• Литнет
• Литературные блоги
• Рабочее

Рабочее

При аварии выдернуть шнур, выдавить стекло... В смысле, когда опять накатят мысли о безобразности переделываемого текста 1 тома (сегодня же днем), открыть и перечитать любимые моменты из тома №2, УЖЕ написанного. И работать.

"-  Что тебе нужно?
 Нонус картинно вздохнул: 
 - Меня все время упрекают в меркантильности и следовании своим убогим интересам в ущерб великой истине... но как с вами разговаривать, если каждую беседу со мной вы начинаете с выяснения, что мне нужно? Что нужно тебе, Хортор? "

" - У меня тоже есть сюрприз, - интригующим тоном сказала Мира и, сняв окончательно вуаль, повернулась спиной, показав сложный узел из множества маленьких, которым был завязан ее поясок - еще один старинный обычай - защита от недоброго глаза и первая проверка мужа.
- Свадебный узел? - Карл присвистнул, оценивая масштаб работы. - Ты, правда, хочешь, чтобы половину оставшейся у нас половины ночи я потратил на это? 
- Там есть одна хитрая веревочка, которая тебе поможет быстро все распутать. Но нужно ее найти... - она лукаво засмеялась, и он обнял ее за плечи:
- Идем."

"У моста было светло от искрящегося над водами Несса солнца и черно от толпы. На той стороне зачарованные спешно сооружали баррикаду.
- Что делать?! - взвзигнула Диана. Винсент не ответил. Что можно говорить, стоя на краю очередной пропасти?! Только кричать - от ужаса и восторга. Он поднял револьвер, наставил на ноги зачарованным. Все в повозке проделали то же самое и эта синхронность, машинность, неожиданно успокоила, заморозив вечный источник всех сомнений внутри - сердце. Возница сильнее хлестнул лошадь. Они понеслись к мосту. Раздались выстрелы... но не их, на стороне зачарованых оказались вооруженные. Пули пробили крышу, сидение фургона... тело возницы. Он дернулся и завалился набок, скатился с козел в толпу. Винсент бросил револьвер, подхватил вожжи. Колеса повозки отстраненно от происходящего звонко цокнули по камню, отмечая начало моста."

"Лира неосознанно подалась вперёд. Сердце гулко стучало в груди. Ноги ослабели, она держалась за дерево, чтобы не упасть. Когда путник снял платок с лица, и сквозь пламя костра она увидела его профиль – это было возвращение в прошлое. Возвращение к судьбе. Она видела это лицо, этот костёр, эту ночь давным-давно, когда её выбор ещё не был сделан. Когда Королева-Бездна еще только качала своего глашатая в ледяной колыбели рук... Прежде она думала, может, в том прозрении ей явился владыка вампиров? Но сейчас видение стало реальностью, и перед ней был не Дэви.
- Ульрик! – всхлипнула она и протянула к мужчине руки. Он, казалось, не услышал. Снова отпил из фляжки и бездумно уставился на пламя костра. 
- Да, вы похожи. Но знаете, как я понял, что вы не она? У той были сильные, красивые руки. А вы худенькая.
Лира на всякий случай спрятала исхудавшие после болезни руки за спину.
- Вы до сих пор любите её? - прошептала она."

