Ученье свет, а неученье - Тьма

Глава 1

- Я не буду вас учить по этому учебнику по одной простой причине, - я обвела потоковую аудиторию насмешливо-сочувственным взглядом. - Потому что признаю не только права животных, но и студентов, а он написан не человеком и не для людей...

Настороженные взгляды потеплели и присмотрелись повнимательнее к новому преподавателю. В элитнейшую Академию меня взяли по протекции (а как иначе в этой стране?) моей троюродной бабки.

Осиротела я настолько рано, что помнить не помнила никого из родителей, а большую часть жизни провела в закрытых учебных заведениях за границей родной страны. Бабка не бедствовала, поэтому хорошее образование мне не только дали, но я его еще и получила - учителя и воспитатели все были на самом высоком уровне.

Неожиданно Агриппина Павловна позвонила и сообщила, что отправила мне приглашение на родину. "Мир меняется, детка, - церемонно сообщила она. - Мне хотелось бы, чтобы ты была рядом со мной". Удивившись внезапно проснувшимся чувствами у старухи, которую я знала, в основном, по денежным переводам, я уволилась из очередного университета и взяла билеты на самолет.

Это было две недели назад, а сегодня я уже приступила к своим обязанностям.

- Не слишком поспешные выводы для столь юной особы? - в дверях стоял высокий лысый мужик с темными запавшими глазами и сверлил меня крайне неприязненным взглядом.

По неуловимому чувству превосходства над окружающими я распознала в нем коллегу по цеху, но когда меня это останавливало?

- Вовсе нет, - с напускным спокойствием я пожала плечами. - Я просмотрела его по диагонали и половину выкинула бы сходу.

- А вас не смущает говорить подобные вещи его автору?

Я мысленно поздравила себя с очередной удачей сомнительного свойства. Но если подумать, давно хотела высказать профессору Лыкову это в лицо. Учебник, лежащий на моем столе, был не первый скорбный труд Мстислава Ярославовича, от которого меня, как доктора филологии, укачивало, а как преподавателя - бесило. Формулировки, которые он использовал, наводили на мысли о необходимости компенсации недостающей длины некоторых органов длиной предложений. Вообще-то, именно это я и хотела сообщить автору, но при студентах решила все-таки смягчить определение.

Тем не менее, в аудитории раздались ехидные смешки. Конечно, студентам для полного счастья не хватало только битвы преподавателей!

- Я, знаете ли, никогда не говорю за спиной того, чего не могу сказать человеку в глаза. Другой вопрос, что не всегда это делаю, но это исключительно из гуманных соображений.

- Что ж, похвально, - качнул головой Мстислав Ярославович. - Наслышан о вас...

Надо же, не успела прийти, а уже прославилась... ну что ж, и так бывает. Я только сильнее расправила плечи.

- Что бы вам ни говорили обо мне, верьте каждому слову, - ехидно улыбнулась я. - Вряд ли слухи смогут сколько-нибудь преувеличить реальное положение дел.

- Хотелось бы понять, что вы можете мне противопоставить. Я поприсутствую на лекции, с вашего позволения?

Собственно, вопросительные интонации были откровенной издевкой - разрешение ему явно не требовалось. А вот четыре группы, собравшиеся в потоковой аудитории, затаили дыхание. Звезда мировой величины против новенькой.

Читать первую лекцию под прицелом откровенно неприязненного взгляда темных глаз было откровенно страшно. Но не отступать же перед каждым встречным! Если он позволяет себе со студентами мериться... гм... интеллектом, то у меня возникает множество вопросов. И чисто человеческих рекомендаций найти себе кого-нибудь своего уровня.

Всю свою карьеру я считала такой подход крайне неэтичным, тем более, когда и среди именитых ученых встречаешь немало откровенных дураков, а эти вообще - только учатся!

***

Агриппина Павловна оказалась именно такой, какой я помнила ее по редким свиданиям из далекого детства и какой я представляла себе по коротким видеосозвонам. Зато дом, в котором родственница жила с тремя собаками и то ли очередным мужем, то ли любовником, меня приятно поразил. Огромный особняк с садом в черте города, но достаточно удаленный от центра, чтобы не мешали соседи. Пруд под раскидистой сосной и чугунной скамеечкой в окружении кустов, сейчас укрытых снежным покрывалом, наверняка был одним из любимых мест отдыха странной бабки.

Собственно, бабкой она как раз и не выглядела. Если не заглядывать в глаза, Агриппине можно было дать сколько угодно - от сорока до семидесяти. Правда, ее манера одеваться в стиле девятнадцатого века склоняла чашу весов сторону бо́льшей цифры. Длинные платья и юбки, твидовые брюки, тонкие шерстяные водолазки и украшения из драгоценных металлов с камнями, стоимостью в целое состояние вызывали множество вопросов, которые воспитанные люди вслух не задают.

Ее сожитель оказался высоким моложавым мужчиной, лет на двадцать младше (это я так примерно посчитала, исходя из своего возраста). Скорее всего, тоже доктор каких-то наук. Агриппина Павловна терпеть не могла глупость и посредственность, это я тоже помнила откуда-то из детства. Нетипичный для зимнего времени года ровный загар Сергея Борисовича ябедничал, что он недавно вернулся из гораздо более теплого климата. Мне было любопытно, конечно, что он делал в жарких странах, но этот интерес носил больше академический характер, поэтому я не расспрашивала. Тем более, что Карпинскую это, кажется, совершенно не волновало: