Италию и Германию, в деревню к родственникам.
      Всю ночь мы провели в зале.
      Мы вдвоем отправились встречать рассвет, прогуливались по улицам города. Прохладный ветерок остудил голову, мы зашли кофейню и купили два кофе, мокко и латте с маршмеллоу, политый сверху горячим шоколадом.
Мы очень давно не проводили так время, вдвоем, гуляя. Мы дошли до парка, в котором я проводил все свое свободное время. Папа присел на лавочку, на которой они с мамой впервые поцеловались. Там до сих пор остались их инициалы:
      «А+Д=love»
      Он провел пальцами по выцветшей краске и тяжело вздохнул.
      — Когда-то мы все время проводили здесь, в поисках скрипача.
      — я удивился, ведь они никогда не говорили об этом.
      — Так вы тоже?
      — О чем ты?
      — Я каждый день ходил сюда в поисках этого призрака.
      — Он не придет к тебе просто так, никто не знает, как он выглядит и какого он пола. Всем известно лишь о скрипке, которая была рядом до самой его смерти, — он взглянул в сторону парка, — Призрак приходит, если тебе плохо, и ты готов уйти на тот свет. Своей музыкой он лечит твою душу, словно забирая все проблемы себе.
      Мы сидели и смотрели, как просыпается город, кто — то вышел на пробежку, кто — то выгуливал собаку. Солнце начало согревать землю, а мы сидели в тишине, каждый в своих мыслях.
      — Не ищи его, — отец смотрел на меня, его зеленые глаза пронзали, — ты этим ничего не добьешься. Лишь беду навлечешь. Обещай мне, — требовательно добавил он.
      — Обещаю, — все, что я смог сказать, чтобы не расстроить его.
       — Пойдем домой, нам нужно поспать.
После того как мы пообщались, я перестал бегать по ночам, стал чаще общаться с Лизой, все наладилось. Мы стали с ней ближе друг к другу. В сентябре я пошел в университет.
      Вечером я вернулся домой очень поздно. Мы гуляли с Лизой, а когда стемнело, я проводил её домой. Я открыл дверь и вошел как можно тише, везде было темно, я прошел в свою комнату и там закрылся, думая, чем я займусь завтра. Я решил сходить попить чай, осторожно пробираясь мимо комнаты отца, я вошел в зал, мне казалось, что в углу кто — то есть, но я решил, что фантазия разыгралась. Я попил чай и отправился спать, снова взглянув в угол. Тогда я понял, что там действительно что — то есть, я взял нож и включил свет. Там был человек, он висел в петле, мой отец. Он был весь бледный с застывшим навеки выражением лица. Я встал в ступор. Я упал на пол, мной овладела истерика. Я то рыдал, то истерически смеялся. Мой папа, который стал приходить в норму после смерти мамы. Я так думал. Он повесился. Я плакал и кричал на него, я говорил, что он меня предал, бросил здесь одного. Я больше не мог смотреть на его лицо и выбежал из квартиры. Слезы капали из глаз, не переставая, и я никак не мог сдерживать себя. Я не мог нормально смотреть, все плыло, кто — то из соседей вышел из квартиры. Они что — то спрашивали, я лишь мог показывать рукой на дверь. Приехала скорая, полиция. Мне дали выпить успокоительное, проводили в соседнюю квартиру и там уложили спать.
      Больше в той квартире я не был, не смог заставить себя зайти туда. Лиза забрала мои вещи, и я жил в съемной комнате. Мне на все было наплевать. Я ничего не хотел и не собирался делать, лишь лежал на кровати и смотреть в потолок, пытаясь понять, зачем он так поступил. В его комнате было письмо, адресованное мне. Я перечитывал его каждый день:
      «Прости меня, прости, я не могу больше. Мне плохо без Анны. Я виноват перед тобой, прости. Я люблю тебя, сынок. Мне тяжело жить дальше, я знаю, ты сильный, ты справишься. У тебя есть Лиза, она тебя сильно любит, пусть даже ты и не понимаешь этого, ты не будешь один. Я плохо поступаю с тобой, но дальше все тяжелее и тяжелее. Я даже ходил в парк искать скрипача, но и он не откликнулся, видимо, второго чуда нам не дано, друг. Я люблю тебя, мой мальчик, я всегда рядом с тобой, мы всегда рядом».
