Психология проклятий

Глава вторая

Зачётка Котэссы так и валялась открытая на столе. Сагрон смотрел на неё отчасти ошеломлённо, то и дело встряхивая головой – но от этого, казалось, жалости в девушке не прибавилось ни на грош. Элеанор и вовсе довольно улыбалась, когда переводила на него взгляд, хотя каждый раз, когда косилась на своего научного руководителя, тяжело вздыхала – его-то ей было жаль! Нет, в принципе, Дэрри даже и не надеялся на милость со стороны дочери профессора Ольи, но Элеанор могла хотя бы сделать вил, что сожалеет, будто бы так получилось.

Но – она только хмыкнула, сказала, что не следовало гонять студентку по заклинаниям, не входящим в программу, и сообщила, что проклятье обладает целым рядом любопытных свойств.

- Оно смертельное? – хрипловатым голосом полюбопытствовал Ролан, казалось, делая вид, будто бы у него во всём этом исключительно научный интерес. – Ведь ты так и не закончила рассказ, нас… прервали.

Сагрон уже сто раз мысленно послал его куда подальше с подбором мягких и нежных формулировок – может быть, если б этот… доцент находил другое время для общения со своими аспирантками, то было бы намного легче – по крайней мере, обошлось бы уж точно без горы проклятий на его, Дэрри, бедную голову!

- Проклятье само собой довольно безобидное, - сообщила Элеанор, но уже по её весёлой улыбке можно было понять, что это совсем не так. – Если не нарушать ряд элементарных правил, то, в принципе, его на себе можно и не ощутить. Итак, - она скрестила руки на груди, - я всё ещё не уверена в том, что оно подействовало сразу на двоих, но на одного из вас упало точно, - сейчас её тон так напоминал материнский, что Сагрону искренне захотелось её придушить.

Профессор Ольи – она преподавала и у него, и у Ролана, да вообще, у кого только эта грымза не преподавала! Он доселе помнил её надменный холодный взгляд – тот не изменился с той поры, как они перестали быть студентом и его наставницей, а перешли в разряд коллег, - её раздражённый приказной тон и студентов, разбегающихся в разные стороны, стоило только госпоже Хелене выйти в коридор. А Куоки! Тогда она не была ни доктором, ни профессором, ни проректором. Преподаватель как преподаватель! Но стоило только бросить на него из-под её очков в тонкой оправе быстрый змеиный взгляд, как мужчина, будто бы тот петух, начинал хорохориться и любопытствовать, что он может ради неё сделать. Сагрон видел – дочь у неё точно такая же, и голосом похожа, и внешне, и поведение – точь в точь, как у матушки. А ведь это не меняется! Не переучишь. И он подозревал уже, сколь несчастен будет тот мужчина, что на такой вот командирше женится. Подобные женщины не исправляются, что б ты с ними ни делал. Сагрон полагал, что пытаться и не стоит.

Потому, наверное, и студентка Арко ему не понравилась с первого взгляда. Было в ней что-то такое, как в Хелене или в её Элеанор, что-то гордовитое. Эти командирские нотки в голосе, гордо вскинутая голова, быстрые шаги и пристальный взгляд, от которого любому мужчине становилось не по себе, будь он хоть сто раз и умён, и начитан, и даже лучший из лучших. Никого это не волновало – никогда подобную женщину не остановить ни силой, ни обаянием, если на самом деле она решила сражаться, а не просто притворяется. Притворяться же они, змеи, умели – хотя какие змеи? Кошки!

- Не можно ли поскорее перечесть список действий, которые нельзя? – раздражённо спросил он. – Потому что мне уже пора. Я сегодня спешу.

На самом деле, Сагрон отлично знал, что его дождутся, когда б он ни явился, но уйти всё равно хотелось. Тратить лишнее время на университет, набивший уже давно оскомину – кому оно надо? Национальный Университет Магии – это только звучит громко и красиво, а если переходить ближе к делу, то столько лишней работы на голову падает – прямо страх…

- Ну что же, - Элеанор перешла к доске, взяла в руку кусочек волшебного мела, но тут же отложила его в сторону. – Итак, поскольку проклятье из разряда Верности – то бишь, подвид любовных, - жизни оно на самом деле не грозит. Сначала стоит огласить негативные последствия. Спектр самый разнообразный. От позеленений кожи и взращивания дополнительных, - она загибала пальцы, - хвостов, шерсти, рогов и подобных схожих по строению отростков, ну и, разумеется, полная потеря мужской силы. Действие проклятия – год. После оно теряет собственную силу. Но если успеть нарушить за этот год прописанные постулаты, то, увы, придётся ждать с момента нарушения новый год.

- Ничего смертельного, - отметил Ролан. – В любом случае, если в том, что предписывается на этот год, нет ничего криминального…

Сагрон с ним в этом плане был не согласен. Конечно, к Лантону не было тут никаких претензий – студентки за ним не бегали, глазки не строили, вели себя поразительно прилично, как на современных девушек, да и вообще... Но вот Дэрри меньше всего устраивала потеря мужской силы. И сегодня, и через год, и вообще когда угодно. Он ведь не семидесятилетний профессор Куоки, в конце концов, да и тот строит молоденьким студенткам глаза.

Впрочем, Сагрону ничего строить не приходилось. Студентки прилипали и сами – он давно уже привык к их повышенному вниманию, периодами старался игнорировать, периодами – даже отвечал взаимностью, справедливо полагая, что ничего страшного в этом нет. Они, во-первых, совершеннолетние, во-вторых, вполне адекватные, в-третьих, это всегда – по обоюдному согласию, да и, так или иначе, он предпочитал включать голову и никогда даже не приближаться к тем девицам, что учились у него – потому что после проблем на занятиях не оберёшься, они будут полагать, что могут ничего не учить, а получат свои баллы просто так, за заслуги в постели. Дэрри предпочитал не смешивать работу и личное – по крайней мере, настолько, насколько это у него получалось.



Отредактировано: 10.08.2021