Тридцать дней лета

Глава тридцатая

…В постели было холодно и одиноко. Лиза открыла глаза и ещё несколько минут боялась повернуться на другой бок, хотя и так уже поняла, что никого там не будет.

То, что случилось прошлой ночью, было не в её правилах. Лиза никогда не заводила отношения с мужчинами. Лиза не верила в страсть. Лиза не думала, что может её почувствовать. В конце концов, она была уверена, что никогда и ни в кого не влюбится.

Очевидно, вчерашний вечер должен был развенчать часть её убеждений и принести счастье, но Лиза не чувствовала себя счастливой. Она не проснулась ночью, когда он уходил, но была уверена – Соколов уехал. Искать доказательства его побега было не так уж и трудно, но Лиза не решилась сделать это. Она просто чувствовала.

Она слышала сквозь сон, как хлопнула дверь. Она ощутила прощальный поцелуй – лёгкое касание к губам, почти невесомое. И она не хотела в это верить.

Вместо Владимира рядом лежала записка. Всё та же сложенная во много раз бумажка с зачёркнутыми датами, и Лиза, разворачивая её, чувствовала себя обманутой идиоткой.

"Должен срочно вернуться в город, прости. Дождись дядю, будет завтра. До встречи, твой Владимир".

- Да какой ты к чертям мой, - хмыкнула Лиза, - раз сбежал, даже не удосужившись разбудить… Сам жди дядю.

Она с удовольствием разорвала лист на две половины, потом ещё на две… Звук рвущейся бумаги неприятно резал слух, но Лиза им наслаждалась. Ей казалось, что она вот так, своими руками,  превращала в пыль всё, что случилось.

Как и вчера, там, возле клуба, Лизу охватила удивительная решимость. Она хотела действовать, и действовать немедленно. Теперь в этой деревне Лизу ничто не держало. Она не выбралась – вылетела из кровати, и одежду на себя натянула намного быстрее, чем когда-либо прежде, даже когда за шторкой пряталась от пристального мужского взгляда. Тело немного ныло после вчерашнего, но Лиза игнорировала это ощущение, забивала его бесконечным стремлением к действию и желанием перевернуть весь дом с ног на голову.

Вещи в чемодан она не складывала – швыряла, а закрыла его таким рывком, что, наверное, едва не порвала. Но чемодан оказался прочным, а Лиза – недостаточно злой, чтобы дорывать его нарочно. Она окинула дом взглядом, пытаясь зацепиться взглядом за что-то, возможно, оставшееся в напоминание, но вещей больше не было. Зато оставались всякие мелочи, говорившие о том, что здесь был Соколов, совсем ещё недавно. Это он мог оставить табуретку, не задвинув её под стол, он не закрывал на ночь окно, хотя Лиза и настаивала.

И банка с вареньем на столе.

Лиза взглянула на неё и почему-то не смогла сдержать улыбку. Казалось бы, следовало проклинать Владимира на все лады, искать его, пытаться кому-то дозвониться, но Лиза не могла. Что-то в ней изменилось, и, хотя девушка и не верила в это "до встречи", пусть оно и звучало больше как "прощай", всё равно оставалась странная надежда на то, что она сможет быть счастливой.

Теперь не так уж и важно, с кем именно она этой счастливой будет. Не у всех же складываются именно первые отношения, почему она должна быть исключением из правила?

Лиза втянула носом воздух и подумала, что в этой деревне даже дышится без Соколова как-то по-другому. Вновь вернулась эта пыль, которая до их приезда плотным слоем покрывала всё вокруг. И солнце палило ярче, и свежесть куда-то пропала. Лиза вдруг поняла, что привыкла уже к присутствию Владимира – ей было непривычно не чувствовать запах его одеколона, знать, что на положенном месте, где раньше валялась бритва, теперь ничего нет.

Девушка против своей воли провела ладонью по шее, вспоминая вчерашние поцелуи, и вздрогнула. Всё так хорошо было, пока он не вздумал уехать!

Нет, Лиза всё же не смогла себе отказать – схватила банку с вареньем. Та была тяжёлой, и тащить её вместе с чемоданом – то ещё удовольствие, но хотя бы частичку прошлого она должна была забрать с собой. Хотя бы напоминание о том, что они что-то делали вместе…

И на улице всё изменилось. Машина Соколова, которая, как он клялся-божился, не сдвинется с места без эвакуатора, вероятно, отрастила крылья вместе со своим хозяином, потому что на месте её не оказалось. Лиза хмыкнула – надо же, сделал из неё дуру.

Даже злиться не получалось.

Она захлопнула за собой дверь дома, закрыла и калитку, хотя знала, что забор прогниёт через несколько месяцев или лет, а потом и обрушится. И дом, ещё вчера такой обжитый, вновь превратился в развалину, прячущуюся за яблонями. Там осталась и лестница, которую распилил какой-то паскудник, и яблочное варенье, спрятанное в кладовой, и какие-то крупы, несомненно, на корм мышам и моли… Там осталась масса счастливых моментов, которые Лиза не умела ценить.

- Елизавета Петровна! А куда это вы? Покидаете Лучинец?

Лиза повернула голову. На своём заборе повисла Верочка, как всегда, накрашенная, пусть и одетая чуть проще, чем обычно на работу. И юбка не такая короткая, видать, стыдно перед матерью светить голыми ногами. И не только ногами.

- Да, - легко ответила Лиза. – Мои тридцать дней спокойствия подошли к концу.

- А Володя где? Неужели сбежал, не выдержал?

- Разумеется, кто ж меня, такую, выдержит, - неожиданно улыбнулась Елизавета. – Но ты, Вера, всё равно не обольщайся. Обрати-ка лучше внимание на кого-нибудь из твоего круга. На Николая, например. А что, неплохой парень. Вы с ним, наверное, отлично поладите.

- На Кольку?! – Вера даже покраснела. – Нет. И смысл? Мне всё равно в город, на работу завтра!

Лиза смерила её весёлым, издевательским взглядом, а потом заговорщицки сообщила:

- Не спеши, Верочка. Ради ваших с Колей отношений, думаю, можно пожертвовать одним рабочим понедельником… А чтобы у тебя не было дилеммы, не уволят ли тебя, скажу по секрету: тебя и так уволят.