      Этот удар я уже не смог перенести так же стойко и попытки Лизы расшевелить меня не приносили никакой пользы, я был живой мумией. Она сильно переживала, носилась со мной постоянно.
      Она ушла в университет, и я собрался и отправился в тот парк. Я решил найти его. Все равно мне больше незачем сдерживать обещание. Я бродил там по кругу, отпугивая от себя людей, было уже холодно, а я убежал в одной кофте. Проходя мимо старого дерева, я услышал её, скрипку. Мелодия была грустной, и я чувствовал, как внутри все сжимается, и слезы снова льются по щекам.
      Я видел силуэт всего секунду. Это была девушка. Я был уверен, она была призраком скрипачки. Никто прежде не встречал его, но теперь я не собирался сдаваться. Мелодия исчезла также неожиданно, как и появилась. Я сидел на земле и замерзал, каждой клеточкой своего тела чувствовал, как меня трясет, и стучат зубы. Собравшись с силами и поднявшись, я пошел домой к Лизе.
      Она была в ужасе, увидев меня, всего в грязи, замерзшего. Схватила меня и посадила на диван, укутав в два одеяла. Её укоризненный взгляд и поджатые губы, говорили мне, что я не прав, она хотела накричать на меня, но не стала. Лучше бы накричала и отругала, может тогда я бы остановился.
      Лиза напоила меня горячим чаем и накормила, а я даже не заметил, как сильно был голоден. Я чувствовал прилив сил и желание поскорее найти эту девушку.
      — Почему ты ушел?
      Я молчал, не зная, что ответить, мне хотелось просто убежать, и я отправился туда.
      — Прости, — я виновато опустил глаза, — я был в парке, я видел, слышал скрипку, эта девушка, — она смотрела на меня как на душевнобольного, — девушка — призрак, я точно уверен, это она умерший от холода скрипач.
      — Тебе нужно отдохнуть, кажется, ты бредишь, — она старательно укладывала меня, — тем более, все знают, что скрипачом был мужчина.
      — Ничего подобного, я не болен. Я вполне здоров, правда, — я вскочил, отталкивая её, — она была там, в белом платье, босая и со скрипкой.
      — Послушай, тебе нужно поспать, даже если это правда, поговорим об этом завтра, — она нежно улыбнулась мне и укрыла одеялом.
      — Хорошо, — я соврал, я не собирался спать, но все равно уснул.
      Я долго еще не мог собраться с силами и отправиться туда, да и Лиза всегда была рядом, она заставила меня взять академический отпуск, чтобы меня не отчислили из университета. Даже к психологу отправить меня пыталась, но я не хотел.
      Во вторник мне удалось уйти ночью и направиться к своему призраку. В этот раз я оделся потеплее и разгуливал всю ночь по парку. Она не пришла сегодня, как и на следующий день и так всю неделю.
      А Лиза все же отправила меня к психологу, каждую неделю я должен был ходить к нему. Мы зашли в кабинет, там сидел какой–то дедуля в возрасте. Смотрел на меня своими маленькими глазами и анализировал, что со мной не так. Мне жутко не нравилось, когда на меня так смотрели, таким взглядом. Я старательно делал вид, что мне все равно, пока Лиза с ним что — то обсуждала. Меня попросили остаться, а Лиза ждала меня в коридоре.
      — Здравствуйте, проходите, присаживайтесь, — он рукой указал на кресло напротив него, — меня зовут Альберт, а вас?
      Я молчал, я не сумасшедший, мне не нужен психолог. Я рассматривал его кабинет, огромное количество книг по психологии и классические произведения, зарубежные и много картин. На некоторых изображено тихое море, на других люди. Было еще несколько фотографий, девушка в белой шляпе с полями, пшеничного цвета волосы и счастливая улыбка. Я смотрел на нее, не переставая.
      — Что же, тогда давайте я расскажу вам о себе, — он тихонько вздохнул и погрузился в воспоминания, — когда — то в вашем возрасте у меня была невеста, красавица, мы виделись почти каждый день и были очень сильно привязаны друг к другу. Мы собирались сыграть свадьбу, а её родители были против этого, она очень переживала из — за этого. Да и я тоже, у меня ничего не было, я только учился, но очень любил её, она мне кое-что не рассказывала о себе, боялась, что я её брошу, но как я мог, когда так любил её, — я внимательно его слушал, смотря на часы, пускай мне не хотелось быть тут, но мне было интересно, чем все кончится, — родители заключили договор и доказательством их согласия решили заключить брак. Тогда Элина должна была выйти замуж за сына их компаньона, и мы решили сбежать, спрятаться ото всех. Мы уехали в деревню, я бросил учебу и стал работать. Наше счастье было недолгим, она погибла, когда я был на работе, дома произошел пожар. Она спала и задохнулась угарным газом. После я все — таки связался с её родителями. Они приехали и забрали тело. Там и похоронили. Я иногда думаю о том, что все могло быть иначе, если бы она осталась там.
