Утро Деда Мороза

Утро Деда Мороза

Я проснулся, окружённый посленовогодним хаосом. Борода валялась в противоположном конце комнаты, шуба стелилась красной ковровой дорожкой в сторону душа, а парик… ай, понятия не имею, где он. Да, и не важно это всё, моя голова раскалывалась как грецкий орех после удара молотка.

Ладно, хоть жив остался. Никогда, слышите, никогда не подписывайтесь работать Дедом морозом на новый год! Особенно, если вас просят прийти в новогоднюю ночь к многодетной семье. И не на десять минут, потому что за это время у десятерых детей стихотворение не выслушать, а на добрых пол часа. И потом ты плавно из уважаемого старца превращаешься в объект делёжки, тут-то и начинается самое страшное…

Я выполз из постели на полном приводе, контактируя с полом всеми четырьмя конечностями, слава богам всё ещё плотно прилегающих к моему телу. Шёлк голубого, наконец, не красного халата приятно холодил спину, а руки жадно тянулись к дверце тумбочки, в которой лежала аптечка.

Чёрт, гораздо проще было развлекать пьяных взрослых на корпоративах, чем трезвых детей. Хотя раньше пьяных женщин я считал совершенно непредсказуемыми. Беру свои слова обратно! И чем мне теперь лечить голову? Алкозельцер тут не подойдёт, причина-то совсем другая. Кстати, какая?

В соседней комнате тяжёлым басом прозвонили настенные часы. А ведь ещё вчера я их очень любил. А сейчас они мешали сосредоточиться на и так затруднительном выборе средства от головной боли.

После бессмысленного втыкания взгляда в обширные закрома белых овальчиков я осознал, что не имею ни малейшего понятия что делать и просто сел на пол, облокотившись о шершавую поверхность стоящего рядом комода, после чего последовал вполне глухой удар о него же моего затылка.

Когда-то на потолке первого января были следы от неконтролируемых залпов шампанского, сейчас там навесной потолок без единой отметинки, чистый такой, белый, аж бесит. Я дотянулся до рядом лежащего носка и бросил вверх. Белизна потолка совсем не изменилась, определённо, нужно было приложить больше сил, чем есть у меня сейчас.

Когда я бросал пить, то считал, что моя жизнь станет гораздо легче. Но никто не говорил мне, что первое января трудящегося и непьющего человека ещё более жестокое, чем непревзойдённого алкоголика. И для чего я так старался, спрашивается?

Веки медленно стали слипаться. Если я сейчас не телепортирую свою голую жопку в постель, то когда проснусь по рельефу на ней можно будет понять на какой половице я сидел. И это если повезет, так может ещё и на лице останутся следы моего безнадёжного пробуждения.

Я перешёл на следующую ступень эволюции и превратился в человека прямоходящего, делающего свои робкие первые шаги, и направился к постели.

Сон должен помочь. Просто обязан.

Иначе мне хана.