Туман в горах.

Туман в горах.

омок нервов, эстетики и прочей ***ни – вот как я ее всегда называла, эту томную девицу с острым взглядом и нервными движениями Ренаты Литвиновой. Она называла меня не лучше. Нас не связывало ничего, кроме музыки, что мы слушали – питерская группа Bitljuice. Да и жили мы на территории этого сраного городишки: я как всегда была проездом (я везде проездом), она же прочно вросла в каменные стены Питера, в его каналы и дожди, этакая дива Серебряного века. 
Я уже не помню, где мы впервые встретились да и зачем, но мы встретились. Наверное, как всегда, это было метро: все мои встречи происходят в метро, других мест они не признают. В метро мы всегда после встречались – любая станция, любой вагон, любая ветка: у нас было чутье друг на друга, поэтому мы всегда безошибочно натыкались друг на друга под землей. Мимолетная улыбка, и мы снова на разных ветках: она тоже обладала способностью играть с пространством, как и я, но только в метро и только в пределах ее гребанного городишки. В моей же власти был весь мир. Может, именно поэтому мы с трудом терпели друг друга? Без всяких там «А что было бы, если бы мы спали вместе?». Это приходило в голову всем, кроме меня, кроме нее, хотя я никогда не была в ее голове, поэтому, возможно, эта мысль изредка мелькает в ее глазах, в уголках ее губ, на самых кончиках ресниц, когда мы встречаемся – всегда в метро, в питерском метро. 
Чаще всего она была не одна, а со своим длинноволосым другом, я же – всегда одна. Почти всегда сидела, реже стояла, нагло опираясь на надпись «Не прислоняться», и никогда не слушала объявления станций: я всегда окажусь там, где необходимо. Не слушала и она, в ее ушах всегда были наушники от самой последней модели то ли айфона, то ли айпада, я не всматривалась, куда приведет меня конец белого шнура. 
Так было и в этот раз: она сидела напротив меня в наушниках, там играли либо песни Bitljuice, либо ее собственные: она была солисткой достаточно известной киевской группы. Да и сама она была таким же пришельцем в Питере, как я, но только в этом городе проявилась ее способность играть с пространством метро: теперь она никуда не опаздывала: ни на репетиции, ни на концерты, ни на свидания, ни просто жить. Я сидела напротив нее и смотрела на ленты в ее волосах, которые ей подарил тот, кто сидел рядом, длинноволосый эльф, я часто видела их вместе. Они не были любовниками, но были невероятно близки. 
Она, не отрываясь, смотрела на мой браслет (с несколько десятков тонких колец цвета морской волны намертво сплетенных друг с другом, половину из которых я уже давно растеряла в различных путешествиях по миру) на правой руке, тщетно стараясь угадать, как он там оказался и что он для меня значит. Все ее попытки были заранее обречены на провал. 
Я могла бы придумать тысячу и еще одну тысячу всяких историй о нем, как я это делаю с моей татуировкой на левой скуле, лишь бы для того, чтобы никто не узнал, как мы с браслетом нашли друг друга, когда стоял густой туман в горах Китая. Туман всегда все надежно скрывает: чужие тайны, чужие смерти, чужую боль. Скрыл он и меня с моими многочисленными тайнами, по одной на каждое тонкое кольцо моего браслета. А те, что потерялись… Те тайны уже утратили свой смысл, свое предназначение, и перестали быть тайной бытия. 
Я сменила ни один город Китая, пока не натолкнулась на него в одном из маленьких магазинчиков, где все по два юаня. Я знала, что я зашла сюда только ради него, он висел отдельно от всех остальных браслетов, не в своей секции, будто кто-то его повесил только что туда специально для меня, а потом сразу же вышел из магазина и отправился дальше в город, зная, что мимо этого браслета я не пройду. Да так оно и было на самом деле: это я поняла, как только увидела его. Я взяла его и надела на правую руку, браслет сел так, будто всегда там был, будто его делали специально под мое запястье. С тех пор мы не расставались, а туман в горах навсегда скрыл нас. 
Вот это она пыталась узнать, сидя напротив меня в нескольких тысячах километрах от тумана, от гор, от Китая в метро Питера. А ленты в ее волосах развевалась на ветру, который свободно гулял по вагону метро: мы приближались к очередной станции, к ее станции. Но она ее пропустит и поедет дальше, со мной, чтобы только узнать, куда направляюсь я. 
