Тенор (не)моей мечты и все-все-все. Зачтем!

Автор: Тереза Тур / Добавлено: 28.12.19, 10:58:10

Ура! Каникулы!!!

И ведь не только школьники радуются, похоже родители и педагоги даже больше. Сужу по себе)))

И предлагаю почитать)))

Любовь минувших деней - несбывшееся чудо (С)

В. Шефнер

А вот что делать, если тенор группы "Крещендо" решил, что он хочет вернуться домой? К жене и дочери. И тот факт, что жена - бывшая и совершенно не желает с ним общаться, его абсолютно не смущает?

Ну, про нежное и трепетное существо с повадками бульдозера, мы уже говорили)))

А пока события развиваются так:

– Артур?

На пороге, покачиваясь как та тонкая рябина, стоял бывший муж. Изумительного оттенка, под цвет волос дочери, только понежнее. Поакварельнее. Зрачков почти не видно. И не то, что испарина – волосы мокрые.

– Артур, ты – дурак! – с чувством проговорила я, пропуская его в квартиру. И практически чувствуя себя сестрой милосердия, потому как его покачнуло. Неслабо так. А я подставила плечо.

– Что у вас… случилось?

Он распрямился, отказываясь от моей помощи – ну, это ж не концерт спасать, давая передышку! Я разозлилась.

– Пошли!

Открыла перед ним дверь в гостиную, быстро разложила угловой диван – красивый, пафосный, но потрясающе не предназначенный для сна. Да и вообще для жизни.

– Ложись. Немедленно.

Он со вздохом человека, который сделал все, что запланировал, опустился на диван. И с абсолютно довольным вздохом прикрыл глаза.

– Ты что, из больницы сбежал?

Счастливо кивнул. И даже попытался улыбнуться. Получилось жутковато.

– Сейчас принесу подушку и плед, – сообщила я, с трудом проглотив ругань. Потому как бессмысленно это.

– А у тебя есть малиновое варенье твоей мамы? – внезапно просипел он, когда я, вернувшись, подсунула ему под голову подушку и накрыла пледом.

– Есть, – и с изумлением посмотрела на него: – Ты же его всегда терпеть не мог. Равно как и укутывать горло шарфом.

– Сам не знаю. Целый день о нем мечтал, – и как-то странно улыбнулся, не открывая глаз.

И ТРАДИЦИОННАЯ ИГРА-ПОЧИТАЙКА)))

Выбирайте))) На любой вкус

Супруг покачал головой, взял ее за плечи и направил к туалетному столику. И застыл, не выпуская добычу из рук, слегка прижимаясь грудью к ее спине. Мгновение муж с женой прошивали друг друга взглядами в зеркале, а потом Максис отстранился и достал из кармана кожаную подвеску с крупным прозрачным янтарем. Приспустил платье Лекаты с плеч и осторожно надел украшение.
– Мне кажется, это солнышко пойдет к твоим глазам, – заметил он глухо. – Лучше бы без одежды, но и так тоже ничего.
А потом опустил глаза и начал осторожно застегивать мелкие пуговицы платья. Стараясь отвлечься от касаний его теплых рук, от запаха гвоздики с можжевеловыми нотами, Леката принялась рассматривать супруга в зеркале. Стало только хуже. Максис определенно был хорош. Статный блондин с ясными глазами и слегка припухлыми губами, подтянутый и ладный, он, безусловно, уступал красавцу Блану, но и только. Руку могла дать на отсечение – наместник тоже женским вниманием не обделен.
Максис отвлекся от пуговиц и поймал ее взгляд в зеркале. Широко улыбнулся и подмигнул.
– Мы будем там самой красивой парой…
– Мы не пара, Макс, – остудила его задор Леката. – Мы всего лишь дочь опасного бунтаря и приставленный к ней верный короне человек. Думаешь, я не понимаю, почему ты ухаживаешь за мной? Русовус тени своей боится, вот Изотий и науськал тебя, как собачонку.
– Не говори глупостей, – отмахнулся наместник и вернулся к пуговицам. – Ухаживаю, потому что страшно хочу затащить тебя в постель… А королю на тебя плевать.
– Лжешь, – фыркнула Леката. – Русовус с радостью убил бы меня, если бы не пророчество. Но его он боится больше, чем возможного бунта.
– Да-да, помню, – ехидно заметил Максис, застегивая верхнюю пуговицу. – Со смертью последнего Сотхаса закатится солнце Земель Привратников… Выдумки все…
– Плевать, что думаешь ты, – супруга повернулась к наместнику лицом и посмотрела в глаза. – Главное, что король в это верит. А я, если помнишь, последняя из Сотхасов.
– Когда ты так близко, – Максис перешел на шепот, – у меня появляется стойкое желание сделать тебя предпоследней из вашего рода. Как думаешь, король наградит меня за такие заслуги

— Кристина, — окликнул меня Ван Райан.