"Она все еще не чувствовала себя сытой, обновлённой. Мало. Этой крови мало! Кукловоды, питающиеся человеческой кровью, насыщают свою Бездну куда быстрее и лучше, а ее способ питания требует больших... огромных объемов крови! Мира туманно посмотрела на старика, потом перевела взгляд на рыжую корову, оставшуюся в загоне.
- Она для кого здесь?
- А? – старик был глуховат.
- Чья это корова? Кому?
- А! Заказ на тушу.
- Сейчас будете забивать?
- Можно и сейчас, - он взглянул на нее с сомнением и... жалостью? - А вам что, мало?
- Мало… - вздохнула Мира. Рассеянная по столице, она потерялась между кукол-отражений. Чтобы найти изначальную себя, надо еще крови. Еще! Много! Даже в дикарской юности чувство голода не было столь всепоглощающим.
Старик, не возражая, вывел и корову, ударил – та только коротко замычала и грохнулась. Потом он подцепил животное за задние ноги на крюк и при помощи лебёдки вздёрнул вверх. Шея, покрытая короткой рыжей шерстью, безвольно заболталась на уровне талии Миры, и неожиданно новая, отличная мысль пришла вампирше в голову:
- Можно поднять её повыше?
- А?
Мира вздёрнула голову. Под высоким тёмным потолком покачивались крючья и цепи.
- Можно поднять корову повыше, вон туда? Чтобы я могла встать под тушу. Не хочу потерять ни капли.
 Старик безропотно подчинился. Мира быстро, без стеснения разделась догола, все еще слишком голодная, чтобы вспомнить о стыде.
- Ну? – крикнула она старику. Тот уже поднялся на помост, но забылся, глядя на прекрасную в ауре чар обнажённую женщину внизу. Он не замечал высохшей жёлтой кожи истощенной carere morte, костей, выпирающих из-под неё, вздувшегося от чужой крови живота. Он не видел шрамов от стрел и кинжалов охотников.
- Режь! – прорычала Мира."

"Ульрик повесил лампаду на крюк над входом. От этого движения - запрокинутой головы все померкло перед глазами и мир бешено закружился. Но он устоял на ногах и остался в сознании, только на миг забыл, зачем пришел сюда... Ах, да: выстрелить в это белое лицо в глубине подвала. Разворотить в кровавую кашу его - и, той же пулей, еще одного предателя внутри: собственное сердце, ускорением или замедлением биения отвечающее на каждую крохотную эмоцию ее лица.
Ульрик поднял револьвер здоровой рукой вровень с лицом Лиры.
- Ваше последнее слово, леди, - сказал он и не узнал свой голос: глухой как из могилы, монотонный голос судии по ту сторону жизни. Девушка даже не вздрогнула, кажется она не поняла, что он говорит."

"Карл взмахнул кистью, изящно переведя этот удар в другой - косо вверх, перерезая carere morte горло. У вампира вырвался совсем человеческий хрип, тут же прерванный бульканьем обильно полившейся изо рта и из раненной шеи крови. Дэви упал на колени, бессмысленно зажимая огромную рану.
- Что ты сделал с Мирой?! - собственный вырвавшийся крик не разума - сердца, оглушил, ошеломил Карла. За упавшим к его ногам Дэви открылось еще одно зеркало на стене, и он, сначала не узнав, кто отразился в нем, чуть не ударил нового противника мечом. Но это был он сам. Яростно занесшая оружие, налитая черной силой фигура с равнодушными пустыми глазами на залитом чужой и собственной кровью, как маска бесчувственном к чужой и собственной боли лице."

- Обращение? - стоя на колокольне церкви Микаэля, зачем-то выбранной сегодня Нонусом, как место свидания, Регина настороженно глядит, пока не на спутника - на кладбище и Пустошь за ним. - Но зелье не готово. Зачем ты хочешь меня обратить? 
- Боишься подвоха? - Нонус искренне смеется. - Я узнал тебя достаточно, и обращение, действительно, будет, Регина. Подойди. Не бойся.
- Ты сам меняешь правила собственной игры... зачем? - она хмурится.
- Прочитай в Бездне.
Но Вако некогда искать в Бездне истину. Серебристая полоса лезвия кинжала в руках вампира завораживает ее... как и черные крылья, внезапно распахивающиеся за его спиной. Все хотят себе такие же, когда видят их в первый раз - материализованная сила и свобода.
- Я решил, что в ближайшие десятилетия мне не нужно зелье. Она не вернется еще долго. Может быть, никогда, - говорит Нонус, и глаза женщины вспыхивают победой. Она довольно усмехается, отчего кажется еще старше и страшней. Еще необъяснимо притягательней.
- Тогда я готова, - громко говорит она и сама подходит ближе. Нонус обнимает ее, не противящуюся тому, за плечи: 
- К этому никто не готов. В смерти мы все теоретики, моя Королева.