В моих ушах тоже играла музыка, но то была чисто питерская музыка, музыка метро, снов и моего браслета. Эта музыка так же отлично шла саундом к туману в горах, но когда я там еще окажусь… Играл Bitljuice. Я медленно перебирала кольца моего браслета, они мелодично стукались друг об друга, идеально ложась друг к другу: я медленно перебирала тайны бытия, но кто знает об этом? Лишь тот, кто оставил мне его в маленьком магазинчике на окраине Китая, ведь именно там и собраны все тайны мира. Я уехала в Китай именно за ними… 
Ее сосед, самый близкий друг и, возможно, в скором будущем любовник, тоже смотрел на меня, теребящую браслет, сам же браслет его не интересовал, только я и мои сны: мои сны много кого волновали. Что снится той, которая на руке, как безделицу, носит все тайны бытия? Мы ехали в одном вагоне, пассажиры менялись, мы оставались неизменны. Я могла менять вагоны, ветки, метро, не делая для этого ровным счетом ничего, просто сидеть и смотреть в окно напротив, на свое одинокое отражение. Но на этот раз его заслоняли она и ее длинноволосый друг, его ленты в волосах на двоих, они связывали их вместе крепче, чем что-либо в этом мире, на этот раз я решила добраться до своей станции, как любой обычный человек: выйти из вагона, сменить ветку, сесть в другой. 
Улыбнувшись им, я поднялась и вышла, как только двери открылись, они последовали за мной. 
«Куда идешь?», - спросила она меня, нагнав меня, вся в косичках, лентах, черный цвет, запирсингованное лицо, длинные ногти, кожа, дерзкий взгляд.
Вылитый комок нервов, эстетики и прочей ***ни. 
Иного названия она не заслуживает. 
«По кругу», - встряхнула я тонкими браслетами. 
Дзинь! – сказали они мне в тон.
«Сейчас», - упрямо настаивала она: обычные ответы – вот что ее устраивало.
«Всегда», - обычные ответы удел обычных людей. 
Движение по кругу – самое верное движение: когда ты возвращаешься к истокам, ты уже совсем другой человек, и новый круг отличается от прежнего так же, как ты отличаешься от «старого» ты. Но кто об этом знает? Эта тайна бытия слетела у меня с руки самая первая. 
«Чем ты занимаешься?», - она решила зайти с другого конца, но у круга нет ни начала, ни конца. 
«Тебя это никогда не волновало», - мы втроем лавировали среди людей, куда-то вечно спешащих и вечно опаздывающих. Они то отставали от меня, то нагоняли, то оказывались впереди, но им так и не удавалось попасть в мой ритм. Никому не удавалось.
«Так чем?», - мы оказались на эскалаторе, который шел вниз, другая ветка, другой вагон, другая часть города. 
Она стояла совсем близко, впервые, до этого она всячески меня избегала, старалась меня не замечать. Что же изменилось?
«Тебе не хватит жизни этого понять», - я смотрела только вперед, наши волосы слегка развевались на ветру. Этот ветер приносил мне все то, что происходило в метро. 
«Оставь ее в покое», - вдруг произнес ее друг. 
«Должна же я понять ту, в которую ты так безнадежно влюблен», - игриво-агрессивно сказала она. Я не смотрела на них. 
Мы сошли с эскалатора и стали у края платформы, подходил поезд, как всегда вовремя. 
«Куда ты едешь?», - спросила она меня, когда двери за нами закрылись, и я прислонилась к двери с неизменной надписью «Не прислоняться», они стояли напротив меня. 
Если бы я захотела ответить, то и тогда бы она не услышала мой ответ: питерское метро не позволяет разговаривать, так оно шумно. Я закрыла глаза и полностью погрузилась в звуки музыки своих снов, браслета и Питера. В звуках песен Bitljuice отражались небо в воде каналов, туман в горах и постапокалипстические ветряки на бескрайних просторах севера Китая, та часть, что за Великой Китайской Стеной. А еще отрывки моих снов.
Они не заметили, когда мы сменили метро Питера на совершенно другое метро: этого момента никто не замечает. Если они так хотели быть со мной, то не мне их прогонять. 
…а когда очередная тайна перестает быть тайной, одно из моих тонких колец на запястье со звоном разрывается и падает вниз капельками воды…
Мне было пора выходить. На улице я полной грудью вдохнула послегрозовой воздух и пошла туда, ради чего собственно и затевалось все это путешествие: на каком метро мира добираться, мне было без разницы. 
«Где мы?», - она с удивлением осматривалась вокруг. Ленты в ее волосах красиво развевались на ветру, я невольно залюбовалась этими полосками ткани, вплетенными в ее косички. 
«Не все ли равно?», - наконец, ответила я, открывая дверь... 

2011 год.
Suifenhe (Китай).