Я подняла глаза, по-прежнему зажимая большим и указательным пальцем дужку некогда любимых очков. Полукровка подошел к краю балкона и облокотился на перила. Один уголок его губ чуть приподнялся.

— Никакого оружия, схватка врукопашную. Вы готовы?

Все ждали дальнейшего развития событий, затаив дыхание. Внимание было сконцентрировано только на нас двоих. Я отошла к ближайшей колонне, убрала целую часть очков к нецелой, сняла кобуру, опустила её на пол перед собой, а потом накрыла сверху пиджаком.

— Готова…

Драйден перегнулся через перила и заговорщически произнес:

— Зато я — нет…

А потом он — о, Боже! — начал раздеваться. Неторопливо снял пиджак и повесил его на перила. Следом развязал галстук, разве что не зевая. Зрители в лице других членов комиссии если и не ожидали такого поворота событий, то не подали вида. Только Кроу стал еще мрачнее. Подошла очередь и жилета с рубашкой.

Он что, по пояс голым останется? Так дело не пойдет. Как же я тогда с ним драться буду? Ведь я не смогу выкинуть из головы всякие мыслишки о… Короче, мне все ясно — это дерзкий отвлекающий маневр.

В следующую секунду я увидела, как Ван Райан с кошачьей грацией перемахнул через перила. Считанные доли секунды, и он уже стоял передо мной. От неожиданности я отшатнулась в сторону.

Пожалуй, этот бой обещает стать самым важным в моей жизни. Во всяком случае, в той её части, которую я уже успела прожить.

Поигрывая мышцами, он двинулся на меня. Тоже мне — звезда стриптиза!

Из-за всего этого антуража до меня слишком поздно дошло, что в его взгляде было нечто мне прежде незнакомое.

Я приняла фирменную стойку Морфеуса из «Матрицы» и в шутку поманила Ван Райана пальчиками, будучи уверенной, что уж этого противника знаю достаточно хорошо. Он же, к моему полному «аху», обрушил на меня серию отнюдь не дружеских ударов, не шедших ни в какое сравнение с демонстрируемыми им на тренировке. При его скорости я первое время едва успевала ставить блоки.

— Эй, ты чего? — шепотом спросила я, в очередной раз чуть не схлопотав по лицу. — Дерешься, словно у тебя переизбыток тестостерона! Что, не с кем было сбросить напряжение?

Ноль эмоций на лице.

— Мне необходимо тебя кое о чём предупредить, — сосредоточенно ответил он.

— Сейчас?!

— Да, сейчас, — отозвался Ван Райан, не прекращая атаки.

— Ты не находишь, что это затруднительно в данный момент?

Видимо, я слишком увлеклась разглагольствованием, и полукровке удалось схватить мою правую руку и заломить её за спину. Меня пронзила боль, но я отчаянно старалась не подавать виду.

Тут над моим ухом раздался спокойный шепот шефа.

— Кристина, я не привык проигрывать...

— А мне-то что? — тяжело дыша, поинтересовалась я.

— По предварительным итогам ты лидируешь. Барбара при любом раскладе обеспечит тебе победу своим голосом. Если хочешь, чтобы все это прекратилось, можешь просто мне поддаться…

— … а может еще и отдаться?