      Я молчал, не знал, стоило ли мне что–то говорить или же лучше не надо.
      — Эти картины, это все что у меня осталось от нее и воспоминания.
      — Кто это?
      — Это, — он взял фото, — моя дочь, ей уже двадцать три, заканчивает университет.
      — Но ваша невеста погибла.
      — Да, но я продолжал жить, у меня двое детей, прекрасная жена и внуки.
      — Наше время вышло, — я резко подскочил и, даже не попрощавшись, вышел и как можно быстрее.
      Я обдумывал его рассказ, он потерял все, но у него теперь семья и дети и внуки. Возможно, что это к лучшему или же это все мои выдумки и попытки себя успокоить, спрятать свою вину, ведь я виноват, что не помог отцу, а теперь мне уже некому помогать. Снова и снова я погружался в этот круговорот мыслей, не переставая идти. Ноги сами привели меня к тому дереву. Оно было окутано туманом, скрывая мощные корни и поцарапанный ствол. Рядом с деревом была она, девушка в белом платье, но она была не одна. Рядом был мужчина, он выглядел измотанным. Кажется он тоже был призраком. Она стояла и смотрела на меня.
      — Почему ты приходишь сюда?
      Я сначала даже не понял, что произошло, она заговорила со мной.
      — Чтобы найти тебя.
      — Ты хочешь облегчить свою боль, ты думаешь, что я смогу тебе помочь.
      Она взяла меня за руку и потянула за собой, куда–то вглубь, я видел картины её прошлого. Как она жила в доме с родителями и братьями. Я видел того мужчину, он получил эту скрипку от её отца. Он дорожил ей и теперь их души связаны с этой скрипкой.
      — Ты отчаялся и думаешь, что ты один, это не так. У тебя есть человек, который любит тебя, а ты даже не смотришь на нее. Тебе больно и ты делаешь больно другим, — она подняла скрипку и стала играть, мужчина вдруг оживился, он поднял такую же скрипку. Звук вливался в мои уши. Я чувствовал, как меня накрывает волна боли, перед глазами пронеслись картины моей семьи, все пережитые моменты вместе. Они все играли и играли, а я стоял и ничего не мог сделать, пока не увидел свет, такой яркий, что мне пришлось закрыть глаза. Я услышал голос, такой родной, такой любимый мною с детства.
      — Сынок, что же ты творишь, ты должен жить дальше, не торопись попасть сюда и помни, что мы любим тебя. Твой крик призвал меня сюда, я не могу больше смотреть, как ты мучаешь себя, — она поцеловала меня в лоб и исчезла.
      — Мама, — шепотом произнес я.
      Исчезла музыка и я услышал слова скрипачей, они сливались в единое целое: «Прекрати искать спасения, оно уже рядом с тобой. Прекрати пытаться вернуть их и разрушать себя изнутри, ты не сделаешь лучше. Я больше не приду к тебе, как бы ты меня не искал, ты должен понять, что меня нет, я всего лишь часть твоего разума».
      Тогда я понял, что я дурак, что все это мое воображение. Я настолько зациклился на смертях моей семьи, что сошел с ума. Я стал убеждать себя в том, что все, что я увидел — нереально.
      Я перестал ходить в парк. Стал возвращаться к нормальной жизни и каждую неделю ходил к доктору Альберту, чтобы прекратить гоняться за своим хвостом. Я стал меняться после увиденного. Я надеялся, что когда-нибудь, я встречусь с ними снова, но уже в другом мире. Я стал играть на скрипке. Она захватила мою душу. Я чувствовал, что они со мной, когда я играю на ней.
      Я вернулся к миру живых, решил помогать всем. Я помогал Лизе с отцом, с работой, учебой. Помогал соседям посидеть с детьми, вроде бы мелочи, но мне стало легче, пускай и не сразу, но действительно легче. Я продолжал жить своей душой и своим телом, и своей музыкой.