В погоне за…. Справедливостью? Счастьем?

Глава 1.

Первое, что ощутила, это жуткий холод и чужое зловонное дыхание в лицо, открыв глаза ощутила, как подо мной стало мокро и тепло. Из меня вырвался отнюдь не привычный вопль, а детский писк, переходящий в тихий плач, а темное пятно перед моим лицом отдалилось и я увидела морду динозавра! Я бы еще раз обмочилась, было бы чем, но заметила свои руки… Это были точно не мои привычные руки! Это были младенческие ручонки. Такие тонкие и уже еле двигающиеся из-за холода. Динозавр посмотрел в сторону и заревел. Было ощущение словно он кого-то зовет и судя по его поведению, уже не первый раз. Услышала звук двигателя, шум шагов и надо мной склонился мужчина, дедушка. Он скинул с себя куртку и быстро замотав меня, побежал в своей транспорт. Его уже не видела, потому что обзор мне закрывала его одежда наконец-то подарившая тепло. Провалилась в темноту, но от звука голосов пришла в себя и помимо воли услышала от себя плачь и лежу я в какой-то больничной кровати, пусть и детской, но запах больницы ни с чем не спутать.

Вот как так получилось? Я гонщица, только что была на трассе в нескольких минутах от победы с золотой медалью и чертовски большого выигрыша, а оказалась в теле младенца. Я даже телом этим управлять не могу. Все что мне оставили, это наблюдать за происходящим. Пытаюсь взять под контроль руки, куда там! Словно это не мои руки и слушаться меня не хотят. Тоже самое и с ногами. Дёргаются рвано и резко.

— Рефлексы у девочки хорошие, - услышала голос врача, но что говорит, не понимаю – несмотря на сильное переохлаждение и отмороженный хвост, она выживет, но станет ущербной. Вы сами понимаете, как в нашем обществе относятся к бесхвостым. Маловероятно, что ее кто-то захочет удочерить.

— Непонятно только, кому понадобилось ее выкинуть!

— Мало ли мать нагуляла и решила избавиться от позора.

Мужчина спасший меня не уходит, стоит смотрит на меня, гладит по голове.

— Что с малышкой будет?

— Хвост ей ампутировали уже, шрам будет аккуратный. От переохлаждения она отходит хорошо, без болезней. Будет жить до года в больнице, а потом передадим в детский дом. Сирот мало, будет за ней хоть какой-то присмотр.

— Я могу ее забрать себе?

— Зачем вам? Поймите правильно, вы уже в возрасте, вам будет сложно. Давайте сделаем так, если до года ее никто не удочерит, вы подадите на удочерение, но начинайте готовить документы уже сейчас.

Лежу слушаю это все и пребываю в тихом шоке. Я ничего не понимаю из их слов! Уж лучше бы я забыла свою прошлую жизнь и не понимала происходящего. Потому что быть брошенным, ненужным ребенком это не то, о чем можно мечтать. Особенно, когда разум у меня остался взрослый. Дни были похожи как близнецы, за мной ухаживали постольку поскольку, кормили, переодевали. Да и я мало привлекала к себе внимание, не хотелось, чтобы на меня злились, защитить-то меня никто не может. Плакала, а как иначе позвать, только когда была сильно голодной или пеленки нужно менять, а терпеть нужду уже не могу. Со мной мало разговаривали и никто не играл. Из тех разговоров медперсонала смогла вычленить несколько слов, чтобы понять и то, что понимала, мне не нравилось. Меня обзывали, это я поняла чуть позже, когда подросла. Несколько раз на меня приходили посмотреть взрослые и сразу уходили. Других детей я не видела.

— Вот посмотрите еще на девочку, она очень тихая и спокойная. Мы ни разу не слышали, чтобы она просто так плакала. Правда ее мамаша выкинула на улицу и ребенок отморозил хвост, пришлось его ампутировать.

Я была в том возрасте, что уже могла сидеть, стоять и ходить у опоры. Всё что видела это только белые стены больницы и какого-либо представления о мире сделать не могла, пока что.

— Ее я удочеряю, - узнала его голос и улыбнулась своими малочисленными зубами.

— Девочка вас узнала, - удивился врач – она улыбается только когда вы приходите. Хотя до этого вас к ней не пускали.

Да, этот дедушка пытался навещать меня, но в эту палату его не пускали и игрушки не давали передавать, но его голос я запомнила. Только в его интонациях была теплота и доброе отношение. Теперь понимаю почему дети реагируют не на слова, а на интонации.

— Документы полностью готовы, - вижу как дедушка передает папку. – Пришлось через суд добиваться ребенка.

— Можете забирать ее. Одежда у вас есть?

— Естественно! Иди к дедушке, моя хорошая.

Я потянулась ручками к этому бородатому и доброму мужчине. Раз он пришел и что-то отдал, может заберет меня. Пару что приходила меня смотреть, я забыла моментально. Он сразу подхватил меня на руки, дедушку сразу обняла маленькими ручками. Я тут чуть умом не тронулась, когда единственное развлечение это взять под контроль свое тело и повторение таблицы умножения. О, да, я развлекалась вспоминая таблицу умножения. Хотя в школе я ее знала очень плохо. Порой вспоминала прошлую жизнь, тот мир, но от этого становилось только тоскливей и хотелось плакать. Потому я вспоминала ненавистную таблицу умножения по новой. В том мире была магия! Пусть у меня ее были крохи, но тот мир мне был таким родным. Да, там меня никто не хватится, я уже какое-то время оставалась одна похоронив близких, но так тоскливо думать о прошлом. Особенно видя как зло на меня смотрят медсестры. Раз меня наконец-то забирают из больницы, нужно учиться жить по новой, в новом теле.

Дедушка одел меня тепло, одежда была великовата, но зато теплая и своя. Домой ехали на его большой машине. Он посадил меня просто на переднее кресло и хорошо пристегнул ремнями, без всяких детских кресел. Дороги из окна было не видно, слишком я маленькая для этого. Да и ехали не очень долго, я смогла рассмотреть только машину. Она была другой, пусть и не сильно, но другой, чем те машины к которым я привыкла. Хотя что уж там, привыкла я к гоночным машинам. Эта была похожа на небольшой танк, или очень укрепленный внедорожник. Чуть позже мои догадки подтвердились, это был хорошо защищенный внедорожник. Дом у него был небольшой, но зато теплый и даже уютный.