— Так будет лучше для всех…

– Почему я все время в последние дни слышу про связь?
Страж, похоже, решил, что дело вовсе не в предупреждениях Тибальда или рассуждениях Ррангары. Ну еще бы! Он ведь ничего не знал о них. Тель прорычал, сжал кулаки и выпятил массивный, упрямый подбородок.
– Вельсер нашептал?
– И он тоже, – призналась я, боясь реакции начальника – сейчас он выглядел так, словно собирался в драку. С кем? Не со мной же!
Я обняла себя руками и непроизвольно отодвинулась от стола Теля на кресле. Шпррр… Деревянные ножки неприятно заскрипели по каменным плитам.
Тель приподнял брови, откинулся на спинку кресла и вдруг спросил:

– Ты боишься меня?
И не давая мне ответить продолжил:
– Удивила, Фея! Мы достаточно долго знакомы. Разве я хоть раз обижал тебя? Вел себя как плохой начальник? Артах вардалы! Тебе вчера было больно или так противно, когда я целовал тебя?
Я заметила, что на губе демона выступила голубая капля крови – прикусил, и сам не заметил.
Тель изменился в лице – потемнел, посуровел, поджал губы.
– Фея, отвечай! Отвечай, тебе говорю! – прорычал он мне в лицо, одним легким жестом перегнувшись через весь стол.
Не знаю почему – но я вскочила и отлетела на середину комнаты. Снова действовало нечто странное. Я почти и не шагала, а очутилась далеко от стола Теля.
– Вернись на место! – прорычал начальник.
Я замерла, оцепенела, глядя в сверкающие неистовством глаза стража. Да что нашло на этого рогатого? Я знала, что демоны вспыльчивы и не безобидны. Прекрасно понимала, что имею дело вовсе не с белыми и пушистыми существами. С теми, кого нарекли воплощением зла во многих мирах. Хотя, по сути, демоны не были исчадиями ада в прямом смысле этого слова. Просто их жестокость, невероятная, темная магия снискали этой расе подобную славу. Конечно же, пришли они не из библейского ада. А жили себе на собственных планетах, также, как и люди. Но еще я отлично понимала – насколько заслужены демонами мифы про них. Эти существа проявляли крайнюю жестокость, судя по тому, что я знала о войнах в нижних и средних мирах. Унижали и порабощали другие виды. Использовали тела, души и ауры других существ для своей мрачной магии, постоянно с кем-то враждовали и воевали.
Демоны высших миров не зря прослыли нейтральными – между добром и злом, как про них говорили. Они затевали мало вооруженных конфликтов, вели себя более гуманно и проявляли меньше жестокости. Но… в какие-то минуты, в некоторых ситуациях становилось ясно – по сути они ничем не отличаются от собратьев из нижних и средних миров.
Да вот хоть вчерашняя ситуация с Вельсером – отличное тому подтверждение. Обманул, опоил и собирался сделать со мной то, на что я никогда не согласилась бы в здравом уме и твердой памяти.
И, что самое важное – нисколько не жалел о сделанном. Разве что о том, что нам помешали.
Я попятилась от оклика Теля, инстинктивно и бессмысленно.

Захочет – догонит за секунду, пожелает – и сломает легким движением. Восстановиться шансы есть – я ведьма и регенерация у нас ого-го какая. Но все же…
Тель зарычал – утробно и низко, словно хищник, у которого отобрали добычу.

