Странный Странник

Сложно сказать, когда произошли эти события. Время ведь штука относительная, потому "давно" и "недавно" у каждого свои. Где всё произошло — тоже неизвестно. У этого мира нет названия. Может быть его еще не придумали, а может забыли за ненадобностью. Известно лишь, что мир этот был маленьким и уютным — как теплая избушка в лесу во время бури. Каждый знал для чего появился на свет, потому философские вопросы вроде: "для чего я здесь?" или "в чем смысл жизни?" — не тревожили спокойный разум местных жителей.
Однажды маленький мирок решил посетить Скиталец. Славилась эта личность своей безграничной мудростью. Не знающие, как встречать дорого гостя, жители решили устроить ему добрый прием да попросили ответить на интересующие их вопросы. Скитальцу было все равно, как его встретят, потому он, немного поворчав, согласился.
На центральной площади, посреди грязи и травы, возвели небольшой помост. К назначенному времени на площадь стали тянуться людские змейки, как ручейки, бегущие в озеро. Или большую грязевую лужу. И вот уже собрались все желающие, чтобы если не поговорить, то хоть увидеть Скитальца.
Вскоре он вышел из двухэтажного кирпичного здания Советов и, под монотонный гул толпы, начал подниматься по скрипучим ступеням на помост. Народ притих — все взгляды и мысли были обращены к Скитальцу.
— Приветствую вас, миролюбивый и счастливый народ! — проговорил он воздев руки к небесам. Из толпы послышались звуки одобрения, кто-то даже крикнул еле слышно: "И тебе привет, блуждающий!".
— А почему счастливые-то? И что это такое? — спросил приглушённый женский голос.
— Вы счастливы друзья, потому что многого не знаете. В большом знании большая печаль. Вы же как птенцы в скорлупе, как дети, для которых мир может ограничиваться дыркой в пододеяльнике. Вы счастливы, потому что знаете для чего необходимо жить... — Скиталец выдержал небольшую паузу и оглядел лица присутствующих. Некоторые выражали задумчивость, некоторые — непонимание, были среди них и злостные. Но понимания и кивков одобрения он не узрел. — Вы живете в своем маленьком и уютном мире, который обходят стороной невзгоды. Вы не видите разницы меж друг другом, потому что одинаковы, и мыслите одинаково. Вы ничего не решаете, не принимаете сложных решений и счастливы.
Толпа слушала. Им никогда не говорили правды. Они были поражены. Но у всех речь Скитальца вызвала разные чувства. Как такие очевидные вещи, не могли прийти им в голову раньше? Как он смеет говорить о них так?
— А чего же ты сам шляешься по мирам, не найдя места? — крикнули ему под одобрительный гул. Вот он, тот довод, из которого можно выстроить лжеоборону в голове, пропустив слова известного мудреца через общепринятый фильтр, и поняв их так, как хочется. Как надо им, чтобы не задуматься и стать несчастными.
— Мой мир всегда со мной, — он коснулся рукой груди, — и я не знаю для чего существую. Путешествуя, я пытаюсь найти ответы. Но всегда нахожу лишь новые вопросы. Ваш мир — отражение вас. Посмотрите вокруг, — Скиталец медленно крутанулся вокруг своей оси, — вы живете в одинаковых домах. Носите одинаковую одежду. Вы как винтики одного механизма. А ведь они хоть и необходимы, но легко заменимы и не уникальны. После себя вы оставите лишь нишу в большом механизме, которую займут ваши потомки. Вся ваша жизнь — мираж. Иллюзия.
— Ах ты сволочь! — толпа взревела, зашевелилась масса перед пьедесталом. — А ну, пошел вон! Мы тебя со всей душой приняли, а ты!
— Никто не любит правды, — стараясь перекричать злобный гул, громко произнес Скиталец, — и вас не хватило на долго! Я уйду, но разве это что-то изменит?
Он спустился с пьедестала и под громкие оскорбительные выкрики пошел к кирпичному зданию. Обошел большую лужу перед входом, которую шустро форсировала водомерка, оставляя после себя расходящиеся микро-волнами следы. Им нельзя знать правду.
Почти у самого входа его догнал парень в замусоленном комбинезоне.
— Скиталец, постой! А что ж такое жизнь-то тогда? Объясни мне!
— Это сложный вопрос. Или же наоборот — слишком простой. Я не смогу объяснить тебе, но попробую показать. То, как она идет, ее течение. Смотри, — он присел на траву, взял в руку сухую веточку и принялся рисовать прямо в подсыхающей грязи, на берегу лужи. Нарисовал круг. — Представь, что это — мир. Твой мир. А вот это, — он обвел получившийся кружок, неровным овалом, — жизнь. Миров может быть много: вокруг, внутри. Они могут существовать или быть придуманы. Жизнь обтекает эти миры, лишь краешком задевая их. Как вода, которая не течет под лежачий камень. Чтобы увидеть жизнь, необходимо вырваться из мира, туда, где ее потоки настолько сильны, что могут убить неподготовленного человека. Когда глядишь на свой маленький мир со стороны, понимаешь насколько он ничтожен, насколько ничтожны его придуманные идеалы и правила. Насколько несовершенен механизм. Насколько он не является центром всего, тем более жизни. Это практически невозможно осознать, находясь внутри. Но есть еще одно — сам по себе человек и есть сосредоточение жизненной энергии. В большинстве случаев она сгорает впустую. Даже не горит — тлеет, для того чтобы работал механизм. Винтикам просто внушили, что они винтики, и те довольны, что выполнят свое предназначение. Но разве это жизнь?
— А что же тогда...
— Не трать силы. Как я и говорил, поиск ответов лишь приведет к новым вопросам. Просто запомни и постарайся осознать. А я обязательно вернусь. Хотя бы ради тебя. Ведь значит, я не зря пришел сюда, раз ты задумался. Но предупреждаю сразу — кроме проблем осознание тебе не принесет ничего. Будь готов к этому. А я пойду. Мне еще многое надо обдумать...