"Тело будто утратило и вес, и чувствительность, казалось, это порыв ветра подхватил ее, вынес на колокольню. Неужели, также легко всходить на плаху? Пригнувшись, чтобы ее не было видно снизу, Мира подобралась к ограждению из плотно пригнанных камней себе по пояс, глянула вниз. Северянин уже побывал в церкви и, решив, что беглянка удрала в город, в раздумиях остановился рядом со зданием. Едва зазвонит колокол, он бросится за ней и будет здесь через пару минут... Остановись, Мира, не то время ты считаешь! "

"''Кровь, кровь, кровь,'' - несся снизу шепот. Почуяв ее, Макта задвигался в скорлупе - темное тело, бесконечно тяжелое, вне своей тюрьмы не имеющее границ. Выпусти - заполнит весь мир.
''Сейчас''.
Лира резанула ладонь кинжалом и прижала порез к трещине. Холодом ожгло ранку, и тьма за тонкой скорлупой заворочалась, задвигалась сильнее, впитывая ее жизнь. Потом затихла. Лира отняла ладонь от трещины, отошла, и тут же скорлупа Макты рассыпалась. Тень выплеснулась из нее, черная-черная, клубящаяся, разбросала во все стороны отростки, оплела руины. От ее ледяного дыхания мертвела листва парка. Сверкнули белые звезды - глаза Макты, пронзили холодными лучами: не вздохнуть, не крикнуть. Лира закрыла глаза и призвала то, чем хотела и защититься от ярости Макты, и направить Первого. Веру, надежду, любовь - вопреки тому, что узнала об Ульрике. Вопреки смерти. И тень сдалась... съежилась. Лира медленно подняла руки, чувствительными кончиками пальцев определяя ее форму, и пальцев коснулись длинные черные лучи - пальцы Макты. Его белые слепые глаза уже не жгли холодом - ждали.
- Лети на Пустошь, туда, где родился! - крикнула Лира. - Там новая угроза! Расправься с ней, и тебе вернут, что тебе нужно!"

""Скоро, скоро они опять явятся! Вернется старая Карда, какой он помнил ее в детстве. Яркий как декорация город и прячущаяся за фасадами, глядящая пустыми глазами из всех окон, шепчущая в переплетениях крон тьма... Вернутся ее дети, carere morte. Их крылатые силуэты вновь сложатся из теней в подворотнях, проявятся в узорах теневых ветвей на дорожках парков. Под солнцем они слабы, но еще придет, упадет на город их время! Низринется из темного неба туча крылатых слуг владыки вампиров, как в  страшную ночь Большой Охоты. Запахнет кровью. Станет бездонной пропастью черное зеркало Несса, принимающего в себя новых убитых, а лицо обожжет близкое пламя факелов тех, кто верит, все равно, вопреки смерти вокруг верит, что огонь, как и солнце, прогоняет голодных чудовищ. Вновь захохочет в глубине холла нарисованый трещинами по зеркалу образ Регины Вако... Вновь вперится в него из темноты зимнего парка холодный насмешливый взгляд бессмертного, превращая силу в слабость, уверенность - в сомнения, вновь холод серебра пронзит сердце. И белые глаза Старейшего сверкнут из лесной чащобы... И опять сотни рук протянутся к его повозке из моря, захлестнувшего улицы Карды, - моря бессмысленных зачарованных лиц с пустыми глазами... Да, они все уже здесь, столпились на границе сна и яви, ожидая, когда распахнутся для них ворота кошмара! Их тени уже пляшут по стенам его светлой спальни, тянут длинные пальцы к детской кроватке - безумный, вечный вальс порождений Бездны ненависти... Но что это? Девушка с глубокими синими глазами склоняется над ним, и в ореоле ее золотистых волос блекнут тени. Она заслоняет его от них своими мягкими, прохладными как тихая летняя ночь крыльями. Шепчет: 
- Не бойся, сегодня вампиры не придут. Я их не пущу."

...и картиночек

"