Чужая беременная

= 8 =

Сбежав от ненормального соседа, Маша заперлась в доме. И даже окна закрыла. У этого Михаила настроение меняется, как у женщины во время предменструального синдрома: то спокоен, то истерика. Все, хватит! Больше никаких попыток наладить отношения и никаких пирогов! Сходит завтра… да хоть к Василисе, жене участкового. Та точно подскажет, кто в деревне продает молоко, а, может, даже и творог со сметаной.

Хозяйственный Николя купил хлебопечку, так что у Маши всегда будет свежий хлеб. И полмешка картошки откуда-то притащил. Холодильник забит продуктами. С голоду она не пропадет. Завтра займется садом-огородом. Искать Алима по деревне не придется, он оставил свой номер телефона. А еще пора настроить интернет и взять заказ на перевод. Запас денег у нее приличный, но и он когда-нибудь закончится.

Так что вскоре Маша и думать забыла о придурковатом соседе. Измена мужа и предстоящий развод волновали ее куда сильнее. Всю боль и обиду она выплакала еще в первый день, на груди Николя. Зацикливаться на этом и изводить себя страданиями она категорически не желала. Ребенок – вот ее единственная забота. Хотя, конечно, совсем не думать о муже не получалось.

Они четыре года прожили вместе, а встречаться начали, когда Маша была студенткой-первокурсницей. Анатолий старше ее на десять лет, познакомились они в клинике, он оперировал маму. В красивого молодого хирурга Маша влюбилась без памяти. Ухаживал Толик красиво, благородно, в койку затащить не спешил, а потом стал ее первым мужчиной. Поженились, когда Маша закончила институт. И жили… да нормально, в общем-то, жили.

Анатолий не заставлял ее работать. Считал, что сам может обеспечивать семью, а место жены дома. Маша заботилась о том, чтобы муж возвращался в чистый дом, чтобы носил чистые вещи, вкусно ел, нормально отдыхал. Переводы брала для себя, для практики, и деньги оставляла себе, Толик не требовал от нее отчета, потому и скопилась на ее счету приличная сумма.

Сам он часто пропадал на дежурствах, а как стал заведующим – и в командировках. Теперь-то понятно, что это были за командировки!

Справедливости ради, Маша не страдала от одиночества. Влюбленность давно прошла, осталась лишь привычка. Рядом с Толиком было сытно, спокойно и безопасно. Мать твердила ей, чтобы она держалась мужа, и советовала завести ребенка. Как будто это кошечка или собачка!

Ребенка Маша хотела сама, только все как-то не получалось.

За последнее время она не раз и не два задумывалась, сможет ли она простить Толика ради ребенка. И каждый раз перед глазами возникала случайно увиденная сцена, а к горлу подступала тошнота.

Родители уже в курсе того, что она ушла от мужа. Толик звонил им в поисках Маши. И мама уже умудрилась достать ее по телефону.

- Мария, что за фокусы? – гаркнула она, едва Маша ответила на звонок. – Куда ты пропала?

- Мам, у вас все хорошо? – спросила Маша.

- У нас – да! А что ты себе позволяешь?

- Мама, это тебя не касается. И прости, я не могу сейчас говорить, потом перезвоню.

Этот номер она тоже добавила в черный список, временно. Разговора с матерью не избежать, да и кто знает, что ей наплел Толик. Но перезвонит она ей попозже, когда устроится на новом месте. Родители на мужа надышаться не могли, навряд ли они будут на ее стороне.

- Ну вот за что мне это? – жаловалась Маша Николя. – Почему я все время должна оправдываться? Нет бы просто пожалеть…

- Я тебя пожалею, - широко улыбался друг. – А они тебя любят и хотят, чтобы у тебя все было хорошо.

- Да, только их «хорошо» и мое «хорошо» - это разные понятия, - вздыхала она.

- Да она просто не знает о том, что Толик – козел, - утешал Николя. – Навряд ли он ей об этом сообщил.

Так-то оно так, только Маша сомневалась, что мама поверит ей, а не Толику.

- Машуль, рыбка моя, у нас проблемы… - Николя позвонил вечером, как и обещал. – Паспорт из регистратуры забрал твой неблаговерный. Теперь он ругается матом и требует дать твой адрес. Ты не обидишься, если я заеду к нему и лично дам в морду?

- Ой, не надо! – испугалась Маша. – Не надо, пожалуйста!

Она не боялась Толика. Что он мог ей сделать? На квартиру его она не претендовала, на деньги – тем более. А вот испортить Николя карьеру – это запросто. Маша знала, что выступления в клубах – не предел мечтаний друга. И публичный скандал из-за его сексуальной ориентации ему не нужен.

- Маша…

- Коля, нет! Пообещай! Мне нельзя нервничать, быстро обещай!

- Ладно… - проскрипел он. – Только без мордобоя мне у него паспорт не забрать.

- Дай ему адрес, - разрешила Маша.

- Рыба, ты с ума сошла?!

- Пожалуйста. И скажи, чтобы он паспорт с собой взял, иначе на порог не пущу.

- Маш, я не смогу быть рядом, когда он…

- И не надо. Я справлюсь, не переживай.

После этого разговора Маша поняла, что ее трясет: то ли от холода, то ли от нервов. Она отыскала среди вещей теплый платок, накинула на плечи. Немножко поплакала – совсем чуть-чуть, капельку. А потом в дверь постучали.