Мой жених Стас, стоя под цветочной аркой в светло-кремовом классическом костюме от Диора, смотрел на меня, как зачарованный. А меня словно выморозило. Даже сердце не екнуло. Сколько я не напоминала себе, что свадьба – это самый долгожданный миг в моей жизни, тело деревенело еще больше. А в голове билась одинокая мысль: когда же это все закончится? Неужели вот так бывает у всех невест? Шок? Ступор? Никакой радости? Или это только я, как обычно, самая "счастливая" в больших жирных кавычках?
На деревянных ногах, как Буратино, я дошла до арки и стала рядом со Стасом.
– Ты самая красивая на свете невеста! – шепнул он.
Свадебный регистратор из ЗАГСа, грузная тетенька с классической прической-башней зарядила длинную нудную речь о семейной лодке и взаимной ответственности.
– Танюша, повернись полубоком к арке, – шепнул Стас.
– Зачем? – не поняла я.
– Фотографам неудобно с такого ракурса снимать, – Стас кивнул в сторону двух фотографов.
– Не могу же я стоять полубоком к тебе и арке, – шепотом ответила я.
–Ты не понимаешь, – Стас на минуту закрыл глаза, всем своим видом показывая, насколько безгранично его терпение к таким дурочкам, как я, которые ни в чем не разбираются: ни в съемке, ни в ракурсах, ни в свадьбах. – Мы потом это видео будем показывать друзьям и детям, поэтому все должно быть идеально.
– Мне не нужно идеально, – буркнула я.
Стас вздохнул и вдруг слегка подвинул меня, разворачивая полубоком.
То есть, просто взял меня за талию и повернул. Как ребенка, или как дорогой антикварный столик, который прислуга сдвинула в сторону, когда мыла полы.
Ну да, ему же виднее! Он всегда и во всем разбирается лучше меня. И даже на собственной свадьбе я должна стоять под линеечку. Не потому, что мне так хочется. А потому, что Стас решил, что так правильно. И вот эта мелочь стала последней каплей. Ведущая церемонии из ЗАГСа что-то там говорила, а я ее не слышала, пытаясь справиться с волной злости, захлестнувшей меня. Растягивая лицо в профессионально идиотской улыбке, тетенька, покачивая башней на голове, наконец, добралась до главного:
– Согласны ли вы, Станислав Иванович Бурлаков, взять в жены Татьяну Николаевну Рощину?
Не успела она закончить фразу, как Стас поспешно ответил:
– Согласен.
Ведущая радостно улыбнулась, кивнула и обратилась ко мне:
– Согласны ли вы, Татьяна Николаевна Рощина, выйти замуж за Станислава Ивановича Бурлакова?
Я открыла было рот, чтобы ответить, и вдруг вспомнила ту
заветную полянку в Абу-Даби. В глазах Егора плясали сполохи огненного шоу. А в моей душе полыхало свое пламя.
– Я тебя не люблю, Егор! Я тобой болею, – сказала я тогда ему. – Не живу с тобой, а умираю от счастья. А смерть – это и есть нежизнь. А со Стасом я буду спокойна.
И вдруг все стало так кристально ясно, что я даже зажмурилась. И пусть будет нежизнь! Пусть падают самолеты и раскалывается небо над головой! Пусть под ногами трескается кора земли и оттуда бьет раскаленная лава! Пусть это все просто будет! Что ждет меня здесь? Тесто на калачи? Засол огурчиков? Жизнь наша сермяжная. Жизнь наша обычная. Такая, как у мамы, тетки, как у всех женщин нашего городка. Как у самой России, которая тоже женщина. И судьба у нее горькая, тяжелая, неподъемная, как кладбищенская плита. Недоля замордованной мужем женщины. Нет, не могу! Не хочу! Не буду!
Гости за моей спиной громко перешептывались, обсуждая затянувшуюся паузу. Мама, перегнувшись со стула, едва не падая на траву, судорожно зажала в побелевших пальцах платок, всхлипнула и тихо прошептала:
– Доченька, ну что же ты, моя хорошая? Просто скажи: "Да!"

– А у меня были хорошие отношения с твоим отцом? – интересуюсь я. И вдруг чувствую чужой взгляд, откуда-то сверху. Стараясь сделать это незаметно, кошусь на окна дома. И в одном, на втором этаже, вижу Руслана, стоящего за золотистой занавеской.
– Нормальные, – отвечает муж. – Ты ему нравилась, он считал тебя красивой... А ещё он говорил, что ты спасительница.
– И кого я спасла? Тебя?
– И меня, – улыбается Рома, встаёт. А я делаю к нему шаг, оказываюсь очень близко к его лицу. Смотрю, словно изучая каждую клеточку, опускаю взгляд на пухлые губы... Внутри все замирает, и я тихо прошу, сама от себя не ожидая:
– Поцелуй меня.
Муж слегка теряется от такого, а я кладу руку ему на грудь и требовательно смотрю в глаза. И Рома, приобняв меня за талию, тянется своими губами к моим. Аккуратно, даже немного робко касается. Мужское сердцебиение учащается, дыхание тоже. Но губы все ещё сомкнуты. И тогда я первой начинаю поцелуй, разомкнув свои, влажно обволакивая и наступая. Рома отвечает тем же, прикрыв глаза. Мы целуемся, сначала медленно, потом быстрей. Трогательное тепло разливается по телу... Такое ощущение, что это наш первый поцелуй. На моей новой памяти-то уж точно.
Я обнимаю мужа, хочу ощутить его тело своим, крепко прижимаюсь. Глажу его шелковистые волосы... Но Рома все ещё робок, его словно пугает происходящее, хотя я чувствую – ему нравится. Ему приятно.
Вдруг я слышу, как где-то в доме с треском открывается окно. Звук заставляет меня вздрогнуть и тем самым завершить поцелуй.

