Война

Война

Зимняя стужа нарастала. Холод проникал сквозь шинель, мерзкий и колючий, доходил до сердца. Костёр разожгли: оранжевые лепестки огня отбрасывали причудливые тени на снег.

-Одно радует, - подал голос Миша Степанов, - что немец тоже мёрзнет в окопах там…

-У них блиндажи, - покачал головой Володька Сажа. – Жрут консервы, шнапс лакают, что собаки…

Небо прояснилось, выступили звёзды, подмигивая уставшим солдатам. Ночь обещала быть суровой.

-Эй, Витька! – крикнул Миша. – Ты всё хотел историю рассказать, помнишь?

Ефрейтор Виктор Политов оторвался от чайника.

-Гитлер и Геринг стоят на верхней площадке берлинской радиобашни, - затараторил солдат. – Гитлер говорит: «Хочу как-то приободрить берлинцев!» А Геринг ему отвечает…

Политов сделал выжидательную паузу, над равниной словно кто-то приглушил звук. Все затаили дыхание.

-… «А ты просто спрыгни вниз, фюрер!» - закончил Виктор.

Звонкий и искренний смех пронзил морозный воздух. Солдаты держались друг за друга, чтобы не упасть в снег.

-Ничего, ребята, - проговорил Володька Сажа. – Весной уже в Берлине будем, как пить дать! Гитлера вытащим и подвесим над Рейхстагом, что знамя Победы!

Солдаты возбуждённо закивали.

-Кенигсберг бы взять сначала, - сказал Миша. – Генерал Ляш держится за крепость как кулак за своё хозяйство, ляжки свои отогревает…

-Возьмём…

-Эй, чуете?

Все затихли. Виктор стащил с огня закипающий чайник и осторожно поставил на ящик из-под патронов. Снял автомат с предохранителя и медленно пошёл в сторону ближайших кустов, откуда слышался подозрительный шум.

-А ну выходи, не то стреляю! – крикнул он.

Из кустов выпрыгнул мальчик, закутанный в рваную куртку и тряпки. Напоминал колобка, разве что с ножками и ручками. Лицо едва проглядывалось из-под шапки. Глаза испуганно смотрели на ствол автомата.

-Ты кто такой? Как тут оказался? – спросил Политов, опуская оружие.

Мальчик издал несколько немецких слов.

-Эй, Сажа! – крикнул Виктор. – Ты ж по-фашистки сечёшь?

Володька подошёл сзади, поправляя ушанку на голове.

Увидел мальчишку и мгновенно сообразил, что к чему. Обменялся парой слов с ребёнком.

-Мать пацана убили во время бомбёжек города, - удручённо сказал он. – Англичане постарались. Голодает, скитается по окрестностям.

-Как он выбрался из Кенигсберга-то? – удивился Политов.

-Да кто его ведает… Давайте к огню его! Эй, Мишка! Тушёнку открой банку!

Сажа взял мальчишку за руку и отвёл к костру. Ребёнок испуганно озирался по сторонам, явно боясь «злых русских». Степанов передал ему консервы и дал в руки ложку.

Пацанёнок накинулся на мясо, чмокая и давясь.

-Жуть какая! Что волк во время зимы! – сказал Виктор, кладя автомат на землю.

-А вы вспомните как наших детей фриц мучал! – побагровел Мишка. – Брат мой с голоду помер в Ленинграде!

Сажа понимающе похлопал товарища по плечу.

-Все мы кого-то потеряли из-за войны проклятой, - сплюнул Виктор. – Но не повод нам фрицами становится! Ребёнок-то причём?

Мальчишка уже доедал банку, облизывая пальцы.

-Как звать-то его? – спросил Степанов.

-Генрих, - ответил Сажа. – Что делать с ним будем? Отправим к пленным?

-Да ты что! – буркнул Политов. – Село здесь близко есть, может там пристроим… Не все немцы сволочи бессердечные, какая баба усыновит.

Над равниной послышался гул, переходящий в резкий свист. Солдаты вскочили и стали озираться в небо. «Юнкерс» пикировал вниз, готовясь обрушить град огня.

Застрекотали зенитки. Но слишком поздно, не успеют…

-В рассыпную! – скомандовал Виктор. – Твою ж мать…

Солдаты разбежались в стороны, оставив ребёнка одного. Политов вновь выругался, и схватив Генриха, потащил из окопа. Бомбы уже падали рядом, оглушая взрывами. Земля вздыбилась, разбрасывая комья, подобно гейзеру.

Самолёт вновь набрал высоту, в этот раз подстреленный. Хвост ярко пылал пламенем, а дым разносился, затмевая звёзды.

Мишка и Сажа подбежали к окопам, грязные, покрытые мёрзлой землёй, припорошенные снегом. Кричали, звали ефрейтора. Наконец увидели что-то тёмное, лежащее в сугробе.

-Витька! – Володька развернул лежащего солдата лицом. – Нет!

На физиономии Политова застыла улыбка. Глаза закрылись сами собой…

Генриха вытащили из-под тела ефрейтора. Мальчишка плакал и явно вообще ничего не понимал.

-Что ж ты ревёшь? – буркнул Степанов. – Парень жизнь за тебя отдал, бесёнок фрицовский…

-По Витьке он плачет, - сказал Сажа. – Дурак, ты Михаил!

Степанов молча кивнул и взял мальчишку за руку. Отвели его к командиру взвода.

Виктора похоронили с утра, без слёз, но с болью в сердце.

Война забирала лучших…

07.05.2019