— Не могу поверить, вы звоните мне первой, — Безымянный коротко рассмеялся. — Что, ритуал был проведен? Поделитесь впечатлениями?
— Обязательно. Если вы поделитесь ответами на кое-какие вопро… ай!
Алиса все-таки сдержалась, чтобы не выругаться в трубку, но на некоторое время замолчала, баюкая ушибленную ногу. В администрации президента на ночь приглушили свет, она зазевалась, отвлеклась на разговор и зацепилась каблуком за ковер на ступеньках. Сама не знала, как так получилось — каблуки были невысокими и широкими. Когда боль утихла, Алиса первым делом осмотрелась, не идет ли кто.
— Вы еще не дома, что ли? — спросил Ландау. — В инквизиции?
— Да. Сейчас вызову такси, — пропыхтела она и осторожно ступила на больную ногу. Кажется, обошлось без серьезных травм.
— Я вас заберу, — сказал Ландау. — Встаньте у обочины и подождите пять минут.
Только нажав отбой, Алиса поняла, что именно на это и рассчитывала. Иначе сначала добралась бы домой, а уже оттуда спокойно позвонила бы Безымянному. Но что поделать, если ей страшно не нравилось прыгать по ночам возле администрации президента, мерзнуть и ждать такси, пока остальные ведьмы спокойно рассаживались по машинам и уезжали! И даже не спрашивали, нужно ли ее куда-то подвезти! А покупать машину и потом носиться с ней, не зная, куда приткнуть, чтобы не угнали, хотелось еще меньше… И вообще, она тут подвергается таким ужасным страданиям на посту осведомителя Безымянного при Сулее, что может рассчитывать хоть на какую-то помощь!
Ждать пришлось недолго. Алиса успела всего два раза обойти вокруг пышных елок, похожих на поставленные уголком кверху подушки. Почему-то возле официальных учреждений всегда сажают именно елки. Наверное, у них особо важный и официальный вид.
Черная машина, будто созданная, чтобы сливаться с пейзажем и теряться на оживленных дорогах, остановилась у обочины. Ландау не вышел, чтобы открыть Алисе дверцу. Пришлось самой дергать за ручку и устраиваться на переднем сиденье. Да уж, это вам не Сулей. Хотя зачем нужна обходительность Сулея, если он подвозит только в одну сторону, а потом бросает ночью на башне?

Да, признаюсь! Я обожаю идеальные тела… Готова любоваться ими. Готова помогать людям добиться совершенных линий. Собственно поэтому я и пошла работать массажистом. А тётка, настаивая на художественном образовании, пыталась сделать из меня скульптора.
Статуи, конечно, тоже красивые но у них есть огромный недостаток – они статичны, а, значит, мертвы. Я же получала огромное эстетическое удовольствие при виде идеальных линий живого человека… В данном случае – дракона. И сейчас я трогаю его идеальное тело… Ах, не упасть бы в обморок от счастья.
– Покажи, как вызвала молнию, – сухо напомнил дракон.
– Ага, – выдохнула я и помотала головой, пытаясь прийти в себя.
Попробовала передвинуть ладонь, постучала по коже Алира пальцами, но никак не могла понять, так я нажала или по-другому. Оба раза ничего не произошло, и, судя по сведённым бровям, у дракона кончается терпение… Если оно вообще в драконе есть. Ну что же я в тот раз сделала? Вроде точка одна, но многое может зависеть от угла наклона.
– Простите, – уронив руки, сдалась я. – Тогда была стрессовая ситуация, и я действовала по наитию…
– Я не понял слов “стрессовая ситуация”, – печатая слова, явно желая вновь проверить мою шею на прочность, процедил Алир.
– Ну, – смутилась я, – так получилось, что вы, пока были без сознания, поцеловали меня в умывальне, и я в панике на что-то нажала…
Он положил ладонь мне на поясницу и, прижав меня к себе, впился в губы требовательным поцелуем. Опешив от неожиданности, я замерла и даже дышать перестала до того момента, как дракон отстранился. Я покачнулась от вмиг охватившей меня слабости, а Алир спросил:
– Почему ты не нажала?
– А? – я непонимающе посмотрела на него.
Чего нажала? Куда нажала? О чём он? В голове будто ваты напихали, перед глазами плыл розовый туман, губы горели огнём. Меня только что поцеловал дракон? Сам! Добровольно и даже без приставленного к виску пистолета? Меня? Человечку?! Похоже, сильно его камушком приложило…